Крым-2. Остров Головорезов

Пошта остановил «Мародер» возле здания заправки — оно, как ни странно, практически уцелело, только окна разбили, и из рам торчали острые, как клыки, осколки стекла, и вылез из машины, с наслаждением размяв ноги.

Телеграф припарковал «Тигр» чуть сзади и сбоку, чтобы не перекрывать выезд, если придется удирать, и тоже вылез наружу. Следом выбрался Штемпель. Судя по настроению, они всю дорогу ругались из-за чего-то не слишком серьезного — то бишь не ругались по-настоящему, а так, переругивались для поддержания беседы.

— Что, приехали? — осведомился Телеграф.

— Почти, — сказал Пошта. — Пополняем запасы.

Телеграф скептически выгнул бровь:

— Здесь? В этих руинах?

— Угу, — кивнул Пошта. — Именно здесь. Под этим зданием Филателист и Контейнер спрятали цистерну с соляркой. На вся­кий случай. Здесь мы наполним бочки — мы же взяли пустые боч­ки, да, Бандеролька? — и поедем дальше, в Советский. А там уже будем думать, как нам одной задницей сесть на два стула и успеть и в Керчь, и в Феодосию...

— Ай да Филателист, — восхитился Телеграф. — Старый лис, все предусмотрел. И главное — место какое выбрал, заправку! Ха!

Кайсанбек Аланович степенно выбрался из «Мародера» и ту­манно заявил:

— Где умный человек прячет лист...

— Чего? — не поняла Бандеролька.

— А, — отмахнулся Кайсанбек Аланович. — Была такая фраза из старого рассказа. Где умный человек прячет лист? В лесу. Че­стертон.

Бандеролька ничего не поняла, но на всякий случай сказала:

— Круто, — после чего принялась выкатывать пустые бочки из кузова «Тигра».

— Что обидно, — продолжил рассуждать профессор, — что в тех злополучных бункерах, из-за которых заварилась вся эта кровавая каша, мы наверняка найдем массу оружия и технологий для смертоубийства — но вряд ли хоть одну художественную книгу. Так было заведено до Катастрофы (а впрочем, и после нее), что важ­нейшим из искусств считалось убийство себе подобных. Загото­вить бункер с боеприпасами, ну или там с соляркой — это правиль­но, это мудро. А вот заготовить библиотеку на случай ядерной вой­ны — об этом как-то не думали.

— А толку с той библиотеки, — хмыкнул Штемпель, — если жрать нечего и все хотят тебя убить?

— Ты не прав, — перебил его Телеграф. — Жрать нечего и все хотят убить — проблемы сиюминутные, легко решаемые при на­личии оружия. А вот отсутствие книжек — это очень хреново. От­сиживались мы как-то в бункере под Симферополем, пережидали набег муранчи.

— Кого? — переспросила Бандеролька.

— Муранча. Мутировавшая саранча. Страшная хрень в виде огромных насекомых. Слава богу, рой тогда прошел стороной и больше в Крыму не появлялся, — пояснил Телеграф, — так вот. Че­ловек семь нас было, и провианта достаточно, и воды, наружу не сунешься, сиди себе да в ус не дуй. Неделю сидели. На третий день скандалы начались, склоки. На пятый — драка. К концу недели чуть не поубивали друг друга. Страшное дело, когда сидишь вза­перти и почитать нечего. С ума сходишь.

— Ну сейчас-то мы не взаперти! — хохотнул Штемпель. — Еще чего не хватало, книжки читать!

— Еще как взаперти, — возразил Телеграф. — Только не в бунке­ре, а в Крыму. Он побольше будет, конечно, но все равно с него нам деваться некуда...

— Ну ты еще скажи — взаперти на этой планете! — завелся Штемпель.

