Крымский цугцванг 1

Романов остановился. Даже как будто дышать перестал, настолько притих.

А когда президент Украины начал багроветь, как ему показалось от ярости, он окончательно махнул рукой — все!

Но он поторопился. Самойленко багровел в тяжких раздумьях. Пересмотрев варианты, он решил:

— Ладно, давайте так: Россия дает Украине пятнадцать, а вы мне секретно миллиард!

— Вот и ладно, — не стал спорить оживший Романов.

И они ударили по рукам, заключив сделку.

Глава 26

Очередное заседание Парижской конференции началось в десять часов. По просьбе российской делегации, вначале обсуждался вопрос о компенсации России странам Прибалтики, бывших некогда союзными республиками.

Председательствовавший в этот день канцлер ФРГ Розмен, обвел взглядом членов конференции и, не увидев протеста с их стороны, согласно кивнул.

Президенты Литвы, Латвии и Эстонии самолично зачитывали свои претензии, больше похожи обвинительными заключениями. Они были похожи, разбегались только цифры.

В годы существования Советского Союза, — говорили президенты, — в прибалтийских республиках постоянно нарушались права человека, разрушалась экономика, резко упал уровень экологии. Во многом поэтому до сих пор уровень жизни в этих трех прибалтийских республиках остается низким. Гораздо ниже, чем в странах Запада.

Романов скептически усмехнулся. Он не будет опровергать фактов нарушения права человека, хотя это было во всем Союзе, а не только в трех прибалтийских республиках. А то послушать президентов, получается, что у всех народов СССР жизнь была малина, одни лишь прибалты мучились.

Но вот относительно экономики, тут уж извините, врете, господа. Именно в годы Союза происходит бурное развитие промышленности, которой вы пользуетесь до сих пор. Это, правда, принесло другие проблемы и отнюдь не только экологические. Так вот о них и говорите.

В общем, эти «объективные» доклады написаны с одной целью — дай денег!

Об этом и сказал Романов, не мудрствуя лукаво. И предложил демонтировать мешающую в республиках бывшую советскую промышленность, сообщив, что Россия готова выделить на это средства.

Дмитрий Сергеевич был оратором записным. И если бы решения на конференции принимались по итогам дискуссий, то он, несомненно, выиграл.

Но у ее устроителей таких намерений не было. И потому в разговор вмешался президент США Тьюмен.

— Господин Романов, — перевел его слова переводчик. Я попрошу не втаскивать нас в ненужные споры. Вопрос здесь один — согласна ли Россия частично компенсировать, я подчеркиваю, частично, расходы демократических республик Литвы, Латвии и Эстонии по ликвидации последствий оккупации СССР?

Недалекий Тьюмен, по-видимому, сам не понял, как он несколькими словами сумел смертельно оскорбить Россию.

Другие поняли. Президенты Литвы, Латвии и Эстонии заулыбались, эти слова были им, как бальзам на рану, остальные главы государств вели себя сдержаннее, но тем не менее, тоже поддерживали президента США.

А президент Польши еще и буркнул, что если Россия будет сопротивляться, то сумма увеличиться.

Это было уже слишком.

Не в силах сдержаться, Дмитрий Сергеевич черкнул записку Розмену о необходимости перерыва и торопливо покинул зал. Эти политики готовы корчить из себя джентльменов, но когда доходит до практики, показывают свое собственное лицо — бандитов с большой дороги.

Через двадцать минут заседание продолжилось. В отсутствие российского представителя, лидеры Запада, по-видимому, договорились не доводить его до белого каления, срыв конференции был им тоже не на руку. Все они лучезарно светились в готовности продолжать конференцию. Что, впрочем, отнюдь не делало их запросы скромнее.

Романов сухо ответил на предложение (требование!) западных стран:

— Россия согласна передать Прибалтике известную сумму, но при двух условиях: во-первых, это будет не компенсация, а помощь, а во-вторых, она будет носить исключительный характер и не станет являться основанием для требования остальных стран — бывших государств соцсодружества и бывших союзных республик СССР для аналогичных выплат.

Сказал и по реакции президента США сразу понял — не согласятся.

Тьюмен еще суше, чем Романов, и не в пример резко, сказал, что оба предложения являются неприемлемыми.

— Вы, — сказал он, — не можете диктовать нам условия. Принимайте наши требования (наконец правдиво сказал, а то все предложения) или отказывайтесь. А уж мы будем соответственно решать.

Дмитрий Сергеевич сдержал себя, хотя у него было жуткое желание послать всех к чертовой матери или, что еще лучше, врезать в наглую морду.

Он сказал, что Россия совершенно не возражает выплатить указанную сумму, но ее беспокоит будущее. Страна она богатая, но всем по десять миллиардов евро не оплатит.

Тьюмен немедленно отреагировал:

— Соединенные Штаты Америки будут гарантом и посредником ваших отношений с этими странами.

Хорош гарант. Это называется, пусти волка в хлев к овцам. Он уж там напосредничает!

Озабоченный обострением переговоров, в диалог Романов и Тьюмена вмешался Розмен:

— Я предлагаю пока зафиксировать следующее положение: Россия согласна выплачивать тридцать девять миллиардов евро странам Прибалтики на условиях, которые будут оговорены позже.

Романов с такой формулировкой согласился. Все равно он не мог идти на дальнейшее обострение отношений. Тьюмен хотел возразить, но сидевшая позади него на правах советника Анжела Смит что-то зашептала ему на ухо. И после некоторой паузы президент нехотя произнес: «Yes!»

Первый и второй пункты были для России еще более тяжелыми и лидеры Запада не могли понять, почему Романов зацепился за более, как им казалось, легкое положение договора.

Впрочем, вскоре президенты Грузии и Украины их просветили.

Поскольку вопрос об Абхазии и Южной Осетии был первым, то вначале получил право голоса Барбакашвили.

Грузин был на коне. Он вообще любил говорить, увлекаясь собственными доводами.

Вначале он поблагодарил страны Запада за то, что они помогли его стране сохранить целостность в борьбе с сепаратистами.

— К середине XXI Грузинская республика есть и будет сильным, но демократическим государством! — патетически возвестил Барбакашвили и вызвал редкие хлопки.

А затем перешел к практическим вопросам и его голос сразу стал тише. Хотя и здесь он не смог обойтись без патетики.