Крылья Агнессы
Шрифт:
Откупориваю тару с красной жидкостью, разливаю по дорогущим хрустальным бокалам, каких на празднике и в помине не было. Принцесса наблюдает за процессом с лёгкой улыбкой.
Подхожу, подавая бокал.
— Благодарю вас, сударь, — говорит снова кокетливо и дальше, поднимая бокал, предлагает тост: — за дружбу?
Что бы это значило?
— За дружбу, — соглашаюсь с юной леди.
Отпиваю половину. София примерно треть.
— Расскажите, как заслужили награду, — интересуется, поглядывая то на меня, то на Пурпурную ленту.
— Ничего особенного, полез в самоубийственную атаку
София нахмурилась и, отступив, снова повернулась к воде.
— Расскажите, каковы они… эти оргалиды.
— А вы не видели никогда?
— Не доводилось. Лишь раз, когда гостила во французском городе Марсель, нас попросили спуститься в подвал дворца в преддверье опасности. А потом я видела куски обгорелых тел французских солдат. На всю жизнь запомнила. Тогда был и подавно не Синий. Обычные белые оргалиды. Дюжина, может, больше.
— Но французы справились.
— Им помогли два мехара, которые были в сопровождении. Тогда я испытала странное чувство вины. Вместо благодарности люди кричали, что это мы накликали на них беду. Больше я в Марсель не приезжала.
Пристроился сбоку. София посмотрела на меня грустно.
— Оргалиды, они… — начал отвечать, запнулся, пытаясь подавить внезапный порыв ярости. — Твари величиной от двух до десяти метров, имеют облик земных животных, иногда полностью, иногда частично. В общем, изгаляются, как могут. При этом есть две общие черты. Первая: у них много глаз, всегда больше двух, иногда несколько дюжин. И вторая: вся шкура в ледяных осколках, которые крошатся по любому поводу. Но обольщаться не стоит, этот лёд обжигает сильнее огня. Пусть и не сразу. Вернее, крупные куски не сразу, а мелкая крошка может зажарить почти мгновенно. Монстры рвутся убивать, как полоумные, лезут прямо под пулемёты, пушки, через здания, деревья и своих же сородичей. Их ничто не может остановить. Будто смысл их существования погубить как можно больше людей.
— Остановитесь, — перебила принцесса, задышав часто.
— Простите, я напугал вас.
— В вашем голосе столько ожесточённость и ненависти, меня страшит это больше, чем суть, — призналась. — Но вы рассказываете о них лучше всякого мехавода. Хотя служите в гусарском полку простым кавалеристом.
— Они погубили всю мою семью. Я ненавижу их сильнее любого мехавода.
— Охотно верю, и мне жаль, что с вами случилась такая беда.
Ничего не ответил. Минуты три мы помолчали. А затем София заговорила вновь.
— Вы прибыли из Владивостока, — произнесла уже умиротворённо.
— Да.
— Никогда не была там. Каков он, ваш родной город?
Хотел спросить «до или после атак оргалидов». Но придержал язык.
— Красивый, особенно осенью. Нет ни одного места на земле, где осень красивее, — ответил, как чувствую.
— Я знаю, что там война, — выдала с укором. — Но вы молчите.
— А что сказать? Мне совестно, что я здесь.
— Как интересно, — буркнула себе под нос, отвернувшись. И полностью допив, передала бокал обратно. — Больше не хочу, спасибо.
Обогнала меня и уселась на лавку демонстративно с края, уступая мне вторую половину. Шелест платья отразился весьма… вульгарными
мыслями.Пока иду, наблюдает с серьёзным видом. Будто пытается что–то высмотреть. Сейчас выглядит, как декоративная кукла. Слишком красивая, чтобы быть настоящей. Молодой пытливый ум. Какому, похоже, нечего почерпнуть у придворных лизоблюдов.
— Вы позволите? — Спрашиваю, приблизившись.
— Прошу, — отвечает важно, а когда присаживаюсь, спрашивает неожиданно: — почему же вы отказали моей сестре?
Чуть вином не поперхнулся. Нет, всё же кашлянул разок сдержанно, а следом и продрал горло. Посмотрел на неё в пол–оборота. Ответила застенчивым взглядом. Ох уж эти глазища, в которых не заметишь, как утонешь. И не поймёшь, в какой момент потерял голову.
— Отказал в чём, простите?
— То есть не отказывали? — Переспросила с нотками иронии.
— Если вы о нашей сцене в зале приёмов, это не то, о чём вероятно многие подумали.
— Вот как? Мне передали, что она даже заплакала. Подумать только, гроза меха–гвардии пустила слезу на людях. Наша железная неприступная леди вдруг растаяла.
Похоже на обиду маленькой девочки, которая со старшей сестрой чего–то не поделила в прошлом. Но вмешиваться в их конфликт не хочется, как и допытываться по поводу отношений. Это же императорская семья.
— Андрей, вы ведь скажете мне, что между вами произошло? — Надавила София уже капризно.
Неужели по этой причине она и заинтересовалась мной? Выяснить, что нас связывает со старшей сестрой или отобрать у неё мужчину, если бы так вышло, что Небесная была бы ко мне неравнодушна.
Хотелось мне промолчать. Но этот умоляющий взгляд.
— Она боится потерять лучшего меха–гвардейца и просила помощи, — ответил.
— Всего–то.
— А вы думали, между нами что–то иное?
— Забудьте, — бросила, отвернувшись.
— Между нами сдержанная ненависть, — признался.
— Хм, вероятно, по этой причине Анастасия и не вручила вам награду сама, — заключила София с нотками злорадства.
Поднялся, не желая говорить об этом. И не давая повода зацепиться за эту мысль, дабы не вылилось всё во вред для Владивостока.
— Уже уходите? — Ахнула, взглянув на меня с тревогой.
— Вы ведь выяснили всё, что хотели. Позвольте, ваше высочество, отбыть на сон.
Надулась.
— Оставите девушку одну в третий час ночи? — Укорила, продолжив капризничать.
— Ваши гвардейцы с удовольствием составят вам компанию, — парировал.
— Не хочу никаких гвардейцев, — ответила и поднялась. — Вы меня проводите до покоев.
Прозвучало, как приказ. Сделал приглашающий жест в сторону выхода, никак не прокомментировав.
София сдержанно улыбнулась и подцепилась за локоть сама.
— Вы же не возражаете, Андрей? — Спросила снова кокетливо.
— Как можно, ваше высочество.
— Вы обиделись на меня, — заключила, когда двинулись.
— С чего вы взяли?
— Упорно не называете по имени.
— Никаких обид, София, — ответил мягко. — Гусары не обижаются на барышень.
— Потому что барышни им стремительно отдаются? — Выпалила и захихикала.
Похоже, данная тема вышла заразительной для молодой особы, ведущей в основном светские беседы.