Крылом мелькнувшая

Через то ужасное предположение, на молодого штурмана просыпались знаки более чем почётного внимания. Праздничный обед, включая рюмку, доставили прямо в каюту. Сам кэп спросил о желании чего-либо, словно о последнем, исполненном ещё на этом свете. Когда все приличествующие возможности утешить, подбодрить были соблюдены, Валерия оставили в покое.

Приходил и человек от народа – Вася машинист. Начал он свою чудодейственную терапию спроста и напрямки:

– Ой, Петрович, что же ты такое, понимаешь, натворил?! Когда сказали: ты в трюм упал, подумал я. «Вот тебе, Вася, и праздник! Не праздник – похороны будут. Слава Богу, ты живой. Давай-ка мы выпьем».

Извлёк маленькую с сургучной головкой и под те же обыгранные рассуждения, без закуски, распили. Достоверно видя, как больному легчает, Вася сунул пустой бутылёк в карман широких тогдашних штанов.

– Ну, Петрович, теперя оставайся. Я дальше гостевать двину. … Раз в культурной компании упросили старого капитана рассказать морскую историю под стать «Оптимистической трагедии». Отчего ж по благодушию не уважить.

Значит, степенно задвигает Валерий Петрович личную давнюю до крика кочегара:

«Третий в трюм упал!!! Третий в трюм упал!!!»

Смотрит, как бы со стороны. «Ага, вниманием завладел полностью. Складно пушкинить у меня получается», – думает. Вот почти торжествующий финал. И нежданный обескураживающий вопрос:

– А первыми, кто упали?!

С тех пор, обиженный тупостью штатских, Петрович ничего-то им не рассказывал.

Ахтунг! Ахтунг!

В Кильском канале стряслось из ряда вон ужасное происшествие. Конечно, для кого почём. Мы-то сейчас посмеёмся, а капитан от пережитого долго отходил. Едва лишь подступала приятная послеобеденная дремота, как Силемянкин вздрагивал всем телом. И тут же стрессоустойчивый кэп ощущал спасительную благодать реальности. До чего ж замечательно в морском просторе, где горизонт смыкается с бескрайностью небесного свода! Пусть и возникнет по курсу встречное судно, ноу проблемс. Мигом засекёт его молодчина – локатор «Донец». Представьте, за 30-ть (!) заранее предупреждающих миль. Всё-всё, мнилось Анатолию Николаевичу, находится под личным въедливым, неусыпным контролем. Без всяких ухищрений подобное успокаивало, словно проработка документации по мореплаванию перед вечерним чаем. Разве что машинное отделение теплохода, не вызывало никакого доверия. Вместе со всей нижней командой, чёрт бы её подрал, во главе с явным саботажником дедом. Даже название своего судна Силемянкин воспринимал замаскированным перстом судьбы.

Неким боем из прошлого, который, непонятно как, имел над ними власть. Чем умственней себя нагружал, тем пленяло его вовсе загадочное. Неужто это было потусторонним перепоручением за кого-то досражаться?! Вот как-то так. Ни больше ни меньше. Ну, а то, что он капитан «фантомаса» 49

49

«фантомасы» – суда крайне неудачного проекта 1574

Конец ознакомительного фрагмента.