Крыло бабочки

– Об этом я и говорю. Люди эволюционируют. Да, они уже не те, что были раньше. Они развиваются. Хотя, надо сказать, это развитие пошло в последнее десятилетие. С чем это может быть связано... Пока не знаю. Но вероятно, такова Его задумка.

– Дракон – тот еще экспериментатор, признай это, – ухмыляется Антуа. Он в очередной раз запрыгивает на стол и широко улыбается Флай. – Кстати, ну как тебе Винкс? Твои будущие носители ведь.

– Самоуверенные, наглые, но наивные девицы, думающие, что им все по плечу. Хотя они и прошли через ад Сиреникса, и каждая из них вкусила за последние два года много разочарований и горестей, они все равно не меняются. Но при этом я вижу в них большой потенциал. Когда они могут и, главное, хотят, они становятся отличными представителями людей.

Антуа внимательно слушает, подперев щеку рукой, а потом недовольно фыркает, поджимая губы. Ответ Баттерфликс его не впечатляет.

– И ты серьезно хочешь войти вот в таких... Как ты сказала... Наглых и наивных девиц? Может, подыскать более подходящих фей? – предлагает он.

Флай хочет ответить, даже открывает губы, покрытые темно-малиновой помадой, но внезапно ее глаза расширяются, а зрачки меняют цвет с бледно-зеленого на ярко-алый.

Баттерфликс вскакивает со своего кресла, всеми силами вцепляется в столешницу, но не может прийти в себя: ее начинает трясти. Она широко раскрывает рот и смотрит... Антуа не может поверить. Смотрит сквозь него.

– Флай! – он в один миг вспрыгивает на стол и пытается коснуться трансформации, но та не реагирует. Зато ярко-красная волна мощной магии легко отшвыривает Антуа в дальний угол.

Баттерфликс неконтролируемо меняет облик: то становится огромной бабочкой, то снова превращается в человека. Из нее вырываются невнятные звуки, стоны и хрипы. Антуа рывком поднимается на ноги и, не тратя особо времени, телепортируется к бабочке, но ту окружает ореол малиново-красного свечения, и Антуа видит лишь расширенные от страха глаза.

– Что с тобой такое? Флай! Аквела! Баттерфликс! – от волнения, он пытается говорить на ее языке, надеется достучаться до нее. Зрение, черт возьми, он пытается увидеть, что происходит, но натыкается лишь на яркий огонь.

Ему как будто что-то или кто-то мешает – невероятно мощный, сильный и сумевший застать врасплох даже такое существо, как Баттерфликс. Антуа зовет свою бабочку, посылает в нее волшебные разряды, но магия, что сковала ее, не дает ничему прохода.

Антуа паникует, Антуа не знает, что делать дальше. К кому бежать, кого звать на помощь. Он привык к тому, что у Флай все под контролем, но теперь, похоже, в игру вступили такие силы, о которых ни он, ни она не имели ни малейшего понятия. И это его пугает.

– Баттерфликс! – он делает еще одну попытку. Бабочка не реагирует. Но внезапно свечение пропадает: так же резко, как и появилось. Флай обессиленно падает на стул, пытаясь сфокусировать взгляд. Ее глаза снова становятся привычного, бледно-зеленого цвета.

– Флай, что, ради всего святого, только что произошло? – Антуа пытается проверить, все ли в порядке с его любовницей, но та жестом руки останавливает его. Баттерфликс наконец-то берет себя в руки, к ней возвращается привычное самообладание. Однако она все еще растерянно дышит, а на лице легким оттенком пляшет страх – та эмоция, которую Антуа видит у бабочки впервые.

– Это был Он. Он говорил со мной, Антуа, – Антуа в прямом смысле садится на пол от слов Аквелы.

Неужели... После стольких лет затишья... Дракон? Но сейчас? В это время? В глазах Антуа скользит недоверие, он вспоминает что-то свое, пытается сопоставить факты. Это невозможно. Просто потому что... Только если предположить... Антуа усмехается совсем незаметно, скорее, про себя. Ведь он в этом времени тоже не предполагался. Однако он есть, а значит, события уже пошли не так. Вероятно, у Великого еще есть свои карты. Козырь Антуа в том, что он знает больше, чем самые мудрые Древние этого мира. Их минус в том, что они не могут видеть и читать его. А с недавнего времени Флай взвыла оттого, что не может разглядеть и кое-каких других личностей и событий. Антуа быстро обдумывает это и успокаивается.

