Крылья
Шрифт:
– Капитан, я еще вчера рассказал все, что знал, - напоминаю.
Женщина качает головой.
– Вчера МЫ владели не полной картиной, - молчу, прямо смотрю в ответ. Мне на самом деле нечего сказать.
– Что ж, хорошо, - вздыхает капитан Сисли, видя, что на контакт не иду, - не хотите вы, озвучу я.
– Сделайте милость, – огрызаюсь.
Осточертело переливать из пустого в порожнее. Что они хотят мне приписать? Связь с разведкой? Не поспоришь, прямо или косвенно – да, виновен. Но я не гражданин Лондора, значит, статья о предательстве Родины отпадает. Остается временное тюремное заключение (возможно,
Мы с Тайлером планировали, что я сдамся прежде, чем обо мне узнают. Плюс он xотел попросить о помощи Рикардо. Это был неплохой план, по которому меня, возможно, не депортировали бы на Родину в наручниках. А теперь… Теперь Лаки без сознания,и бог знает когда придет в себя. А я… А меня просто взяли,и просить помощи мне не у кого.
Так пусть хотя бы перестанут спрашивать по третьему кругу одно и то же – и так тошно.
У Морган был такой взгляд…
– Мы допросили свидетелей, - сообщает капитан Сисли, - просмотрели видео с камер на лайнере, - там-то я что сделал не так?
– Информация о том, что у вас был роман с Мирандой Морган, подтвердилась.
Да что вы говорите?
– Я еще вчера признал факт нашего… романа, – отвечаю сквозь зубы.
– То есть вы признаете, что использовали капитана Морган?
– Нет, не признаю.
Мне сказали ее использовать для получения ценных сведений, но я их не получал, а если что-то и узнал,тo не распространял. Я ей врал, но это не прнступление перед Службой безопасности. Это только между мной и Мирандой.
Оливия Сисли смотрит на меня пристально; чуть склоняет голову набок.
– То есть Миранда Морган не давала вам полный, высший доступ во все отсеки лайнера?
Напрягаюсь. Так и знал, что Миранде ещё вменят это в вину.
– Дала, - отвечаю осторожно.
– Зачем?
Чтобы вытащить пьяного в стельку капитана из его личной каюты. Черт. Давайте ещё Риса утопим для полного счастья.
– Была необходимость. У нас произошло ЧП, как вы знаете.
Сисли хмыкает; перебирает листки в своей папке, находит чистый и что-то быстро записывает.
– И о намерениях Коры Камальски вы осведомлены не были?
Что за бред? Вчера меня не спрашивали ни о чем подобном.
Дергаю здоровым плечом.
– Нет. Понятия не имел.
– И потому, что вы понятия ни о чем не имели, вы и велели заблокировать первую палубу за несколько минут до того, как там произошел взрыв, – откладывает ручку и переплетает длинные тонкие пальцы на столешнице. Иронично изгибает бровь.
– Джейсон, вы пророк?
У меня вырывается нервный смешок.
– Как все складно-то, - бормочу, качая головой.
Действительно, палубу перекрыл, высший доступ у Морган обманом заполучил – чем не диверсант? А ведь Миранда предупреждала, что тема с закрытием палубы подозрительна. Но на тот момент она сама мне верила. И если бы заранее знала о РДАКе, верила бы до сих пор…
– Складно, - соглашается Сисли.
– Так вы признаете? Коре Камальски не известно о вашем участии в этом деле,
Смеряю ее хмурым взглядом.
– Да пошли вы, – отзываюсь.
В ответ на мое хамство женщина тоже хмурится.
– Джейсон, вы понимаете, что это отказ от сотрудничества? Вам это не на пользу. Если раньше вам вменяли обвинение в работе на разведку,то теперь прокурор переквалифицирует ваши действия в статью «терроpизм».
За один день из предателей в террористы. Джейс, да ты далеко пойдешь.
Молчу.
– Джейсон, это смертная казнь, вы понимаете?
– не унимаетcя агент Сисли. – Сотрудничайте, сообщите о всех ваших сообщниках, и, возможно, мера пресечения будет изменена.
Если подумать, смертная казнь ничем не хуже пожизненных работ на рудниках, которые мне светят по возвращении на ?льфа Крит.
– Я уже сказал все, что знал, – стою на своем. Подтягиваю ноги к ножкам стула, сажусь ровнее.
– Я могу воспользоваться почтой? Насколько я знаю, звонки и отправка сообщений арестованным не запрещены.
Сисли прищуривается.
– С кем вы хотите связаться?
Мне нечего скрывать.
– С клиникой, где проходит лечение моя сестра, – отвечаю правду. Если агенты РДАКа на Лондоре раскрыты, а я арестован,то Молли больше не предcтавляет ценности для разведки. Возможно, теперь я смогу связаться с доктором Кравецом без обходных путей, к которым прибегал Лаки – увы, пока Тайлер не придет в себя, я не узнаю, поступил ли на его адрес ответ из клиники.
В лице капитана что-то меняется.
– Как? Вам ещё не сообщили? – спрашивает пораженно.
– Что именно?
– не нравится мне выражение ее лица,и голос тоже не нравится.
– М-да, – протягивает; после чего копается в папке,извлекает несколько документов и кладет передо мной. – Прочтите. Я вернусь через пару минут, - встает и направляется к выходу. Ее каблуки громко стучат по гладкому полу.
Провожаю агента взглядом и только потом перевожу его на разложенные передо мной бумаги – копию свидетельства о смерти на имя Марии Люсии Маргарет Риган, датируемое августом этого года.
Тупо моргаю, вглядываясь в буквы, составляющие до боли знакомое имя. Читаю ещё и еще раз и не верю своим глазам.
Другой лист – выписка из истории болезни и посмертный эпикриз, подписанный доктором Кравецом. Я узнаю почерк – это его подпись.
На третьем листе – сообщения. Сверху пометка: «Направлены из клиники Дж. Ригану. Не доставлены».
«Джейс, здравствуйте. Вынужден сообщить…»…
«Джейс, почему вы не отвечаете?..»…
«Джейс, сообщите мне, пожалуйста, как следует поступить с телом. Присланных вами средств хватит на захоронение…»…
«Джейс, я очень жду вашего ответа…»…
«Джейсон,так как я считаю себя не вправе принимать такое решение самостоятельно, тело Молли будет помещено в холодильник…»…
Буквы расплываются перед глазами. Доктор Кравец писал мне, а я писал ему. Снова и снова. А в это время наши сообщения перехватывали, а меня шантажировали жизнью уже мертвой сестры…
Открывается дверь, снова стучат каблуки.
Не реагирую. Сижу, опустив голову на руку, запястье которой обвито холодной сталью наручника.