Крыло бабочки

– Ты стер нам память, – а у Текны уже готов ответ на его вопрос.

– А почему же ты тогда вспомнила? – что-то тут с чем-то не увязывается, Валтор уже готов праздновать свою победу, сбив фею технологий с толку, но...

– Мне восстановил память Сиреникс.

Валтора, может, впервые за всю его жизнь прошибает холодный пот. Он слишком резко уставляется на фею технологий, будто надеется прожечь ее взглядом и выпытать из нее все, что ей только известно. Но Валтор решает пойти по другому пути.

– Сиреникс? Превращение? – он задает вопрос так, будто бы совсем не в курсе. Нужно выяснить, как далеко змей зашел в общении с Винкс. Какие секреты им открыл.

– Да. Может, я тебя сейчас удивлю, но все превращения – это живые существа, – начинает посвящать его в некоторые тонкости волшебного мира Текна. – Не скажу, что мы общались со всеми трансформациями, которые получали, и не скажу, что они приходили к нам всем, но... Сиреникс очень любил со мной поболтать, – из нее вдруг начинает исходить странный сарказм, – еще он изнасиловал Музу, но это не столь важно. Так вот. Когда я получала Блумикс, он говорил со мной в последний раз. И сделал “подарок”, открыв недостающие воспоминания.

– Расскажи, – глухо просит ее Валтор.

Текна не отказывает. Она описывает все не столь подробно, но достаточно широко, чтобы Валтор смог составить общую картину. И демон удивляется все больше и больше, узнавая все новые подробности. Валтор пытается найти в себе воспоминания, но... Пусто. Будто из него такое вычеркнули. Мог ли Сиреникс подделать эти воспоминания? Но зачем? Змея, конечно, всегда сложно понять, но... Вряд ли он стал бы делать подобное.

– Значит, вот оно что... – глухо произносит он.

– И ты абсолютно ничего не помнишь? – с какой-то обреченностью спрашивает Текна.

Валтор качает головой.

В комнате повисает странная тишина. Слов не находится у обоих. Однако и ощущения законченности тоже не возникает. Текне совершенно не хочется телепортироваться прочь. Время будто бы застывает.

Фея встает и подходит к стене, а затем медленно сползает вниз, снова садясь на пол. Чуть сжав руку в кулак, она прижимает его ко рту и, потупив взгляд, смотрит вниз. Слишком много информации, которую бы обдумать в одиночестве, но Текне кажется, что если она сейчас вернется в Алфею, то сойдет с ума. Присутствие Валтора приводило к своеобразному стрессу и заставляло фею не терять бдительность, а значит... Значит не расслабляться.

Но Валтор, кажется, не настроен на разговор и не прогоняет ее прочь. Текна украдкой смотрит на демона и замечает, что он будто погружен в себя. Что ж, фее это только на руку.

Она тоже обдумывает все то, что сказал ей Валтор, и пытается разложить все по полочкам. Фея вновь занимается привычным делом, анализируя информацию, и ей становится немного легче. Валтор, в общем-то, сказал много дельных вещей. И Текна с ними всеми почти согласна. Но ей сложно вот так просто принять тот факт, что злодеяния Валтора могут быть и преувеличены. Перед глазами пробегают все те невзгоды, которых они и множество жителей других планет натерпелись в тот год. Текна вспоминает Андрос с его перепуганными русалками и людьми, борющимися против монстров, выскальзывающих из Омеги, Солярию с переполохом, начавшимся на планете из-за некоторых действий Валтора, другие королевства... То, что оставлял после себя Валтор.

И что исправляли они. Можно ли обвинять их в неправильности действий? Разве они не помогали? Может быть, именно их руками Дракон спасал волшебное измерение? А если нет?

