Крылья черепахи
Шрифт:
Феликс одарил меня тяжелым взглядом.
– Хляби... Ты номер сто двенадцать когда в последний раз набирал?
– Час назад. А что толку-то?
– А ты не поленись, ты еще набери...
Пожав плечами, я потыкал в мобильник. Экранчик и кнопки светились зеленым – аккумулятор еще не сдох. Хотя пора бы.
– Без толку. Не отвечают.
Мария Ивановна покивала, не удивившись. Со вчерашнего дня нам перестали отвечать «ждите». И перестали отвечать вообще.
Позвонить еще раз Мишке Зимогорову? Вчера он не ответил, хотя я пытался вызвонить его трижды, но это еще ничего не значит. Вполне возможно, был мертвецки э... весел. Печень у придурка железная.
Квартира
Кому же тогда? Елене?
Не хочется, а надо.
Домашний телефон моей бывшей жены молчал. А сотовый?..
– Але!
Тот же голос, каким мне однажды было сказано «пошел вон», – взвинченный, на высоком нерве. Вот мириться со мной моя драгоценная пыталась уже совсем другим голосом – не знала, что это бесполезно, хоть пересади себе голосовые связки работницы «интима по телефону». Что отрезано, то отрезано, и баста.
– Ленка! – закричал я. – Это я, Виталий! Стой, не отключайся, дело есть!
– Виталий! – крикнула из Москвы Ленка. – Виталий, ты где?!
– Далеко, от тебя не видно. Ты дома?
– Я не дома, я у Приказчиковых, на пятом! – В голосе Ленки прорвались истерические нотки. – Телефоны молчат, электричества нет! Тут у нас потоп, по улицам менты на моторках плавают! Мою квартиру залило, вода на второй этаж пошла... Я тебе говорила, что не хочу жить на первом, говорила, нет?..
Голос пропадал. Я дал отбой, хотя это было уже все равно – аккумулятор испустил дух. Ну что ж... Все, что я хотел узнать, я узнал, а выслушивать от бывшей жены упреки – извините. Нет, я помог бы Ленке, если бы мог, тут никаких сомнений быть не может. Но чем я помогу ей отсюда?
– Ну? – нетерпеливо спросил Феликс.
– В Москве то же самое, – доложил я со вздохом. – По-моему, теперь везде то же самое.
– Поднимитесь на ступеньку, Феликс, – задумчиво произнесла Мария Ивановна. – Ноги промочите. Кажется, сегодня вода поднимается быстрее, чем вчера...
Таким я Феликса еще не видел. С него словно кожу содрали, а под ней оказалась другая, которую он нам прежде почти не демонстрировал. Не сержант и не прапорщик – куда им! – грубый фельдфебель старой армии: «Ста-а-ановись, раззявы! Выше рожу, деревня! Ешь меня глазами, олухи! Слухать сюда и запоминать. Я вам начальство, а значит, отец родной. Врагов запоминай сугубо: хранцузы, турки и япошки – враг внешний, ты его на «ура» да на штык без всяких антимоний; сицилисты, жиды и скубенты – враг внутренний, ты на него скрыпи зубом, а без приказу тронуть не моги. Уразумели, дубье стоеросовое?..».
Надменная Милена Федуловна, и та смотрела на него с испугом. Коля хмурился. Надежда Николаевна раскрыла накрашенный рот и забыла закрыть. Бульдог Цезарь глухо рычал, пуская слюни.
– Чего сидим, ждем? – грохотал Феликс. – Не надоело еще? Мне – надоело! Завтра к вечеру весь первый этаж будет под водой, а я тонуть не намерен! Выход вижу один: надо разбирать верхнюю часть «Островка» и строить плот. Есть возражения, нет? Виталий, Коля, Леонид – пойдете со мной. Матвеич, ты тоже. Да плюнь ты на эту уху, ее Надежда Николаевна доварит. Остальным женщинам – сейчас же перетащить наверх все вещи и спальные принадлежности. Через час здесь будет сыро. Когда перетащите, я скажу, что дальше делать. Всем все понятно?..
