Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

– Без нее обхожусь.

– С работой здесь туго. А какая есть, грошовая. Катепан Дуфус жмот каких мало. Сказывают, на соляные склады человек требует-ся. За кров и еду берут.

И это облезлого не проняло.

– Звать то как?

– Зовукой, - ответил облезлый.

Рют не обиделся. Чего там. Человек он разный бывает, все лучше чем приставал бы да в друзья лез.

Часы отбили восемь.

"Где же этот недоносок?" - забеспокоился Рют.

У приятеля была манера опаздывать, но ведь договорились. На улице темнеет. В одну сторону час топать, да вертаться. А Жужелы не то место, где гулены по ночам гуляют.

Карнах заказал еще кружечку, занять себя, успокоится. Припрется, раз уговорились.

– Может пивком угостить?
– предложил Рют.

– Нет, - односложно ответил облезлый.

"Ну и ладно," - отстал Рют и больше не лез с разговорами.

Прошло полчаса. Лёк не заявился.

"Забыл наверно, поросячий отсосок!" - злился карнах.
– "Или с патрией своей замирился."

Он еще больше разозлился, когда напарник не появился и в последующие полчаса.

Ратушные куранты исправно отзвенели девять. На дворе быстро смеркалось. Небо с утра и весь день ясное, к вечеру укуталось в тучи и грозилось дождем. Намеченный поход в Жужелы срывался. Завтра этот болван с невинными глазами будет объясняться, бо-житься, рассказывать всякие небылицы и звать идти прямо сейчас, раз без него нельзя обойтись.

"Подумает, сам не справлюсь!" - эта мысль рассердила карнаха.
– "Хрен тебе, а не пива!" - пообещал он дружку.

– Слушай парень, - обратился Рют к облезлому.
– Выручи как солдат солдата. Я тут товарища ждал, хотели в одно место наведаться, вещицу забрать, а он не пришел. Помоги! Мне одному туда идти честно скажу боязно. Спину прикрыть некому. Я тебе триенс заплачу. Делов на час, - соврал Рют.
– Выручи.

Облезлый внимательно посмотрел на Рюта. Карнах поежился под холодным пристальным взглядом. Облезлый кивнул соглашаясь.

– Звать-то как?
– второй раз обратился Рют и опять не получил ответа.
– Вдруг окликнуть придется.

– Костас, - назвался тот.

Рют облегченно вздохнул, словно узнал тайну облезлого и теперь тот не посмеет против него даже пикнуть.

Вдвоем вышли на улицу. Месяц выглянул из-за тучи, подсветив дорогу.

– Во время, - повеселел Рют и быстро зашагал в сторону Сиротского приюта. Оттуда до Жужел путь ближе.

Оставив позади сиротский приют, узкая улочка сбежала к задней стене монастыря и вывела к кварталам Угольного Вала. Район, вытянувшись вдоль Овражного пруда, отделял благопристойных жителей от неимущего люда, селившегося в хибарах и лачуга Жужел. На самом Валу жил-проживал народ ремесленный, мастеровой, промысловый и прочий разный. Не ангелы, но налогоплательщики и законопослушные горожане. А Жужелы? Людская помойка вот что такое Жужелы!

Улица сделалась тесной и извилистой. Над головой нависали балконы вторых этажей, мешавших видеть небо. За ставнями жилищ иногда блеснет огонек свечи, звякнет во дворе цепь, сдержано гавкнет пес, а так улица мертва.

По пути им попался одинокий фонарь. За фонарем в темноте тихое движение. Лихие парни готовились к нападению, но меньжива-лись. Численного превосходства нет. Рют остановился в нерешительности. Костас державшийся в пяти шагах позади, догнал его.

– Там... это..., - Рют кивнул в темноту за фонарем.

– Двое, - известил Костас карнаха.

Рют не сообразил спросить, откуда тот знает, но вздохнул и зашагал вперед. Клефты, приметив у жертв слишком много единиц оружия на каждую душу, не рискнули посягнуть на чужую жизнь и имущество. Ночь только начинается. Не все еще по домам попрята-лись.

Поворот. Еще раз. Рют плоховато знал дорогу. Дважды они сворачивали не туда. В одном из проулков карнах поскользнулся в ка-наву. Отвратная жижа плеснула в лицо миазмами нечистот. Он, стараясь не испачкаться еще сильнее, кое-как выбрался на место посу-ше. Костас руки помочь не подал. Карнах не обиделся. Он бы тоже не подал - в говне по локоть. Рют добрел до ближайшей лужи, нюхнул, сильно ли воняет, и ополоснул руки в воде. Приведя себя и одежду в маломальский порядок, двинулись дальше.

Потыркавшись в тупики и поблуждав некоторое время, наконец, добрались. До уха донесся десятичасовой бой курантов. Считай вовремя! Рют перевел дыхание. Ну и вечерок он себе устроил! Никаких денег не захочешь.

Широко распахнуты ворота на плохо освещенное подворье. Двухэтажное здание ,,Малой Денежки" подперто хозяйственными со-оружениями. Слева надстройка над погребом, справа кладовая. Между кладовой и свинарником проход на задний двор. К свинарнику впритык конюшня.

Из темноты к Рюту шагнула женская фигура.

– Торопитесь, мальчики?
– голос слаще мед пробирает до самых печенок-селезенок.

Рют обомлел от неожиданности. Страх отступил, внизу живота заныло от желания.

– Торопимся, - ответил он вежливо. И потому что разговаривал с женщиной и потому что голос у нее такой сладкий и потому что в незнакомом темном месте не стоит начинать с грубостей. Как пить дать ,,сторожка". Зря, что ли в темноте по углам жмется.

– Подумайте, - попросила она, и легкая рука пробежалась по карнаху от груди к брагетту.

– Рад бы, да некогда, - отстранился Рют.

У крыльца, он оглянулся, не пропал ли спутник. Костас, как и прежде, в пяти шагах позади. К нему сладкоголосая бэну не приста-вала.

Карнах решительно отворил дверь и ... Что лбом в стену! Сердце обмерло. Народу не много, но какой народ! Крепкие фигуры в се-рых неброских одеждах, все при оружие. Взгляды, у кого испытывающие, у кого угрожающие, обратились на него. Таких бандитских рож он не видел у себя в тюремном подземелье за весь срок службы.

– Чего застрял!
– окликнули его.
– Проходи.

– Смотри нассыт на пол с перепугу, - пробасили под нарастающий смех.

Рют поборол желание плюнув на все пойти на попятную. Да и не выпустят поди.

Следом вошел Костас. При виде лысого шум в зале изменился. Их оценивали. Велика ли рыбка заглотить.

– Бля! Близнецы!
– бас шутника снова утонул в смешках.

Карнах приободрился. Ржут не злобятся. Ему тут не пировать. Минута другая и обратно.

– Мне шена Питюра повидать, - произнес Рют, стараясь, чтобы голос не дрожал. А как ему не дрожать кругом такие рожи!

– Не евши? Чего мямлишь, - не прекращался скулеж над карнахом.

– На кой он тебе?
– спросил трактирщик. Дородность хозяина заведения превзошла пивную бочку.

– Хочет попросить укоротить его на голову, жополиз катепанский, - уже не шутили за столом слева.

Кто-то свистнул, на лавках заерзали. В зале и без того темень, а Рюту показалось, погасили половину из горевших огней.

– Так чего надо?
– переспросил трактирщик, натирая грязной тряпкой кружку. Этой же тряпкой хлопнул муху на прилавке, стер пролитую лужицу пива и продолжил тереть.