— Я не про то, — перебил их Кайсанбек Аланович. — Я про воз­рождение цивилизации. Технологии и оружие — это, конечно, хо­рошо. Это важно. Без этого нельзя. Но цивилизация не сводится к оружию. Цивилизация — это еще и культура. Традиции. Музыка, литература, поэзия, живопись. Мы же все это потеряли. Безвоз­вратно.

Пошта не выдержал:

— Ну вы даете, мужики! Пока вы тут о культуре-литературе рассуждаете, там маленькая щуплая девушка бочки разгружает. А ну-ка отставить дебаты, марш Бандерольке помогать!

— Не такая уж она и щуплая, — прокомментировал Штемпель и тут раздался истошный женский вопль из кузова «Тигра».

Листоноши на миг оцепенели, потом сорвали с плеч автоматы и, взяв их наизготовку, начали обходить грузовик с двух сторон.

«Надеюсь, Бандеролька просто уронила пустую бочку себе на ногу», — подумал Пошта.

Визг оборвался так же внезапно, как начался, а потом сменился другим звуком, больше всего напоминающим хныканье. «Совсем не похоже на Бандерольку», — успел подумать Пошта, прежде чел кувырком выкатиться из-за машины и взять на прицел кузов.

В кузове происходило следующее. Валялась опрокинутая боч­ка. Стояла Бандеролька. Держала в руке — за ухо — хныкающего и вырывающегося пацаненка, чумазого, как черт, который дергался и причитал:

— Пустите, тетенька, ухо больно!

— Ухо вспухнет, — добавил Кайсанбек Аланович, со вздохом об­легчения убирая пистолет в кобуру.

Телеграф и Штемпель чуть ли не хором выматерились и опу­стили оружие.

— Что тут у нас? — осведомился Пошта, тоже убирая автомат за спину.

— Заяц! — доложила Бандеролька. — В пустой бочке прятался. Напугал меня до... э... дрожи в коленках, вот!

— Я не заяц, я Костя! — возразил пацан, размазывая грязь по лицу. — Я же вам жизнь спас, Пошта, помните?

— Костя? — Пошта прищурился. В чумазом, как негритенок, мальчишке с трудом узнавался племянник Контейнера. Впрочем,верный бумеранг торчал у парня за поясом. — Чего ж ты грязный-то такой, Костя?

—Так это все бочка, — пожаловался Костя. — Она ж оказалась из-под мазута!

—Ну да, ну да, — покивал Кайсанбек Аланович, — а должна была быть из-под яблок. Чтобы ты ехал, так сказать, с комфор­том и собственным продовольствием, подслушивая разговоры пиратов.

—Каких еще яблок? — не понял Костя ни черта. — Каких пира­тов? Тортуга? Они здесь? За нами следят?!

Профессор разочарованно махнул рукой.

— Проехали. Долго объяснять.

Пошта скрежетнул зубами. Манера профессора давить интел­лектом временами раздражала. Вот так живешь себе спокойно, мир спасаешь, а потом перекинешься парой слов с Кайсанбеком Алановичем — и чувствуешь себя неграмотным идиотом. Ведь на­верняка профессор опять какую-нибудь книжку имел в виду.

—Что ж с тобой делать, Костя? — задумался Пошта. — Вроде и отъехали от Джанкоя недалеко, а возвращаться неохота — темп по­теряем, полдня впустую. Не с собой же тебя тащить. А может, бро­сить тебя здесь, а?

—Бросайте! — дерзко вскинул мальчонка, чье ухо наконец-то отпустила Бандеролька (и теперь брезгливо вытирала пальцы ветошью). — Все равно я вас догоню! За бампер уцеплюсь — и поеду!

—Дурак ты, Костя, — вздохнул Пошта. — Ну куда тебе в экспе­дицию? Тебе учиться надо, испытания проходить, нормативы сда­вать и ещё много чего другого сделать, прежде чем тебя одного за ворота цитадели выпускать можно будет. Нет, не проси. Не можем мы тебя с собой взять. Да меня Контейнер прибьет!