Десятью минутами позже в ушах у меня все еще звенел и дребезжал негодующий вопль Милены Федуловны: «По какому праву вы здесь распоряжаетесь?!» –
и, кажется, собирался звенеть еще долго. Да и остальные были не лучше. Надежда Николаевна выразила твердую уверенность в том, что нас непременно спасут, прежде чем мы захлебнемся, сидя на коньке крыши. Матвеич крякал, пыхтел, но с места не сдвинулся. Коля с обезоруживающей откровенностью сказал: «Да пошел ты...» – и прибавил, что в гробу видал таких начальников. Мария Ивановна разочарованно вздохнула. Леня пробулькал что-то насчет Ноева ковчега и затрясся, студнеобразно колыхаясь. Инночка издевательски захохотала. Один Викентий с юным пылом рвался в плотостроители, видимо, воображая, что построить плот на десятерых ничуть не сложнее, чем пустить по воде кораблик из коры. А тут балки ворочать надо!Они не слышали истерического крика Ленки. Они знали о повсеместном потопе, но, вопреки очевидному, не верили, что он доберется и до них. Что ж удивляться: всякий знает, что землетрясения бывают в Японии, торнадо в Канзасе, а наводнения в бассейнах Хуанхэ, Амазонки и Ганга. У нас? Да что вы, такого никогда не было!..
А значит, не может быть.
Зарвавшемуся Феликсу досталось по первое число. Ругаться он не стал, только желваки заходили по лицу полинезийского изваяния. Ты-то хоть пойдешь? – спросил он меня. – Не хочу, а куда деваться...
– Спасибо, – сказал он, когда я поймал его, заскользившего по металлочерепице, и помог сесть верхом на конек. – Ползем к краю, начнем оттуда... Лом не потеряй!
– А орать на них было обязательно? – желчно спросил я, ползя вслед за ним. – Ты их не напугал, а спугнул. Теперь что – вдвоем работать? Много мы с тобой наработаем...
Не оборачиваясь, Феликс зло рассмеялся.
– Они придут, вот увидишь...
– Когда будет поздно? Надо было не командный голос вырабатывать, а отозвав в сторонку, переговорить с каждым в отдельности, люди это ценят. С Колей, Леней, Матвеичем... да и с Инночкой тоже. А ты, как этот... унтер Пришибеев. Послали тебя и правильно сделали.
– Заткнись, а? – попросил Феликс.
– А что, я не прав? Ты думал, все радостно кинутся вкалывать под твоим началом?
– Ты глупые мысли прибереги для своих персонажей, ладно? Мне их не приписывай, не надо...
– Не понял.
– Поймешь. Что так, что этак. Пока бы мы говорили с каждым, а они возражали, кочевряжились и показывали, какие они умные, сколько бы времени прошло, как ты думаешь? Никуда не денутся, сами прибегут, как только вода пойдет в холл. Вот только мы с тобой за это время успеем снять десяток-другой листов. Уловил?
– Стратег... – хмыкнул я.
– Полезное свойство, приходится. Стой. Отсюда начнем. Поддень-ка вот этот лист.
Я поддел.
– Да что за черт, – изумился Феликс. – Тут у них жесть, что ли?
Действительно, под нарядной импортной металлочерепицей оказалась нормальная кровельная оцинковка. В жару – противень. Наверное, прежние гости-хозяева были недовольны духотой. А может, и эстетикой, шут их знает. И вновь согнанные на особый объект строители настелили металлочерепицу прямо на оцинкованный противень.
Вырванный «с мясом» лист заскользил по скату и исчез. Снизу послышался всплеск.
– Теперь оцинковку. Поддел? Отгибай. Голой рукой за край не хватай – порежешься...
– Уже порезался, – буркнул я, сося палец.
Второй лист, дребезжа, последовал за первым. На рубероид мы набросились с азартом двух маньяков-расчленителей, долго прохлаждавшихся без любимого дела. Обнажились нешкуренные доски, набитые на стропила.
– Эй! – донеслось снизу из чердачной темени. – Можно я к вам залезу?