Крым-2. Остров Головорезов

— Конечно, милая барышня! Конечно!

Книги Бандерольку удивили. Они оказались похожими — яр­кие переплеты, картинки с воинственными, но обаятельными де­вушками в длинных платьях и с мечами. Некоторые девушки были полуобнаженными. Названия ничего Бандерольке не говорили: «Ведьма в законе», «Трудно быть ведьмой», «Ведьмак на обочи­не», «Ведьмам здесь жить» и прочее, и прочее.

— А почему — ведьмы?

— Люблю, — коротко ответил Валентин Валентинович. — Ведь­мы, драки — это хорошо!

Слегка разочарованная, Бандеролька вернулась на место.

— А почему машины? Вы их тоже коллекционируете?

— Именно так, милая барышня, именно так! Кстати, если не се­крет, как вас зовут?

Доктор и Бандеролька представились.

— Бандеролька? — поразился Валентин Валентинович. — Весь­ма необычное имя!

— У нас просто так принято: моего друга зовут Пошта, в маши­не остался Телеграф... Ну, так принято. Символ.

— Ясно-понятно, — неожиданно Валентин Валентинович про­изнес одну из любимых присказок Пошты. Бандеролька почувствовала в этот момент, как по коже пробежали мурашки. — Я особо не интересуюсь современными обычаями и традициями. Раз сейчас модны такие имена, то кто я такой, чтобы судить.

Он поднялся и начал прохаживаться по библиотеке.

— Например, совсем недавно я узнал, что здесь неподалеку была заброшенная недостроенная атомная станция. Но что толку от этих знаний? Не буду же я жить в отсеке, предназначенном для реактора. Или вот, например, я прочитал про Республику Казантип. Мысль показалась не лишенной смысла, поэтому в силу своих возможностей я решил воспроизвести благое начинание. Респу­блика — это хорошо. Это свобода, это — мир. Лето и счастье. Сюда приезжали на автомобилях — и я начал собирать автомобили. Од­нако это тоже было практически лишено смысла.

— А как вы их собираете? — очнулся заскучавший было Стас. — У вас есть топливо?

— У меня есть упряжка выносливых мулов. Топлива у меня, увы, нет.

Бандеролька с доктором переглянулись, даже не пытаясь скрыть разочарование. Выносливые мулы им бы ничем не помогли.

— Нам нужно в Керчь, — вздохнула Бандеролька, — и кончи­лось топливо. Отсюда можно как-то добраться?

— Пешком или на дрезине по рельсам. Завтра утром как раз поедут на дрезине, думаю, вас возьмут.

— Кто поедет? — поразился Стас.

— Как — кто? Молодежь. Молодежь — это хорошо. Без молоде­жи Республики бы не было. Оставайтесь сегодня на дискотеку, — посоветовал Валентин Валентинович. — Все равно засветло до Керчи не доберетесь, а ночевать в чистом поле — плохая идея. Зав­тра с ребятами поедете, по времени только выиграете.

— Ладно, — неохотно согласилась Бандеролька. — Доверимся вашим советам.

— И это хорошо! — воскликнул Валентин Валентинович, достал из кармана брюк мятую сигаретную пачку и с удовольствием закурил.

***

Уговорить Телеграфа остаться оказалось делом непростым: листоноша ото всюду ждал подвоха. К тому же, он категорически не хотел оставлять «Мародер» на хранение Валентину Валенти­новичу. Бандеролька подозревала, что Телеграф просто был не готов превратиться из автомобилиста в пешехода, вот и приве­редничал.

— Вы поймите, — убеждал его Валентин Валентинович, сверкая стеклами противогаза, — на обратном пути топливо завезете — и заберете. Я же не вор, я даже не коллекционер, я — хранитель. У меня ничего не пропадает и ничего не портится.

— Допустим, у вас — нет. А если налет?

— Да какой налет! Это у вас на большой земле, — видимо, так на Керченском полуострове называли Крым, — войны, налеты. У нас же все мирно, все друг друга знают. Вот сами посмотрите, какие люди замечательные. У нас хорошо. Исторически так сложи­лось, — тут Валентин Валентинович запнулся, и глаза его забега­ли, даже под противогазом было видно.

Телеграф шумно вздохнул.

И вдруг откуда-то повеяло шашлыком. Бандеролька носу свое­му не поверила. Ее спутники принялись принюхиваться, недовер­чиво раздувая ноздри. Солнце было еще высоко, но тени от окру­жающих долину холмов стали длинными и густыми. Ветер сюда не задувал, дневная жара придавливала сковородкой. «А который, собственно, час, — подумала Бандеролька. — Наверняка уже около семи. А значит, до Керчи все равно не добраться до наступления темноты, и стоит переночевать в предположительно безопасном месте, где к тому же пахнет шашлыком».

— Ну, если мирно, — внезапно сдался Телеграф.

— Хотите долговую расписку? Что беру «Мародер» в полной комплектации и обязуюсь вернуть?

Листоноша аж крякнул от неожиданности и удовольствия. До­кументы — признак цивилизации, письменные свидетельства ее. В нынешнем мире их признают единицы. И вдруг человек сам, по доброй воле, предлагает составить расписку!

— Уговорили, — расплылся в улыбке Телеграф. — Если распис­ка, сразу ясно — человек серьезный.

Оставшееся до дискотеки время провели с пользой и приятно­стью: отмылись в бункере у Валентина Валентиновича, переоде­лись в чистое. Бандеролька уломала Телеграфа выдать из запасов несколько банок консервов на общий стол.

На танцах она была единственный раз в жизни — в Джанкое, на выпускном, когда подростки становились полноправными листоношами. И теперь очень хотелось этот опыт повторить. Расспра­шивать Валентина Валентиновича о порядках, царящих на мысе Казантип, Бандеролька не решилась, и все переживала, что в по­ходной одежде будет выглядеть глупо, а платья с собой не взяла (не только по причине полной несуразности такой идеи, но и по причине отсутствия платья в гардеробе).

Время близилось, солнце уже не освещало долину.

— Вы готовы? — В комнату, выделенную гостям (две двухъя­русных кровати и столик), постучался Валентин Валентинович. — Поспешим же! Дискотека вот-вот начнется, а дискотека — это хо­рошо!

Они выбрались на поверхность. Запах шашлыка стал сильнее. Над долиной неслись ритмичные звуки, будто кто-то молотил в лист жести. У Бандерольки аж дыханье сперло.

Следом за хранителем они пересекли долину и вскарабкались на перевал. Берег круто обрывался — песчаный пляж был в не­скольких метрах внизу, по обрыву шла еле заметная тропинка.

Вид открывался фантастический.

Солнце только зашло, воды моря были абсолютно спокойны, недвижны, и отражали все оттенки закатного неба — только на тон светлее. В густой синеве неба зажглись первые звезды, круглые и любопытные.

А на изгибающейся дугой полоске пляжа уже собралась толпа.

Там был крытый камышом навес, видимо, бар, окруженный вы­сокими скамейками. Был костер, полыхающий ярко и празднично. Было несколько мангалов с исходящим соком и запахами мясом. Была музыка — та самая, похожая на барабанную дробь. И быта целая толпа отдыхающих, уже начинающих танцевать под откры­тым небом.