Ксеноцид (др. перевод)

– И я пойду ради этого и буду судить, удалась моя миссия или нет, только по тому, смогу ли я исполнить свои намерения или же потерплю неудачу.

Ковано беспомощно посмотрел на епископа Перегрино:

– А вы говорили, что отец Эстеву легко идет на сотрудничество.

– Я сказал, что он всегда следует воле Бога и Церкви, – возразил епископ.

– Но разве это не значит, что вы можете убедить его немного подождать, пока мы не будем располагать более подробной информацией?

– Разумеется, я могу убедить его. Или просто запретить ему уезжать из Милагре, – ответил епископ Перегрино.

– Так в чем же дело?! – воскликнула Новинья.

– Я этого никогда не сделаю, – сказал епископ.

– А мне казалось, вы заботитесь о благополучном будущем колонии, – покачал головой мэр Ковано.

– Прежде всего я желаю добра всем христианам, находящимся под моей опекой, – произнес епископ Перегрино. – Тридцать лет назад это означало, что я отвечаю только за человеческую часть населения Лузитании. Но сейчас я в равной мере ответствен за духовное благополучие христиан-пеквениньос, живущих на этой планете. Я посылаю отца Эстеву с миссией, как когда-то миссионер по имени Патрик был послан на остров Эйре. Он необычайно преуспел в своих стараниях и обратил в истинную веру королей и целые нации. Но, к сожалению, ирландская Церковь не всегда поступала так, как хотел того папа римский. Так уж случилось, что… в общем, можно сказать, между ними возникли некоторые трения. В основном они никак не могли сойтись в том, когда праздновать Пасху, но истинной причиной всех споров являлся вопрос подчинения Ватикану. То и дело проливалась кровь. Но никому за всю историю ни разу не пришла в голову мысль, что было бы лучше, если бы святой Патрик вообще не появлялся на Эйре. Никто даже в мыслях не допускал, что ирландцы могли остаться язычниками.

Грего поднялся:

– Мы открыли филот, действительно неделимую частицу. Мы покорили звезды. Наши послания облетают Вселенную в мгновение ока. И мы по-прежнему живем в темные времена. – Он направился к выходу.

– Только посмей выйти из этой комнаты без моего разрешения, – крикнул ему вслед мэр Ковано, – и ты по меньшей мере год не увидишь солнечного света!

Грего подошел к двери, но, вместо того чтобы переступить порог, прислонился к косяку и широко ухмыльнулся:

– Ну вот видите, я слушаюсь и повинуюсь.

– Я тебя не задержу, – сказал Ковано. – Епископ Перегрино и отец Эстеву рассуждают так, будто могут выносить решения независимо от нас, но они прекрасно понимают, что им этого никто не позволит. Если я решу, что миссия отца Эстеву к свинксам не состоится, значит она не состоится. И давайте поставим на этом точку. Если того потребует благополучие Лузитании, я заключу за решетку даже самого епископа Перегрино, а что касается священника-миссионера, то он отправится к своим пеквениньос, только когда заручится моим согласием.

– Я и не сомневался, что вы способны вмешаться в дела Божии на Лузитании, – ледяным голосом констатировал епископ Перегрино. – Но вы, должно быть, ничуть не сомневаетесь, что я спокойно могу послать вас к черту со всеми вашими угрозами.

– Знаю, – пожал плечами Ковано. – Я буду не первым политическим деятелем, который, осмелившись противостоять Церкви, очутится в аду. К счастью, до такого не дойдет. Я выслушал вас и пришел вот к какому убеждению. Ждать появления на свет нового антивируса слишком рискованно. И даже если бы я точно знал, что антивирус будет готов и опробован до истечения шести недель, я бы все равно дал согласие на миссию отца Эстеву. Это предоставляет нам шанс хоть как-то спастись. Эндрю сказал мне, что все без исключения пеквениньос очень уважают и чтят отца Эстеву – даже неверующие. Если ему удастся убедить пеквениньос отступиться от намерений уничтожить человечество во имя созданной ими религии, это снимет с наших плеч огромную тяжесть.

Квим мрачно кивнул. Мэр Ковано – человек великой мудрости. Хорошо, что им не пришлось занять в споре разные позиции, по крайней мере в данный момент.