Однако тот же Дракон позволял Валтору совершать все это. Зачем? Быть может, то, что испытали планеты... Это наказание? Быть может, Андрос был наказан, скажем, за свою разобщенность или что-то вроде того. Текна вспоминает, что, судя по рассказам Лейлы на втором курсе, обстановка на планете была не особо-то... Миролюбивой. И когда они впервые отправились на Андрос, Текна чуть не задохнулась в мрачной и какой-то безысходной атмосфере, царившей на этой планете. И не сказать, что она возникла там после освобождения Валтора. Чужие и настороженные воды Андроса волнами накатывались на берег, а Винкс ежились под неприветливым небом, задыхались в крепостных стенах дворца, не выдерживали мрачных взглядов слуг. А сейчас все несколько изменилось. Не сказать, что планета лишилась своей атмосферы, но положение на ней несколько улучшилось. Может, необходима была катастрофа, которая бы сблизила жителей Андроса и заставила их по-другому посмотреть на родной мир?

А Домино? Быть может, все эти тяготы обрушились на планету из-за... Например, гордыни ее жителей? Мир, избранный Драконом, особенно любимый Им. Могли ли существа, населявшие эту планету, слишком возгордиться из-за собственной истории? И Дракон решил наказать их, чтобы поставить на место? Как Сиреникс Музу. Ведь насколько рассказывала ей фея музыки... Сиреникс, по сути, унизив ее, поставил Музу на место и сломил ее гордыню, заставив переродиться.

Что-то в методах Всевышнего и Сиреникса кажется фее технологий общим. Это рождает странные подозрения, но Текна не слишком в них углубляется. Все это – всего лишь ее догадки, хотя она и понимает, что, в общем-то, не далеко ушла от истины.

Но как расценивать их действия? Как борьбу определенного вида? Если предположить, что они боролись пусть и не за все волшебное измерение, а только за людей... Они отстаивали свое право на безопасность и мирное существование. Боролись, как люди, которым не нравилось, что их притесняет Валтор. Или они все же спасали все волшебное измерение?

Голова кипит. И все же Текна не может не согласиться с Валтором в том, что если бы Дракон не хотел, значит, Он бы ни за что не допустил этих действий. Тяжело же иногда принимать то, что Создатель несет не только добро, но и зло. Однако эти две составляющие уравновешивают друг друга. Их существование необходимо. И все же... Все же это тяжело.

И Тимми... Текна познает совершенно другой вид горя. Теперь она страдает не только по смерти своего некогда любимого человека, но... По душе. Душе, попавшей не в то тело и чувствовавшей себя не на своем месте. Но почему же Тимми никогда не говорил ей об этом?

Текна не знает, сколько проходит времени. Она слышит краем уха, что Валтор, кажется, несколько раз выходит, но неизменно возвращается и занимает свое место. Однако он будто бы не обращает на нее внимание. И поэтому Текна не сразу замечает, что Валтор говорит вслух. И обращается к ней.

– Я тоже знаю... Сиреникса. Отлично его знаю, – сообщает Валтор.

Текна вздрагивает и заметно цепенеет. Еще живо в памяти томительное влечение, еще млеет где-то в омутах мозга влечение к Океану. Кажется, что тело всколыхнется сейчас, шагнет и поплывет за сильнейшим зовом. Но нет. Океан схлынул, Океан ушел, Сиреникс слился последней волной, а замерзшую фею согрел своими крыльями Блумикс.

Но Сиреникс оставил последний подарок. Открыл память. Текна помнит. А Валтор... Валтор нет. И несмотря на то, что фея в порыве злобы все ему высказала. Он был шокирован, по-настоящему. На Текну смотрели демонические, но правдивые глаза.

Время – странная штука. Так странно течет: порой застывает на месте и ползет черепахой, а порой мчится быстрее гепарда. В последние дни время словно гналось за кем-то. Пришла пора осознать перемены, вернее, осознать, что зрело уже давно. Осознать, что уже не изменить, что уже прошло.

Текне было шестнадцать, когда она познакомилась с Тимми. И почти сразу он стал ее лучшим другом, а затем плавно перетек в предмет обожания. Тимми был родным человеком, близким человеком, да таким для нее и оставался, но... Любимым быть перестал. После подарка змея, после воспоминаний... Текна поняла, что все это время старательно пыталась убедить себя в том, что слепо, до блеска, до обожания любит Тимми. Почему убедить? Потому что сердце уже остывало, но привычка осталась, вот только любовь не горела. И не загорит больше.