Кстати о любви

— Могу полюбопытствовать, кто тот предатель, который заложил мою норку? — спросила Росомаха, нарушив молчание.

— Та ладно! — Лукин скорчил удивленную физиономию. — Это секретная информация? Тогда не сдам героя!

— Для сотрудников «`A propos» — секретная. У меня с некоторых пор на них аллергия.

— Ясно, — вздохнул Егор. — Нет мне прощенья.

— Не то, чтобы я занудствовала, но вы еще нормально не извинялись, — Росомаха повернулась к нему и хмуро спросила: — Когда мне нужна была ваша помощь, я пришла и попросила. Какого хрена было присылать эту вашу… А?

— Был не прав и готов понести любое наказание.

— А мне лень придумывать вам наказание. Обойдетесь, — Руслана вырулила на бульвар Дружбы Народов и покатилась на юго-запад. — Ну не дает Антон интервью иностранным журналам! Он и своим буржуйским крайне выборочно… У всех людей свои принципы.

— А у тебя какие принципы?

— Ну, например, я никогда не вру. Вот, кстати, конкретно сейчас предупреждаю сразу: мне далеко ехать, может, высадить вас где-нибудь?

— Насколько далеко?

— Ближе, конечно, чем до Африки.

— Черт, — буркнул Егор. — Не мой сегодня день.

— Что? Так хочется в теплые края?

— Почему нет? Не люблю зиму.

Руслана усмехнулась и замолчала, вглядываясь в дорогу перед собой. Фонари убегали вперед стройными рядами, а задние фары автомобилей впереди сливались в яркие пятна. Она точно знала, что, когда выберется за город и останутся только трасса и Корветт, она наконец выдохнет — только ради этого стоило ездить ночью, а не днем. Из-за поворота выскочила маршрутка, чуть ее потеснив, Росомаха неразборчиво ругнулась, а потом вдруг сказала:

— А я люблю зиму. У меня день рождения 1 января.

— Прикольно! Чем больше праздника — тем лучше.

— Ну да…

Честно говоря, радовало ее не столько то, что она родилась в Новый год и праздника больше, сколько то, что собственный день рождения можно не отмечать. Это все равно как вообще без него — родиться с началом года. Не все и вспоминают-то. Но разве этой холёной морде объяснишь? Да и надо оно ему?

Ближайший Макдональдс был на Демеевке, и развязку эту Руслана жуть как не любила. Но, героически добравшись до МакДрайва и устроившись в очереди под ним, Руська, в очередной раз бросив беглый взгляд на своего внезапного попутчика, спросила:

— Кофе? Кола? Чего посолиднее?

— Коньяк у них точно не наливают, — отозвался Лукин. — Кофе. Черный.

— У меня в бардачке фляжка. Хотите?

— Я учту.

— Как хотите.

Через пять минут при кофе были оба. И, вырулив обратно на Е95, Руслана рванула прямо на выезд из города, при этом периодически поглядывая на Лукина. Уже должен был бы заметить. Но вместо того, чтобы дать себе последний шанс не претворять свою страшную месть в жизнь, Росомаха весело напомнила:

— Говорили, конфеты есть?

— Есть, — подтвердил Егор. Перегнулся за сиденья, пошуршал в пакете и, выудив коробку со сладостями, протянул ее Руслане.

Та быстро глянула на него, потянулась за шоколадом и, с наслаждением отправив сие лакомство в рот, постановила:

— Сойдет.

Дальше ехали молча. Минули и Голосеевку, и Теремки, благополучно заправились на ближайшей АЗС, и, только проехав Чабаны да выехав в чисто поле, что весьма относительно на фоне того, что примыкающие к Киеву поселки весьма густо населены, Руслана снова покосилась на Лукина.

— Между прочим, время уже позднее, но отсюда еще можно вызвать такси.

Он без интереса поглядывал на дорогу, пару раз переключил радио, но на слова Русланы среагировал быстро.

— Зачем? — поинтересовался Егор.

— Чтобы вернуться домой. Вскоре это может стать проблематичным.

— Это ты сейчас обо мне заботишься?

— Муки совести и все такое. Мне правда далеко ехать.

— Куда?

— В Одессу.

— Что там зимой не видела? — рассмеялся Лукин.

— Море, — не поворачивая головы, ответила Руслана. — Я никогда не видела море в ноябре.

— А я тоже!

— И по этому поводу завтра вы не идете на работу? — хмыкнула она.

— У меня отпуск. Так как, возьмешь с собой?

На этот раз Росомаха все-таки посмотрела на него. То ли с удивлением, то ли с недоверием. Потянулась за своим стаканчиком с кофе, сделала глоток и улыбнулась:

— В рюкзаке только одна моя кружка. И делиться ею я не расположена.

— Обещаю ни на что твое не посягать, — заверил Егор.

— А вы уже посягнули. На мое личное пространство и планы высадить вас посреди поля.

— Ну если тебе сильно хочется… У тебя все еще есть шанс.

«Да какие у меня против тебя шансы?» — мелькнуло в ее голове, прежде чем она произнесла вслух:

— Нам часов шесть ехать. И гостиницу я не бронировала. Если что — это был последний аргумент.

— Идет, — согласился Лукин и громко развернул конфету, живо отправив ее в рот. — И в честь нашего совместного путешествия к морю — перестань «выкать».

— Как скажешь, — живо отозвалась она и с облегчением выдохнула. Можно подумать, что теперь все стало просто. Да черта с два просто! Машина гнала на бешеной скорости, она неторопливо допивала свой кофе и мысленно недоумевала: действительно, что может быть проще? Мужчина с лицом для глянца и собственным шофером едет с ней хрензнакуда на ее желтеньком Корвете. И если с Корветом он еще так-сяк сочетается, то с ней — едва ли.

— А ты не пьяный? — на всякий случай уточнила она, когда ее посетила идея, объясняющая происходящее.

— С чего такие предположения? — Лукин с любопытством посмотрел на нее.

— Только по пьяни можно вечером пойти в гости, а утром оказаться в Одессе.

— Может быть, я — латентный романтик.

— Не похож.

— Черт…

Он вознамерился еще что-то сказать, но передумал и уставился в окно. Бредовость происходящего, кажется, достигла предела. Лукин ночью, посреди области, направляющийся смотреть ноябрьское море и несущий словесную чушь — все это настолько не вязалось с его обычной жизнью, что могло быть только бредом.

По мере того, как из головы выветривался коньяк, он все сильнее ощущал усталость последних дней. Неопределенные силуэты строений и деревьев, мелькающие в свете полной луны, постепенно усыпляли его, и Лукин все чаще прикрывал глаза.

Он поерзал в кресле, разминая затекавшие ноги. Мечты о кровати пришлось отбросить — сам ввязался в авантюру, теперь приходилось соответствовать. Джеймс Бонд недоделанный!..

«Зато теперь узнаешь, куда ее занесло после «Мандарина», — мысленно фыркнул Егор, и это было последним, что он помнил перед тем, как окончательно провалиться в сон.