– Тем временем я хочу, чтобы ксенобиологи продолжали работу по созданию антивируса. А когда таковой будет создан, мы все вместе решим, использовать его или нет.

– Мы используем его, – заявил Грего.

– Только через мой труп, – ответствовала Квара.

– Я рад слышать, что вы согласны подождать, пока мы не узнаем больше, прежде чем приступать к каким-нибудь решительным действиям, – сказал Ковано. – Но теперь мы обращаемся к тебе, Грего Рибейра. Как сообщил мне Эндрю Виггин, появились некоторые причины считать, что рубеж скорости света преодолим.

Грего холодно взглянул на Говорящего от Имени Мертвых:

– Когда это вы успели ознакомиться с физикой, сеньор Фаланте?

– Я надеюсь, ты поправишь меня, – ответил Виггин. – Пока ты не выслушаешь моих доводов, я не стану утверждать, будто имеется какая-то надежда совершить столь выдающийся прорыв.

Квим улыбнулся, видя, с какой легкостью Эндрю избег свары, которую надеялся затеять Грего. Но Грего тоже не был дураком. Он отлично понял истинную подоплеку слов Виггина. Однако Эндер не дал ему ни малейшего повода для выражения недовольства. Мастерство, с каким Говорящий от Имени Мертвых проделывал такие штуки, приводило некоторых людей в бешенство.

– Если бы мы нашли способ путешествовать среди звезд со скоростью сообщений, передаваемых по ансиблям, – сказал Ковано, – нам потребовалось бы всего одно судно, чтобы переправить всех людей с Лузитании на другую планету. Этот шанс…

– Мечта идиота, – отозвался Грего.

– Но мы просто обязаны считаться с ней. Мы должны изучить ее, – заметил Ковано, – или нам всем пора оставить свои должности и идти работать в литейный цех.

– Я не боюсь иногда поработать руками, – сказал Грего. – Поэтому не думайте, что сможете запугать меня подобными угрозами.

– Я беспрекословно принимаю этот выговор, – кивнул Ковано. – Мне от тебя требуется, Грего, лишь согласие на сотрудничество. Если я не смогу добиться от тебя хотя бы этого, тогда мне остается лишь надеяться на твою законопослушность.

Очевидно, Квара почувствовала, что о ней все успели забыть. Она, как до нее Грего, поднялась со своего стула:

– Как вы можете сидеть здесь и хладнокровно обсуждать способы уничтожения целой разумной расы, ведь вы даже не попытались вступить с ней в контакт?! Вам по душе личина безжалостных убийц!

И она, как и Грего, сделала вид, будто уходит.

– Квара! – окликнул Ковано.

Квара остановилась.

– Тебе поручается найти способ связаться с десколадой. Попробовать вступить в контакт с вирусами.

– Я не дура и способна понять, когда мне бросают косточку, – вспылила Квара. – А что, если я скажу, что они умоляют нас не убивать их? Вы же мне все равно не поверите.

– Напротив. Я знаю, ты честная женщина, хоть порою и проявляешь необдуманную несдержанность в своих поступках, – сказал Ковано. – Но у меня имеются и другие причины желать, чтобы ты разгадала молекулярный язык десколады. Видишь ли, Эндрю Виггин недавно упомянул мне об одной возможности, которая ни разу не приходила мне на ум. Все мы прекрасно знаем, что пеквениньос ведут отсчет времени с того самого момента, как вирус десколады впервые распространился по всей планете. Но вдруг мы неправильно оцениваем причину и следствие?

Новинья повернулась к Эндрю, на ее лице играла горькая усмешка.

– Ты считаешь, это пеквениньос вызвали к жизни десколаду?

– Нет, – ответил Эндрю. – Но что, если пеквениньос и есть сама десколада?

Квара чуть не задохнулась от удивления. Грего же расхохотался:

– Виггин, ты, как всегда, кладезь мудрых идей.

– Я не понял, – удивился Квим.

– Это просто гипотеза, – продолжал Эндер. – Квара говорит, что десколада обладает достаточно сложной структурой, чтобы быть разумной. А что, если вирусы десколады используют тела пеквениньос, чтобы выразить свой характер? Что, если разумность пеквениньос проистекает непосредственно из находящихся внутри их тел вирусов?