Крымский цугцванг 1

Как историк, он понимал, что не все претензии беспочвенны. Но, если так расценивать, то претензии можно предъявлять ВСЕМ крупным, да и мелким государствам. На конференции же собираются не справедливость восстанавливать, а грабить при благоприятных обстоятельствах. А потому, надо сопротивляться.

Приехав фактически инкогнито, он вечером простым посетителем прибыл в российское посольство. Охрана поначалу не пропускала странного господина, желающего (вот чудак!) встретиться с кем-нибудь из дипломатов. Но потом все утряслось.

А Дмитрий Сергеевич принялся названивать своему французскому коллеге Анри Дюма. Дозвониться до любого министра любой страны вдруг не просто, но настойчивость Романова, увертливость российского посла Петра Самохина и необходимость в самом российском министре совершили чудо.

Уже через полчаса министра нашли и он связался с Романовым. Они переговорили, через несколько минут разговор пошел на троих — присоединился президент Франции Декулье.

А затем с помощью Дюма, который в качестве хозяина был связан с главами всех государств, Романов переговорил с канцлером ФРГ, премьерами Великобритании и Италии.

Сюжет переговоров был един. Российский министр соглашался участвовать в переговорах, если из условий будущего договора будет убран пункт о территориальных уступках.

Он знал с кем разговаривал. Старые страны Европы, которые были не только соратниками США, но и кое в чем их соперниками, не очень радовались планам Босса на Кавказе и возможным подвижкам границ России на Западе, справедливо полагая, что на Кавказе их откровенно оттирают, а на западных границах России создается вечная мозоль Европы, из-за которой страдать.придется в первую очередь им.

И потому, стеная и морщась, главы Франции, Великобритании, Германии и Италии соглашались с тем, что пункт о территориальных уступках России должен быть убран.

Великобритания, правда, заартачилась, но не очень. С одной стороны, США их близкий союзник… Но с другой, доводить до крайности отношения с Россией в условиях, когда все страны ведут мирные переговоры, будет смешно. А министра иностранных дел России, который ведет переговоры, и так уже успели арестовать и выслать из Англии.

В общем, англичане согласились.

После этого, вздохнув и перекрестившись, он соединился с госсекретарем США Анжелой Смит и предложил перед утренним заседанием предварительно встретиться, после чего можно будет поставить вопрос об участии в конференции российской стороны.

Смит несколько высокомерно напомнила Романову, что Президент России господин Мануйлов подтвердил сегодня участие его страны в переговорах. На это Романов ни на минуту не остановившись и не изменив выражение лица ответил, что тогда пусть сам президент участвует в конференции. Он — НЕТ!

Государственный секретарь, как и любой дипломат, знала понемногу обо всем. В том числе и о независимом характере гордеца Романова, и о сегодняшних переговорах. Она отключилась, перед этим попросив подождать ответа, поскольку ей необходимо переговорить с мистером президентом.

Через час она позвонила и спросила, не может ли господин Романов заехать по пути на конференцию в американское посольство, скажем в девять часов. Романов не возражал.

Столь быстрое решение вопроса, как он предполагал, происходило из-за того, что европейские страны уже пошли на уступки, о чем и сообщили влиятельному боссу.

Утром посольский «Форд» остановился перед воротами посольства. Романова встретил посол, который, коротко, но учтиво поздоровался и провел их в гостиную посольству.

Президент и госсекретарь завтракали. Романов был немедленно посажен перед пустым прибором, приготовленным, как он понял, для него.

Получасовой завтрак прошел весело, Тьюмен сыпал прибаутками и различными шутками, то и дело заставляя окружающих улыбаться. Переводчик периодически спотыкался, не зная, как перевести ту или иную идиому, и от этого становилось еще смешнее. Президент был гостеприимным.

Затем они перешли в кабинет.

Тьюмен был страстным противником курения, ненавидевшим даже малейшего запаха табака. Это ощущение делало его маниакальным любителем разных одеколонов и освежающих дезодорантов. Вот и теперь прежде всего он побрызгал из баллончика. По комнате поплыл сладковатый запах парфюма.

Если бы это не угрожало дальнейшему ухудшению и без того тяжелых отношений с США, Романов бы покрутил пальцем у виска. Как он заметил, госсекретарь не смогла скрыть тонкой улыбки.

Впрочем, — остановил он себя, — это всего лишь безобидная глупость пожилого человека. Дальше будет хуже.

Тьюмен положил на место баллончик, повернулся сидящему в кресле напротив Романову.

— Итак?

Величавости в его словах было достаточно на пять президентов. Одну буква «а» он произносил несколько секунд.

— Россия согласна рассматривать ваши предложения…

Хотя какие это предложения, это нож, поднесенный к горлу.

Романов сделал усилие, чтобы не поморщиться.

— Но при одном условии — не будет рассматриваться вопрос об аннексии.

В глазах президента возник вопрос.

— Без отрезания куска русской земли, — тихо пояснила госсекретарь.

И этот человек является президентом! Лучше бы словарь выучил.

Тьюмен задумался. По-видимому, вчера Анжела Смит сумела убедить его в серьезности ситуации.

— Проживающие по соседству с Россией народы немало пострадали от нее, — осторожно заметил он.

— Давайте без патетики, — невежливо перебил его мысль Романов. — Иначе мы не успеем до утреннего заседания.

Прагматическое замечание опустило Тьюмена на землю.

— Давайте так, — после некоторых размышлений предложил он. — Уступим друг другу 50 на 50. Я откажусь от своего объемного предложения, в частности не буду трогать Кавказ, оставлю только в предложение конференции пересмотреть западную границу. А вы в ответ согласитесь участвовать в работе конференции.

Теперь задумался Романов. Предложенного было мало. Аннексии все-таки оставались. Но с другой стороны, американский президент пошел на уступки и это, наверное, на данный момент самое главное.