Крылья для героя

«Братья и сестры, – начал свою речь Борислав. Его голос, многократно усиленный микрофоном, разнесся по Красной площади. – Сегодня, четырнадцатого лютеня, мы собрались, чтобы сжечь поганое чучело лже-святого. Все мы знаем…» – текст звучал выверено и убедительно.

Напротив кургана был установлен огромный экран, и на нем Борислав видел себя: темные волосы выбриты наголо, оставлена лишь длинная прядь, заплетённая в тонкую косичку. Борода аккуратно подстрижена, Борислав регулярно наведывался в барбершоп. Медвежья шуба сидит на верховном волхве намного лучше, чем на князе, подчеркивая высокий рост и широкие плечи Борислава. На правом плече льняной рубахи вышит крокодил с укороченной мордой – знак Ящера, Борислав служит именно этому богу.

«Вы знаете, латиняне вплотную приблизились к границам нашего государства, их ложные святые смущают незрелые умы, – Борислав сделал паузу, чтобы потомить слушателей. – А потому мы должны разоблачить их. Как вот этого…» – он повел рукой, указывая на подножие кургана.

На экране высветился шест, к которому была привязана восковая кукла, изображающая мужчину в темных одеждах, в правой руке кукла держала огромное сердце.

«Полюбуйтесь! – гремел голос верховного волхва. – Этот святой Валентин искушает наших детей. Поклонение ему проникло в школы, подобно наркотической отраве. Дети обмениваются валентинками, не понимая, что поклоняются лже-богам латинян. Так выжжем, братья и сестры, эту заразу с корнем!»

По его знаку Пострел подошел к кукле с факелом и поджег хворост, уложенный вокруг шеста. Борислав наблюдал, как плавится кукла, как с бледного ее лица текут, точно слезы, капли воска. Подул ветер; темная туча, подобравшаяся к центру столицы, нависла над площадью. И тогда на зрителей, великого князя и верховного волхва начал падать снег.

[1] Лютень – февраль

[2] Грудень – декабрь

Глава 3. Похищение

К концу дня снегопад усилился. Когда Влад с Дарой вышли из кинотеатра, улицы заполонила снегоуборочная техника.

– Поскорее бы весна, – Дара натянула капюшон. Шапки она не носила, считая, что ей не идут.

– Да ну, – отмахнулся Влад, – в березене[1] инициация. Что-то не хочется.

– Всего две недели, – Дара снова начала спорить. – Раньше мальчиков на год в лесные дома отправляли.

– Да я помню, – Влад опять испытал раздражение, – по истории проходили. Но не хочется время терять на ерунду.

– Это не ерунда, – Дара явно повторяла слова кого-то из взрослых. – Без инициации ты не получишь право стать волхвом или чиновником. Жениться – тоже.

– А зачем такие сложности? – Владу не хотелось портить день пустыми препирательствами.

В кино они сидели, как парочка, угощаясь попкорном из одного ведерка. Влад даже вытерпел, что фильм романтический – он не любил подобные истории.

– Поймешь, когда пройдешь, – серьезность прибавляла Даре несколько лет. – Это необходимый опыт.

– Проехали, – Влад достал из поясной сумки небольшую жестяную коробку в виде сердечка. – Это тебе.

Дара раскрыла коробку: внутри находились жевательные конфеты, Дара выбрала одну и угостила Влада:

– Дядя тебе уши открутит, если узнает, – предупредила она.

– Да ему плевать, – Влад разжевал конфету, внутри нее находился апельсиновый сок.

– Не сомневаюсь, – кивнула Дара. – Но надо делать вид.

За Дарой и Владом прибыло такси. Было бы проще добраться на метро, но Милена отпустила дочь с условием, что та будет избегать толпы. Влад сперва сопроводил Дару, а после отправился к себе – благо жили по соседству в элитном микрорайоне на Воробьевых горах. Низкие, по современным меркам, десятиэтажные дома расположились на высоком правом берегу в излучине Москва-реки.

Район был обнесен массивным забором, отсекая жильцов от остальной публики. Просторные дворы с детскими площадками, небольшая речушка – Чура с притоками, заключенная в гранитные берега, с перекинутыми через нее мостиками для пеших прогулок… На перилах крепились фигурки дворового – добрый знак для места. Считалось, что он будет присматривать за порядком, хотя и без него есть кому следить – район тщательно охранялся.

Такси медленно ползло по заснеженной дороге, а Влад размышлял, слова Дары никак не шли из головы. Почему нужно соглашаться с дурацкими предрассудками? Чем плох Валентинов день и валентинки? Не исконно языческий праздник? Ну и что, не хуже других и точно безопаснее. Влад решил не думать об этом, главное, Дара приняла подарок.

…Влада подняли в пять утра. Пробуждение было грубым, парня просто уронили с кровати на пол. Ничего не понимающий Влад подслеповато щурился, пытаясь разглядеть, что происходит. Но различил лишь два силуэта, лица были скрыты балаклавами. Владу на голову накинули мешок и потащили к двери. Он пробовал сопротивляться, но получил тычок в ребра и успокоился.

Вскоре Влада швырнули в микроавтобус, где он, избавившись от мешка, узрел Ждана и троих одноклассников. Еще одного парня Влад не знал – тот был постарше.

– Не так я ожидал начала сборов, – пошутил Ждан, на нем были лишь плавки и майка, как и на прочих.

– А одеться дадут? – Влад поджал босые ноги.

Несмотря на то что стояла первая декада березеня, зима не сдавала позиций. В микроавтобусе работала печка, но Влад покрылся мурашками: не то от холода, не то от нервов. Ведь знал, что на днях придется отправиться на прохождение обряда, но что все произойдет именно так…

– И в ресторан отвезут, чтобы мы позавтракали, – мрачно пошутил Ждан. – Я не знаю, – добавил он.

– Заткнулись все, – в машину заглянул один из похитителей, – чтобы я вас не слышал.

Появился второй, он сел за руль, и микроавтобус повез инициируемых к месту назначения. Боковые окна машины были закрашены черной краской, а потому о маршруте можно было лишь догадываться – через лобовое стекло мало что можно различить в ночи. Ребятам выдали пледы и сэндвичи с питьевой водой. Влад некоторое время пытался что-либо разглядеть через лобовое стекло, но неожиданно для себя вырубился.

– Снотворное подмешали, – прошептал Ждан, когда парней снова растолкали.

Новоприбывших выволокли из машины и швырнули на снег. Влад пытался подняться, но его сбили подсечкой с ног. Влад подавил желание дать сдачи – силы не равны.

– Новичков нужно унизить и сбить с толку, – еле слышно прокомментировал Ждан. – Не выпендривайся.

Затем их подняли по одному и потащили куда-то. Влад пытался осмотреться, но голову жестко зафиксировали, прижимая к груди, затем втолкнули в дверной проем. В помещении, куда попал Влад, под потолком тускло горели лампы. Он огляделся: кирпичная кладка, пол застелен досками, стоят скамьи, застеленные половиками – обстановка довольно скудная, зато тепло.