Крымские истории
Шрифт:
И крепко прижалась к моему плечу.
***
Через несколько дней после нашего приезда из Крыма домой, мне позвонили поздно ночью. Я сразу понял, что это был за звонок.
Приятельница Виктории Георгиевны сообщила, что её час назад не стало. И если бы я смог прилететь на похороны Виктории Георгиевны – это было бы достойным завершением всей истории, которая началась со встречи с этой удивительной женщиной.
Утром, облачившись в форму, я вылетел в Крым. Из Симферополя – машиной до Феодосии. И вот я у порога знакомого мне дома.
Во дворе, на скамейках, сидели знакомые мне уже друзья усопшей, заметил я и несколько
Я поклонился ему, догадался – фронтовой друг, командир Виктории Георгиевны, когда она была милосердной сестрой в годы войны в бригаде морской пехоты.
Все живо обсуждали один вопрос – где хоронить Викторию Георгиевну?
– Мои дорогие, – обратился я к ним. При этом все прибывшие на похороны, затихли.
– Я полагаю, что у нас с Вами нет другого выбора и он будет неправильным, и даже… неправедным, если мы презреем её волю. Мы должны её упокоить там, у Пантеона, рядом с её близкими и родными людьми, которым она отдала всю свою столь яркую, красивую и благородную жизнь.
– Верно, – раздались возгласы, – и я такого же мнения…
– Правильно говорит, генерал…
– Другого решения нет…
Капитан I ранга, который мне так сразу понравился, чётко и внятно сказал:
– Решение очень верное, но на него надо ведь какое-то разрешение властей.
– Я это решу, не тревожьтесь, – произнёс я в ответ – и тут же уехал к городским властям.
Слава Богу, есть ещё понятливые и совестливые чиновники, несмотря на то, что мы разделены надуманными границами, таможнями и какими-то, рождёнными лишь властителями противоречиями, которые по живому раздирают наш, некогда единый и единоверный народ.
Глава администрации меня сразу понял и выдал соответствующий документ-разрешение на захоронение Виктории Георгиевны на территории Пантеона.
Оказывается, о его существовании власти давно знали. Но… молчали.
Более того, он заметил, что только вчера был там лично и выразил сердечную благодарность за проделанную работу.
Назавтра, в погожее ясное утро, мы и выполнили свою печальную миссию.
Приносило удовлетворение одно, что теперь – уже навсегда эта удивительная русская женщина, всю свою жизнь служившая людям и всю жизнь посвятившая увековечению их памяти, теперь будет с ними, в кругу родных и близких.
Наконец, упокоилась её святая и деятельная душа и она обрела вечный покой
***
Великая радость, открыл для себя после этих событий, а то в последнее время уже и верить перестал в это, всё же хороших людей у нас не так и мало.
Их большинство, нужны только определённые условия, чтобы всё лучшее, что есть в их душе – проявилось на свет.
И когда мы, всей семьёй, на следующий год приехали к этому священному месту, у родника стояла красивая, из дерева, часовенка и в ней горела негасимая лампада.
Сказывали мои, теперь уже – старинные знакомые, которых я, естественно, навестил и в этот приезд, что в связи с публикацией всех документов об этой истории, к которой и я приложил свою руку, объявилось немало родства у погибших по всей нашей необъятной России.
И один из них, могучий исполин из Сибири, и привёз эту часовенку из кедра, только
вдвоём, со своим сыном собрал её, а затем – пригласил священника и тот освятил эту обитель, к которой с каждым годом стало приходить и приезжать всё больше и больше людей.Неведомо кем была положена и новая традиция – люди стали привозить сюда землю от родных могил и памятных мест.
И высыпали её на погребальный курган. А весной находились добрые души – засаживали этот курган цветами и их буйство словно утверждало на Земле жизнь, предостерегало людей от греха братоубийства и жизни не по совести.
А в наш очередной приезд в Крым, через два года – к несчастию, давали знать о себе старые раны и приобретённые в Афганистане болести, увидели возле родника три красивые рябинки, на которых пламенели первые гроздья багровых плодов, словно – та святая и праведная кровь, которой мы, русские люди, пролили так много и так нерасчётливо по всему белому свету.
Ладно бы вражью, а то ведь сын поднимал руку на отца, отец – не страшился греха детоубийства, брат – шёл на брата…
Доколе будет такое происходить на нашей благословенной Земле?
Всем ведь места хватит, а человеку и половины того не надо, чем он владеет даже сейчас, а не то, к чему стремится.
И самое страшное, что призывают и подталкивают народы к большой крови сегодня те, кто своей страшится и малую толику пролить и всегда прячется за чужие спины.
Хорошо бы нам всем, вышедшим из любой веры и любого уголка благословенной России, всегда об этом помнить и не дать себя обмануть лукавым и жестокосердным, появившимся в таком избытке сегодня, словоохотливым витиям.
***
Есть святые души,
чистые и светлые,
одно прикосновение к которым -
нас всех делает лучше и добрее.
Великое счастье встретить
в жизни такую душу
и отогреться её теплом.
И. Владиславлев
ВСТРЕЧА В «ЛИДИИ»
Этот ресторанчик, практически на набережной в Феодосии, я знал очень давно и любил, по приезду в родные места, хотя бы раз побывать здесь. Это уже сегодня он развился до фешенебельного заведения, где, мне кажется, иноземцев стало бывать больше, чем нашего брата, а раньше – это был великолепный, уютный и добрый уголок, где мы, даже курсантами военных училищ, собираясь на каникулы летом, сидели – и не раз, рассказывая друг другу свои нехитрые истории.
Даже при наплыве отдыхающих в летний сезон, здесь не было людно, а тем более – шумно.
По какой-то неведомой традиции народ здесь собирался почтенный, спокойный.
И смакуя крымское вино и коньяки – кому что по душе и по карману, разговоры вели неспешные, за жизнь.
В этих разговорах сплетались все языки и наречия, мелькали разные лица – кто же разделит ту вековую общность, сможет остудить тот котёл, в котором переплавлялись культуры, история народов, их нравы и обычаи.
И в конце концов, получился тот особый тип человека – и не русского, и не грека, и не татарина, и, уж подавно, не украинца, а именно - крымчанина, жителя благословенной Тавриды.