Кстати о любви

Лукин пытался сохранить традиционность семьи. Чего хотела Ольга — он, пожалуй, в точности и не знал. Даже в отношении ребенка, если вспомнить, что она ему приводила в качестве аргументов.

В попытке избавиться от навязчивой идеи, что им необходимо поговорить — сейчас он мог говорить только сам с собой, Ольга не желала — Егор заставил себя переключиться на насущное.

Душ, кофе, редакция…

Найти себе дело, любое…

Марценюк. На носу время очередного сигнального варианта…

Запустить бы новый проект. Креативщик из него сейчас хреновый. Как и аналитик, судя по вынужденным, но хаотичным перемещениям.

Документалист?..

Лукин криво улыбнулся.

Хроника наших дней — сунутый в архив черновик об охотничьем периоде Росомахи… Знать бы, куда ее занесло после «Мандарина» и что удалось выяснить…

Душ!!!

Несвежая рубашка, такая же, как и его несвежие мысли, летела в сторону, когда посреди комнаты разразилась телефонная мелодия.

Егор выхватил трубку из кармана пиджака и принял звонок, которого ждал и не ждал одновременно.

— Ты уже в Киеве? — безо всякого приветствия, равно как и безо всяких эмоций спросила Оля.

— Да, — в тон ей ответил Егор. — Оль…

— Ну и прекрасно. Больше не прилетай.

— Я вообще-то за тобой прилетал.

— А я об этом просила?

— Я тебя прошу.

— Не вариант. Я остаюсь здесь, Егоша.

— И как ты себе это представляешь? — на его щеках заходили желваки. Иногда в телефонах была несомненная польза: голос еще не выдавал гнева, заполыхавшего в нем с новой силой.

— Обыкновенно. Уволилась и ушла от тебя.

— А наш ребенок?

— А что наш ребенок? — прозвучало почти с насмешкой. — Со мной, конечно.

Егора накрыло. После бессонных ночей, сотен километров туда и обратно, людской суеты, безрезультативных размышлений — спокойный голос в трубке. Ольга, считающая себя в праве…

«В женских слезах всегда мужчина виноват», — неожиданно проскрипело в голове.

— Чего ты хочешь, Оль? — устало спросил Лукин.

— Озерецкого.

Телефон с размаху полетел в стену — точка кипения была достигнута. Вместо душа Егор обнаружил себя в комнате, с бутылкой в руке. Коньяк обжег горло, еще раз. Третий глоток расплескал тепло по напряженному телу.

Озерецкий в обмен на его ребенка. Для Лукина обмен даже более выгодный, чем для Ольги.

Он сделал еще глоток, и мысли направились по пути, с которого возврата уже быть не могло. Что от него требуется? Ублажить Росохай, чтобы уломала брата? Да запросто!

И в самом неформальном для себя прикиде — рваных джинсах и кожаной потертой куртке орехового цвета, благоухая наконец-то не псиной, а брендовым парфюмом, удачно скрывшим запах коньяка, Лукин назвал таксисту адрес, выясненный у Шаповалова.

Он ехал к Руслане.

Часть вторая.

Ближе, чем до Африки.

Глава 1

Вечер переставал быть томным. Решение принялось как-то само по себе и очень быстро. Даже неожиданно быстро, но все лучшие решения, которые она принимала, были спонтанными. С какой стати уходить от такого хорошего правила?

И даже темень за окном не останавливала. С чего вдруг? Росомаха — очень подвижный и выносливый зверь, способный долго преследовать свою добычу, но ведет ночной образ жизни. Днем она спит, а на охоту выходит с наступлением сумерек. Так что все нормально, все в пределах жанра.

Рюкзак был собран минут за двадцать. Собираться быстро — это ее собственная суперспособность, выработанная в Африке. Куда там марвеловским героям? Несколько пар носков, сменное белье, свитер, шапка, две майки — одну пододеть, если холодно, вторую — вместо пижамы, макбук, фотоаппарат, универсальная зарядка, газовый баллончик, блокнот с ручкой, гигиенические принадлежности, жирный детский крем. Ну и пакет с бутербродами и горячий чай в термосе. Если что понадобится — в дороге купит.

Еще пару минут ушло на то, чтобы написать Тохе, что она пропадет с радаров, скорее всего, на несколько суток. А звонки родителям решено было отложить до утра — чего беспокоить людей на ночь глядя? Мать и вовсе не выносила, когда Руслана водила по ночам.

А сама Росомаха едва не потявкивала от нетерпения, понимая, что именно этого — этого самого решения, которое, несмотря на свою спонтанность, было выношенным — она ждала все последнее время.

Уже обуваясь в коридоре, оценивающим взглядом окинула прихожую и комнату — не забыла ли чего. Потом решила, что ну его лесом. Забыла — значит, так тому и быть. И в следующую секунду подпрыгнула на месте от звонка, раздавшегося в квартире.

— Только бы не мама, — простонала Росомаха и поплелась открывать. А через мгновение обалдела еще больше, обнаружив на пороге господина Лукина собственной персоной.

— Привет, — выдал он. — А я тут мимо проходил.

— Ну и шли бы себе дальше мимо, — растерянно ответила Руслана. — Чего занесло-то?

— Как тебе вариант — решил извиниться?

— Круто! Ну ok! Считайте, извинились. Это все?

— Нет, не все. А трубка мира, там… чашка дружбы…

— На трубку и чашку у меня нет времени, — Руслана ткнула пальцем на свои ботинки. — Я уезжаю.

Егор внимательно посмотрел на ее обувь, потом поднял голову и сказал:

— В МакДрайве купим кофе. У меня конфеты есть, — и он достал из кармана что-то сувенирное — праздничного цвета, с ленточкой и сердечком.

— Это попытка меня задобрить?

Лукин пожал плечами.

— Сам не знаю.

— Ладно, сладкое я люблю, — вдруг улыбнулась она. — Но у меня правда нет времени.

— Тогда чего стоим?

Окинув его чуть более внимательным взглядом, чем при открытии двери, Руслана хмыкнула и подняла с пола рюкзак, надевая на плечи. Потом сунула ему в руки стратегический пакет с провиантом и изрекла:

— Ну идемте. Поговорим по дороге. Конфеты далеко не прячьте.

Говорить Лукин не торопился. Он молча спускался за Русланой по лестнице, вышел на улицу и подошел к ее машине. Она уверенно топала впереди, только за спиной чуть подпрыгивал внушительного вида рюкзак. Ярко-желтый автомобиль странным образом гармонировал и с зеленой прядкой его обладательницы, и с красным шарфом. Светофор в чистом виде. Руслана открыла салон, устроила свою поклажу за сиденьями, отобрала у Лукина пакет и уточнила:

— Вы пьете кофе или чай?

— Неважно, — ответил Егор, без лишних приглашений располагаясь в салоне.

Руслана еще пару мгновений помешкала, будто бы размышляла, что делать, а потом улыбка расползлась по ее лицу. Коварный план был успешно продуман. Она уселась за руль, завела машину и, наслаждаясь мягкостью сцепления, тронулась с места, выезжая со двора. За окном замелькали фонари, но погода для ноября была не самой депрессивной. Сырость как-то сама собой закончилась, установилась температура, стремящаяся к нулю, но при этом совсем не было противно.