Кружево-2

Слишком поздно она решилась открыть ему свои тревоги.

Джуди сидела за столом, медленными глотками выпивая свой утренний «напиток бодрости» – апельсиновый сок, чайная ложка меда, сырое яйцо. Его готовили на завтрак каждый день, и в общем-то, он не был на вкус такой дрянью, какой казался на вид. Сила привычки заставила ее встать, как обычно, в шесть утра, хотя Марк ушел еще ночью, наскоро запихнув вещи в свою дорожную сумку цвета хаки. Он был измотан и рассержен, потому что Джуди, как казалось ему, даже не сделала попытки его понять. Она фактически обвинила его в предательстве, в то время как он старался оставаться честным и верным.

Обычно тактичная, уверенная в себе Джуди – храбрый маленький барабанщик – неожиданно превратилась в растерянную, отчаянно рефлексирующую женщину, и он просто не знал, как с этой женщиной обращаться. Он видел, что его присутствие для нее тяжело. И потому ушел. Это все-таки лучше, чем выяснять отношения всю ночь до утра.

– Береги себя, Джуди, – сказал он у порога и вышел, оставив ее в горьком недоумении: почему люди всегда говорят «береги себя», когда сами уже не хотят о тебе позаботиться. Никогда раньше она не испытывала такой острой, почти физической необходимости в присутствии рядом мужчины. А он ее оставлял.

Марк надеялся получить командировку в Никарагуа. Он мог бы с тем же успехом улететь на Луну. Для Джуди это было почти одно и то же.

Когда Джуди отставила в сторону пустой стакан из-под коктейля, раздался телефонный звонок. Это был Том.

– Плохие новости, Джуди, – предупредил он.

– Ну что ж, бей, я выдержу, – отчеканила она их с Томом обычный ответ в трудные времена.

– Я не могу уже больше сдерживать натиск кредиторов. Они требуют наличных выплат. Необходимо что-то срочно предпринять!

«Но что? – подумала Джуди. – У нас уже не осталось пространства для маневра». Вдруг зазвонил телефон на соседнем столике.

– Секунду, Том, я перезвоню тебе, – пробормотала Джуди и, сняв вторую трубку, услышала голос Сташа, агента Лили.

– Доброе утро, Сташ. Вам нужна Лили? Она еще спит.

– Нет, я хотел бы переговорить с вами.

– Да, я вас слушаю.

– Не хотел бы «Вэв!» стать одним из спонсоров конкурса на звание Мисс Мира этого года?

– Предложение интересное. А что именно от нас потребуется?

– Вы должны войти в состав жюри, а потом опекать победительницу в ее турне по Стамбулу и Египту.

– Да, но «Вэв!» очень сдержанно относится к конкурсам красоты. Мы полагаем, что у наших читательниц много куда более интересных проблем. – Ответ Джуди прозвучал почти автоматически. – Во всяком случае, наша спонсорская программа на этот год исчерпана. – Многолетний опыт научил ее никогда не говорить «нет» сразу, даже если просили денег.

– Да, но эта программа не совсем обычна, – вновь раздался настойчивый голос на том конце провода. – Вам не придется вложить ни цента. Напротив, вы получаете значительный процент доходов от конкурса за то, что помещаете фотографию победительницы на обложке. Организаторы хотят, чтобы все знали, что «Вэв!» не находит в таких конкурсах ничего предосудительного.

– Спасибо за ваше предложение, Сташ, но я не могу покинуть Нью-Йорк.

– Но Нью-Йорк находится не более чем в двенадцати часах лета от любой точки земного шара, а ваш журнал выходит раз в шесть недель. Это все-таки не ежедневная газета.

Джуди на секунду задумалась. Сташ упомянул процент от доходов конкурса. Это было как нельзя более актуально. Начиная осторожно давать задний ход, она произнесла:

– Ну что ж, мы всегда пытались учитывать интересы среднего класса американок. А для них Королева красоты является предметом восхищения. Предварительные условия меня вполне устраивают, и я думаю, что интересы Вэв!» и организаторов конкурса во многом совпадут, но только заранее предупреждаю: я могу вылетать в Нью-Йорк при первой необходимости.

Обсудив со Сташем все подробности, Джуди набрала номер Тома:

– Ну, кое-какие деньги у нас вот-вот появятся!

– Она отреагировала точно так, как ты и предсказывала. – Сташ в своем неизменном черном кожаном пальто без стука входил в спальню к Лили. Джуди уже давно уехала в журнал, поэтому Сташ был уверен, что его никто не услышит.

В это время японец-массажист с силой нажимал большими пальцами на позвонки актрисы.

– Ну и как, организаторы конкурса счастливы? – спросила она, переворачиваясь на спину.

Сташ быстро окинул Лили придирчивым взглядом. Зная, сколько она может съесть, он всегда внимательно следил за ее весом. Это была часть его агентской работы. На сей раз в глазах Сташа Лили прочла безмолвное одобрение.

– Честно говоря, – ответил он, – их пришлось долго уговаривать. Они говорили, что женский журнал им совершенно не нужен.

– Да, но если они хотят заполучить меня в состав жюри, пусть делают «Вэв!» спонсором, – зевнула Лили. Японец между тем начал массировать ее левое бедро, а она продолжала: – Сташ, я подумала и решила согласиться на роль Мистингетт.

Сташ не мог скрыть удивления.

– А я думал, что даже упряжка диких лошадей не сможет оттащить тебя от твоей мамочки. – Взгляд его стал серьезным. – Пора возвращаться к работе, Лили. Мы оба прекрасно знаем, что студия прекращает выплачивать мне проценты, если ты не снимаешься более полугода. И тебе нельзя надолго исчезать из виду. Ты понимаешь, что путь к забвению гораздо короче, чем кажется.

– Да, я понимаю. Но мне казалось, что любовь матери важнее, чем слава и деньги. А теперь я знаю, что моей матери будет лучше, если я уеду.

– Отлично, я назначаю встречу с «Омниум». – Он был доволен. Лили получала не только великолепную драматическую роль, но и уникальный шанс развить свой талант к танцам и пению.

Лили села на массажном столе и вынула из волос черепаховый гребень.

– Будет очень приятно провести лето в Британии, – сказала она без большой уверенности в голосе. – Хотя, признаться, я не могу понять, почему они решили снимать фильм о французской звезде мюзик-холла в Англии.

Сташ пожал плечами.

– Может, из-за налогов. Или у них там застряли деньги, а может, взаимообмен…

7 МАРТ 1979 ГОДА

Гроб с телом сэра Кристофера вынесли из часовни. На крышке гроба лежала красная роза от Пэйган и букетик белых маргариток от их пятнадцатилетней дочери Софии.

Несмотря на чудовищную погоду, Пэйган настояла, чтобы процессия шла пешком от их загородного дома до часовни; дул резкий корнуолльский ветер, он нещадно трепал траурную вдовью вуаль Пэйган и грозил вывернуть наружу черные зонтики людей, идущих за гробом. Она хотела, чтобы мужа похоронили по старому обычаю, и, когда Селма – компаньонка ее матери – заметила, что, поскольку внутренние органы сэра Кристофера хранятся в морозильнике госпиталя и скоро попадут в лабораторию института, это вряд ли будет уместно, произошел семейный скандал.