– И что Он тебе сказал? – в его голосе – будничные, почти официальные интонации, будто ничего и не произошло пару минут назад.

– Винкс должны получить меня как можно скорее, – выдержав паузу, отвечает Флай, – поэтому, Антуа, готовь контракт. Завтра я с ними встречусь.

Они раздражены. Все. До единой. Раздражение пустило в них крепкие корни, вгрызаясь в плодородную почву и получая все нужные элементы. Раздражение копится в них день ото дня, вытягивая на свет самые грязные и плохие мысли. Они злы на себя и друг на друга. А друг на друга – в особенности сильно. У каждой скопился целый список претензий, который она готова в любой момент озвучить остальным. Они преодолели некоторые проблемы, но множество только еще всплыло на поверхность. Каждая считает себя святой и больше всех обделенной, винит во всех бедах больше подруг, нежели себя, и ждет от них определенных действий, а те – от нее, но никто не может пойти другим навстречу, никто не сделает первый шаг.

Они замыкаются в себе. Молчат. И строят вокруг нерушимую стену. Обида и зависть, злость и раздражение – все это копится с каждым днем, и близок час, когда они закричат, заорут друг на друга. И смогут ли после взаимных вылитых обвинений остаться друзьями, не разбежаться, поняв, что стали абсолютно чужими?

Те, что скреплены странной, единой связью. Бегущие от себя, жгущие все мосты, но все равно в дождь и бурю приходящие друг к другу. Они кричали, не соглашались, пытались сделать все возможное, лишь бы оттянуть время... А раздражение все копилось.

И пусть они все же смогли сделать первый шаг – признать, что едины, и что ни одна из них никуда не денется от остальных, но... Многие обиды не высказаны. Многие тайны еще больше погружаются во мрак. Раздражение присасывается к ним хуже Беливикса-паразита... И тянет на дно.

Винкс. Лучшие ученицы Алфеи. Гордость школы и пример для остальных фей. Живые легенды волшебного измерения. И беспросветные дуры в некоторых вопросах.

Они просто не могут смириться с тем, что снова столкнулись с очередной загадкой. В самый же первый день. Ведь каждая втайне надеялась, что, может быть, этот год будет спокойным. Что, может быть, никто не захочет нападать на волшебное измерение и присваивать себе силу, которой он априори не сможет управлять. Каждая надеялась... И знала, что этого никогда не случится. Ведь они просто притягивают к себе проблемы. Винкс – это не просто название клуба. Винкс – это образ жизни и стиль мышления.

А кроме всего прочего... Они не боятся – они просто не могут признаться себе и друг другу, что устали. Чрезмерно устали от битв, превращений, бесконечных миссий, которые хоть и приносят хорошие деньги, но отнимают кучу времени и нервов. К ним всем накрепко приклеились маски и ярлыки, определенный стиль поведения. Общество качает их на руках, общество ждет, когда придут всемогущие Винкс и справятся с любой проблемой. И они, улыбаясь и покачиваясь на каблуках, продолжают играть свои роли, переставая быть собой. А маски вклеиваются в них, и постепенно различия стираются. Они уже не понимают, где – игра, а где – запрятанная реальность. Все смешивается. Вот так они становятся собой.

Им сложно признать, но два месяца – срок весьма небольшой. Им бы лет пять, не меньше, и вот тогда, вероятно, восстановятся силы и нервы. Тогда раздражение смоется дождем из новых эмоций, тогда...

Но еще сложнее признать, что как бы сильно они ни устали, они продолжают рваться в бой. Они еле вытерпели даже два месяца. Раздраженные, злые, зашедшиеся в серьезных и несерьезных проблемах, невысказанных словах и сильных обидах, они все равно не могут сидеть на месте. У них начинается ломка, и губы сами кричат название очередной трансформации, они вновь рвутся в бой. Их подхватывает ветер, и они несутся по небу, раскрывая яркие крылья. А раздражение точит их изнутри, и лишь накапливается усталость.