Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

– Бекри не примет его в семью, не смотря на такой подарок, - эгуменос сердился больше и больше, с каждым сказанным словом.

– Это не обязательно. Главное, согласно закону империи, традиций кайракан и признанию самого глориоза, он законный сын Бек-ри.

– И в чем же победа?

– Отдай малое, отдай последнее, и Создатель воздаст тебе стократно!
– процитировала Кайрин.
– Строфа восьмая, псалом Тифина. То от чего откажется Мэдок можно вернуть, унаследовав утраченное.

Бриньяр в молчании уставился на Кайрин.

– Я правильно тебя понял?

– Думаю да. Если Создатель призовет первым самого глориоза, то Мэдок останется лишь Бекри, наследовав меньшую ренту из возможных. Десять или меньше тысяч солидов в год. Но если случится нечто и отец переживет своих трех сыновей, Мэдок ди Хенеке окажется единственным наследником. Право последнего в роду выше прочих прав, - Кайрин чуть помолчала и снова процитировала.

– Не откажется родитель от семени своего ни перед богом, ни перед людьми, ибо будущее выше прошлого.

– А если глориоз не примет его отказ?

– Он просто не может позволить себе отказаться.

– И все-таки?

– Дело даже не в том, что вместо Бекри друнгарием выберут кого-нибудь другого.

– Не понимаю тебя.

– Что вы скажите на это?
– Кайрин протянула Бриньяру небольшой свиток.
– Копию я получила сегодня. Послание доставлено глориозу утром.

Эгуменос заинтересованно читал и хмурился по мере прочтения.

– Что здесь правда?

– Все до последней строчки. Бекри не может предстать перед пэрансом Крайтом малоземельным динатом.

– Больше похоже на интригу.

Кайрин достала второй свиток.

– Вот это прислала мне Армин, дочь пэранса.

Она передала свиток Бриньяру.

– Письмо личное, - предупредила она.
– Предпоследний абзац.

Бриньяр оценил её доверие и прочитал указанные строки вслух.

– Посылаю тебе свое послание вслед за письмом отца. Он, наконец, сдался и написал глориозу. Ты не представляешь, каких трудов стоило мне убедить его в том, что Грегор достаточно хорошо относится ко мне. Но не столь хорошо, как я к нему.

Эгуменос потер лоб. Партия глориоза неожиданно приобрела нового сильного союзника. Что же делать?

– Теперь родство с семейством Буи ничего не дает глориозу. Ведь изначально Бекри нуждался в союзнике в императорском совете, а не в землях далекой Лэттии. Севаста нет, а приданное его дочери вот-вот растает в жарких руках стратов. Как не велик Озерный край, но он только на треть восполнит потерю владений принадлежавших роду Хенеке, - ответила Кайрин.
– Если вообще что-нибудь восполнит. Зная стратов, предположу, они потянутся за куском. За плохо оберегаемым тем более. Укоротить им руки некому. Женщины не приносят вассальной присяги, а Геш всего лишь командует невеликой армией севаста. Тшев все еще не продан. Фрайху не на что нанять пополнение.

"Это вариант событий она предусматривала", - подумалось Бриньяру. Эгуменос немного растерялся. Подобно кукловоду, сделав-шему неприятное открытие - не только он дергает за нитки своих кукол. А кто еще?

– В партии, карточному игроку следует делать отличный ход, даже если он только что хотел сделать хороший, - завершила свою речь Кайрин.

– Ты цитируешь Турома?
– упрекнул её Бриньяр.

Девушка лишь улыбнулась. Без смущения или извинения.

– Для Бекри союз с пэрансом Крайтом беспроигрышный вариант. Он получит такую поддержку, что пост друнгария станет для не-го фикцией.

Бриньяр с неприязнью и настороженностью подумал.

"Теперь после обряда, она носит на плече знак древа Кайракана. Тавро Кайракана," - и задался вопросом.
– "В твоем ли стаде овца сия, пастырь?"

– Подождем известий от Мэдока, - закончил аудиенцию эгуменос. Он устал. Он так устал, что с удовольствием лег бы прямо здесь, на полу. И пусть его не тревожат. Час. Два. День.

Кайрин не торопилась уходить.

"У нее, как и Бьерка еще есть, что сказать, " - угадал Бриньяр - "Хорошее ли?"

– Сейчас я думаю это не столь важно, но рейнх Венсон погиб, - произнесла Кайрин обыденно.
– Должно быть я плохая ученица.

– Все в руках Создателя, - только и ответил Бриньяр, изменив привычки подшучивать над неудачниками.

После ухода Кайрин эгуменос невесело размышлял. Все что он хотел, сбывается. Но... но не сметет ли и его самого и труды его, созданный им ураган? Очистит ли буря от скверны или смешает со скверной добрые всходы? Не к нему ли обращен вопрос Создателя в книге Завета? Так ли ты честен, взвалив ношу сеятеля? Не обманываешь ли? Не выкраиваешь ли себе больше положенного? Вправе ли требовать бескорыстия от других, если корыстен сам?

"Вся моя корысть в торжестве веры Создателя! " - едва не вырвалось у Бриньяра.

Правдивы ли слова твои? Руки судьи подписавшего приговор, не чище рук палача его исполнившего. Сказавший другому укради, не худший ли из воров? И не важно, что им движило. Благо ли, зло ли.

Чтобы прервать разрушающий поток навалившихся сомнений, Бриньяр позвонил в колокольчик.

– Пригласи..., - эгуменос запамятовал очередность аудиенции.

– Равдуха Дентри, - подсказал Менез.

– Да, его. Остальных завтра, - попросил асикрита Бриньяр и подумал.

"Пусть будет равдух. Если уж получать неприятности, то полной мере. Нечего прятаться от них. Сколько не прячься? все одно не спрячешься."

– Садитесь шен, - Бриньяр указал Дентри на стул. Сам он устал настолько, что даже не делал попытки выйти из-за стола. Хотя за-текли ягодицы и ныла спина.

– Я постою, - вежливо отказался Дентри.

Равдух прибыл в столицу день назад, получил разнос от своего непосредственного начальства, удостоился неудовольствия иерея Барамана, и заслужил нелесного эпитета от столичного вестарха Гроза. Теперь Дентри покорно ожидал выволочки и от эгуменоса. Все знали, поручения от Бриньяра исполняются. И никак иначе! Он не исполнил. Не довел до конца.

Бриньяр пристально посмотрел на равдуха. Даже не зная о чем, тот будет говорить, можно предположить, добрых вестей нет.

– По возможности кратко и по существу, - сразу заявил Бриньяр, чего ждет от подчиненного.

Дентри начал свой беглый рассказ с того момента, как отправился на поиски убийцы тана Мистара. Поведал обо всех перипетиях пути и следствия, чуть подробно остановился на событиях в Морте и о происшествии в Ирле. Рассказывая, к своему удивлению обна-ружил, иллюстрису совсем не интересна судьба фрайхи Бортэ и он ничуть не озабочен происшествием с молодым Маггоном.