Ксеноцид (др. перевод)

Эла сидела молча, не сводя с матери глаз. Только так она могла противостоять ей, пассивно сопротивляясь.

– Квара отбилась от рук, Новинья, – попытался объяснить Эндер. – Делиться нашими тайнами с деревьями-отцами уже проступок. Но выдавать секреты десколаде – чистой воды безумие.

– Es psicologistsa, agora? – «Так ты еще и психолог?!»

– Я вовсе не собираюсь заключать ее в тюрьму.

– Не смей ничего предпринимать, – отчеканила Новинья. – Во всяком случае, в отношении моих детей.

– Вот это верно, – отметил Эндер. – Детям я вреда не причиню. Но я обязан что-то предпринять в отношении одного взрослого гражданина Милагре, который необдуманными действиями поставил под угрозу человеческое население Лузитании, а может, и все человечество в целом.

– Где же ты набрался таких обязанностей, Эндрю? Неужели сам Господь спустился с гор и на каменных скрижалях начертал тебе разрешение распоряжаться людьми?

– Ладно, – ответил Эндер. – Что предлагаешь ты?

– Я предлагаю тебе не совать свой нос в дела, которые тебя никоим образом не касаются. И, честно говоря, Эндрю, тебя не касается много чего. Ты не ксенобиолог. Ты не физик. Ты не ксенолог. По сути дела, ты вообще никто. Только и умеешь копаться в грязном белье.

– Мама! – задохнулась от возмущения Эла.

– У тебя и власти-то – эта проклятая серьга в ухе. Это она шепчет тебе на ушко наши тайны, это она разговаривает с тобой по ночам, когда ты лежишь в постели рядом со своей женой. Стоит только ей захотеть – и вот ты присутствуешь на собрании, к которому вообще никакого отношения не имеешь, и послушно болтаешь то, что она тебе прикажет. Ты сказал, что Квара предала нас, а я считаю, это ты предал человечество, переступив через людей ради какой-то взбесившейся программы-переростка.

– Новинья, – мягко сказал Эндер, пытаясь успокоить ее. Но она не намеревалась вести с ним беседы.

– И не смей больше подходить ко мне, Эндрю. Все эти годы я думала, что ты любишь меня…

– Я действительно люблю тебя.

– Я-то думала, что ты и в самом деле стал одним из нас, стал частью нашей жизни…

– Все так и есть.

– Я думала, все взаправду.

– Ты не ошиблась.

– Но ты именно такой, каким тебя описывал епископ Перегрино в самом начале. Ты манипулируешь людьми. Управляешь нами. Твой брат когда-то правил всем человечеством, или не было этого? Но нет, тебе многого не надо. Ты удовольствовался одной планеткой.

– Во имя Господа, мама, ты что, с ума сошла? Ты что, не знаешь Эндрю?

– Думала, что знаю! – разрыдалась Новинья. – Но если бы он действительно любил меня, он бы не послал моего сыночка прямо в логово этих мерзких свиней…

– Он не мог помешать Квиму! Ничто бы не остановило его!

– Но он даже не попробовал. Он дал согласие на его миссию!

– Да, – кивнул Эндер. – Я счел, что твой сын поступает мужественно и благородно, и поэтому одобрил его поступок. Он знал, что опасность, хотя она и не так уж велика, все-таки существует, и тем не менее избрал свою судьбу. И я одобрил его решение. Ты бы поступила точно так же, и, надеюсь, будь я на месте Квима, я бы тоже нашел в себе мужество отправиться к впавшим в ересь свинксам. Квим – мужчина, настоящий мужчина, он великий человек. Ему не требуется твоя защита, она ему не нужна. Он выбрал жизненный путь и твердо следует ему. Я глубоко чту его за это, и тебе следует поступать точно так же. Как смела ты предположить, что кто-то из нас мог встать у него на пути?!

Новинья наконец замолкла, во всяком случае на пару секунд. Она взвешивает слова Эндера? Неужели она наконец осознала, как жестоко обошлась с Квимом, проводив его в путь гневом, а не благословением? Пока длилось молчание, Эндер еще смел на что-то надеяться.

Но затем на смену затишью пришла буря.

– Если ты когда-нибудь снова посмеешь вмешаться в жизнь моих детей, я навсегда порву с тобой всякие отношения, – заявила Новинья. – И если с Квимом что-нибудь случится, если хоть волосок упадет с его головы, моя ненависть будет преследовать тебя до самой смерти и я буду молить Бога о твоей кончине. Ты не можешь знать всего, ты, ублюдок. По-моему, пришло время признать тебе это, хватит притворяться!

Она побрела к выходу, но затем, видимо, сочла, что напоследок стоит громко хлопнуть дверью. Она повернулась к Эле и с замечательным самообладанием произнесла:

– Эланора, я немедленно приму необходимые меры, чтобы закрыть Кваре доступ к записям и оборудованию, которыми она может воспользоваться, помогая десколаде. И если в будущем, дорогая, я хоть раз услышу, что ты обсуждаешь внутренние проблемы лаборатории с кем-нибудь посторонним, особенно с этим человеком, я навсегда лишу тебя доступа к нашим исследованиям. Тебе все понятно?

Снова Эла ответила ей молчанием.

– Ага, – заметила Новинья. – Вижу, ему удалось лишить меня не только Миро и Квима. Вот уж не думала.

Произнеся эту тираду, она скрылась за дверью.

Эндер и Эла некоторое время сидели молча. Наконец Эла поднялась, хотя и шага не сделала, чтобы направиться вслед за матерью.

– Надо идти и что-то предпринять, – сказала Эла. – Вот только ума не приложу, что именно.

– Может быть, тебе следует пойти к матери и показать ей, что ты на ее стороне?

– Но это не так, – ответила Эла. – Вообще-то, я думала, может, стоит сходить к мэру Зулжезу и предложить ему снять мать с поста главного ксенобиолога, потому что она явно выжила из ума.

– Ничуть, – возразил Эндер. – И если ты сделаешь что-нибудь подобное, это убьет ее.

– Маму? Она сильная женщина, переживет.

– Нет, – покачал головой Эндер. – Сейчас она настолько ослабла, что любой удар может убить ее. Не тело. Ее… веру. Надежду. Ни в коем случае, что бы ни случилось, не давай ей повода думать, что ты стоишь за меня.

Эла с удивлением посмотрела на него:

– Ты так решил? Или это твоя естественная реакция?

– Что ты имеешь в виду?

– Мать только что вылила на тебя такой ушат грязи, что любой бы на твоем месте просто взбесился или оскорбился, а ты сидишь здесь и думаешь, как бы ей помочь. Ты что, никогда ни на кого не злился? Я хочу сказать, ты что, никогда не выходил из себя?

– Эла, после того как ты, чисто случайно, убьешь голыми руками несколько человек, ты либо научишься контролировать себя, либо лишишься человечности.

– С тобой такое было?

– Да, – ответил он.

На мгновение ему показалось, что она шокирована его словами.

– И как ты считаешь, ты все еще способен на убийство?

– Думаю, да, – сказал он.

– Отлично. Ты нам еще пригодишься, когда тут начнет твориться черт знает что.

Эла рассмеялась. Это была шутка. Эндер почувствовал облегчение. Он даже усмехнулся вместе с ней.

– Пойду к матери, – сказала Эла. – Но ты здесь ни при чем, и не твои доводы убедили меня.