Крыло бабочки
Шрифт:
– Великий... Почему ты сделал такой мою жизнь? – в сердцах спрашивает Челси. – Почему создал мужчин?
– Ты ненавидишь их.
– Да, я ненавижу их.
Херомрази. Херошкуры. Херы с яйцами. У Челси наготове много обидных фраз для них. Она искренне ненавидит представителей так называемого “сильного пола”. Взять хотя бы ее ублюдка-отца. Который пил и регулярно избивал ее мать. А потом еще и насиловал на глазах у собственной дочери. Да и к дочери пытался пристать.
А дочь не поддавалась и свалила в Алфею, лишь бы не видеть дорогого папочку.
А мать...
Но не бросала его.
Все мужчины, которых в своей жизни видела Челси, хотели только одного. Трахнуть. Изнасиловать ее и выбросить. Для всех мужчин женщины – тупые вагины и дырки.
И Челси будет искренне их ненавидеть. Она сознательно травила в себе любое уважение к ним. Презирала их. За людей не считала. Ее всегда тянуло к женщинам, и это всегда было правильным, нормальным, но, но...
Дестани. Наверняка бросила ее ради очередной херошкуры.
– Почему?! – завывает в пустоту Челси.
– Потому что ей предначертано любить мужчин.
– Их вообще не за что любить!
– Ты ненавидишь своего отца?
– Да!
– И желаешь ему смерти?
– Да!
– Что ж, твое желание будет исполнено.
Челси вздрагивает и широко раскрывает рот от страха.
– Ч-что...
– Именно отец является ключом твоих проблем. Ты ненавидишь мужчин из-за него.
– Да, – глухо отзывается Челси, – он самый яркий представитель херомразей.
– И он понесет свое наказание. И ответит за свои грехи.
– Ты правда сделаешь это? – замирает она.
– Да, – отвечает Дракон, – и тогда твоя боль наконец-то утихнет. И ты сможешь принять себя.
– Ч-что...
– Загляни в себя. Ты живешь ненавистью. Но если ненависть в тебе исчезнет, то...
– Она не исчезнет.
– Даже если он умрет?
– Я... – а дальше с Челси что-то случается.
Потому что она вдруг закрывает лицо руками и истерично рыдает, согнув колени. Выплескивает всю боль, которая накопилась за все семнадцать лет ее жизни. И вместе с болью уплывает прочь то, что мешало ей нормально дышать – ненависть. Херомрази, херошкуры, все эти крутые парни... Челси не ненавидит их меньше.
Просто она понимает кое-что...
– Отвергать собственную природу глупо. И навязать себе что-то нельзя.
– Меня тянет и к ним.
– Ты страдала, ты ненавидела их из-за него, но если он умрет...
– Я не буду их любить...
– Но сможешь взглянуть немного другими глазами. Ты сознательно отвергла часть собственной сути, и от этого страдала.
– Я... – Челси закрывает рот рукой.
В рот она имела это все! Но поделать ничего не может. Слишком плохо, слишком плохо, слишком плохо. И слишком правдиво. Внезапно внутри нее будто бы рушится часть стены, которую она так старательно возводила.
И ее заполняет то, от чего она так долго бежала.
–
Я... Я не лесбиянка, – рыдает Челси, – я бисексуальна.Казалось бы, маленькая проблема. А на самом деле подобное много для нее значит.
И вдруг Челси открывает глаза и снова оказывается в той комнате, рядом со всеми. И по взгляду, которым на нее смотрит Улу, фея понимает...
– Это ведь ты со мной говорил, а не Он! – со злостью бросает она. – Это был ты!
– Неважно, чьим голосом Он говорит. Пока что Он не может ответить всем и каждому, но обязательно это сделает. Мы собираемся здесь, чтобы слышать Его, чтобы я говорил Его голосом. И мы все... Ждем Его возвращения.
Челси остывает от его тихого и вкрадчивого голоса. Действительно, а чего это она так разошлась?
– С-спасибо... – шепчет она. – Пусть это был не Он... Однажды я услышу Его, я знаю. И Он...
– Поможет тебе.
– Поможет всем, – уверенно заявляет Челси, – я буду ждать Его с вами! Я буду ждать Его возвращения! – ее глаза фанатично сияют.
Неизбежное было запущено...
====== Глава 30. Нашествие Древних ======
Я просто складываю руки за головой, потому что меня дико штырит трахание моих мозгов и сиськи этой блондинки. Хорошо, что рядом нет Музы и феи не умеют читать мысли. Пока.
– Ты бесчувственный идиот, скотина, сволочь! – надрывается она, пытаясь достучаться до моей совести. Минуты две я еще лениво слушаю визг этой телки, а потом очень вежливо интересуюсь:
– А че случилось-то? И ты вообще кто?
– Ты что, не узнаешь меня?! – телка быстро-быстро хлопает накрашенными ресницами. Я качаю головой.
– Ты бросил меня в прошлом году! – задыхаясь от гнева, сообщает она.
Я отрываюсь от мобильника, в котором как-то неожиданно для себя залипаю, листая новостную ленту, и внимательнее разглядываю телку. Светлые волосы, собранные в пучок, нарисованные брови, ибо свои напрочь отсутствуют, нарощенные ногти, серые глаза. В голове всплывает что-то знакомое.
– О! Точняк, я с тобой спал один раз, помню! – хлопаю я в ладоши, смотря на разъяренную деваху.
Да, это действительно было, помню. В те времена, когда Муза была под влиянием Беливикса и прочая-прочая-прочая херня, в общем, когда все было адски фигово, пока не приперся Сиреникс и не вправил всем мозги.
– Ты бросил меня. Смылся на следующее утро. С каждым разом все больше убеждаюсь в том, что все мужики – мудаки и похотливые сволочи! – я даже вспоминаю имя этой крикливой бабы. Синди.
– Да ну? – у меня даже в кои-то веки не болит голова, не хочется сразу послать эту телку. Я с пребольшим удовольствием и интересом выслушиваю ее. – И часто тебя так мужики бросают?
– Именно! – не понимает моего намека Синди. – В вас вообще ни капли святого не осталось!
– Кто б говорил. Милая, ну уж если я мудак, то ты, уж извини за прямолинейность, шлюха, – смотрю на нее милыми глазками, но, кажется, терплю фиаско.
– Как ты меня назвал?! Да как у тебя вообще рот открылся?! – задыхается она от гнева и явно ожидает от меня извинений.