Кстати о любви

— Ладно… Как что узнаю, отзвонюсь. Ты там хоть глупостей не натвори.

— Да я не могу ничего! — рявкнул Лукин. — Помоги, дядь Сева, а…

— Жди, — коротко припечатал старый друг. И отключился.

Егор долго смотрел на трубку, в который раз собираясь с мыслями. Следующие полчаса механически заполнял ожидание — принял душ, позвонил Вике, проверил почту. С тем, чтобы не открыв ни одного письма, начать читать про Калиновку. Вот тебе и оптовые базы в Виннице.

Он снова достал флэшки. Снова пролистал документы, теперь уже внимательно смотрел заметки и наброски Русланы. Слушал записи, подряд, не пропуская ни одной. Не признаваясь себе, но надеясь найти то, что натолкнет на нужную мысль и подскажет следующую точку отсчета.

Где ее искать?

Под этот рефрен провалился в сон, беспокойный и тяжелый. Блуждал в тусклом мареве, которое меняло плотность и цветность, как бывает только во снах, и точно знал, что ищет выход из лабиринта. И как только он его найдет…

Но лабиринт не хотел его отпускать. Он вдруг ожил. Засветился. Вздрогнул всеми своими стенками. И забился телефонной трелью, разбивающей тишину, лежащую вокруг почти твердью.

Лукин вскинулся, схватил телефон.

— Да, дядьСев! — выдохнул он в трубку.

— Кое-что узнал, но понятия не имею, поможет ли тебе, — без предисловия, по-деловому зазвучал дядьСевин голос. — У Загнитко дача есть под Одессой. Я бы там поискал для начала.

— Уже что-то! Адрес?

— Сосновый берег, улица Зеркальная, 20. По Южной дороге на восток. Он себе там десять лет назад особняк отгрохал. Попробуй. Я еще чего попробую нарыть… Но это самое простое, если не держат где-нибудь в подвале.

— Я понял, спасибо.

— Не за что. Не факт, что там. Но проверить стоит. Только пару-тройку СБУшников с собой прихвати, тылы прикрыть.

— Где я тебе их возьму?!

— Где хочешь, там и бери! Сам сказал, что они Загнитко слушают, значит, знаешь места! — рявкнул дядя Сева, но потом добавил чуть спокойнее, по-отечески командным голосом: — Сам даже не думай, понял? А то грохнут и тебя, и девку твою!

— Профессиональный оптимист, — буркнул Егор. — Ладно. Узнаешь еще чего — позвони.

— А я тебе правду! Тебе ее еще хрен кто скажет, Егор Андреич! Надеюсь, услышал. Все, отбой!

И едва в трубке наступила тишина, Лукин набрал Носова.

Глава 5

— Сосновый берег, говоришь? — Гамлет полувопросительно смотрел на Лукина. Кончик его сигареты заметно выделялся в темноте.

— Это рядом совсем, — настойчиво проговорил Егор.

— Да хоть на соседней улице. Ты предлагаешь прокрасться в дом Загнитко, чтобы выяснить, там ли Росохай? Или сразу штурмом брать с силовиками?

— Ну ты предложи!

— А классный план! Зашибись! Уже бегу организовывать! Вломиться к генералу — чтоб сразу ясно, что мы знали, кто за этим стоит! Супер, Лукин!

— Типа вы не умеете по-тихому.

— Умеем. Рисковать нам зачем сейчас? Я, по-твоему, зря весь день как угорелый ношусь? Изображаю ее поиски, чтоб Гуров успокоился. Да я ему Руськой мозг весь за день выел! Я даже в полиции был, заявление, как дебил, писать пытался — прикинь! Лишь бы наши задницы прикрыть. А сейчас я сплю! Круто? Дрыхну, чтоб завтра с утра-пораньше мчаться искать ее папу, а то в полиции меня с заявой послали! — Гамлет устало перевел дыхание и уже серьезно, без напускной бравады в голосе добавил: — Никуда Росохай не денется. Надо подождать несколько часов. Я вообще перевозку контролировать должен.

— Несколько часов? — возмущенно переспросил Егор. — Ты соображаешь?! Просидеть взаперти несколько часов… За эти несколько часов может случиться что угодно!

— У Росохай не нервы, а канаты, — усмехнулся в ответ Гамлет. — И она прекрасно понимает, что все сегодня решится, и почему она там. Они ничего про нее не знают. Ни-че-го. Не в их интересах… черт! Загнитко ее крестный. Запер девку, чтоб не рыпалась, ясно?

— Не ясно!

— Сиди на месте и не дергайся! Можно подумать, у тебя жену похитили! Ее завтра освободят, слово даю!

— Знаю я, чего ей будет стоить это твое завтра, — зло сказал Лукин. — Если оно вообще наступит.

— Я тебя предупредил — не лезь.

— Ты перевозку должен контролировать? Вот и вали, контролируй.

— Да, по ходу, мне еще и тебя, придурка, контролировать!

— Избавлю тебя от этой обязанности.

Егор резко развернулся и окинул взглядом улицу в поисках такси или попутки.

Гамлет молча курил, наблюдая за ним. Потом окурок полетел в сторону, за забор. Кривая усмешка отразилась на его лице.

— То есть все сам, да? — крикнул он Лукину.

Тот обернулся.

— А она реально в Африке была? — зачем-то спросил Гамлет.

— Реально.

— Коза… все-таки заставляет за ней побегать… Ладно, поехали на моей… И не вздумай где-то об этом писать, мне мое звание пока дорого, а мы ща рискуем сорвать все…

* * *

Сквозь черноту пробивался яркий луч. Бил по глазам, мешал… забыться мешал. Снова в яму провалиться, в которой тихо, спокойно, мертво все, и не нужно ничего делать. Сами говорят, что делать…

… но какое там! Луч упорно тянулся к лицу, как ни отворачивалась. Или это она думала, что отворачивается, а в действительности голова все в том же положении? Но тянула же… голову… в сторону. Сил повернуться всем телом не было. Но это не мешало испытывать холод — тело-то чувствовало. Бессилие еще не означает потерю чувствительности. И ее замерзшие ступни точно знали, что окно в комнате раскрыто. Они же понимали лучше, чем голова, что и свет, бьющий в глаза, — свет фонаря из все того же окна.

Урыла бы к хренам! Не июль же!

Не июль. Май. Море весеннее, давно уже не ноябрьское, когда серебристые бабочки за окном. Теперь только пух тополиный. И за окном одни пауки.

«Прости, я не хотела будить».

«А чего хотела?»

Руслана вздрогнула и проснулась. Голова проснулась. Мысль, бегущая впереди паровоза, проснулась!

Егор все видел и все знает.

Жуткая мысль, сковывавшая мозги стальным обручем и давившая на них недостаточно, чтобы лопнули, но достаточно, чтобы заработали, как на пределе.