Кто хочет стать президентом?

Сергей Янович глотнул водички.

– Вы кто такой, извините? Гость с достоинством ответил:

– Иван Семенович Плахов.

Винглинский покачал головой, как бы стараясь вытрясти оттуда только что полученную информацию. Иван Семенович продолжал с безмятежным напором:

– Таким образом, можно считать доказанным, что Владимир Вольфович Жириновский есть политический голем. И ниточки, к нему привязанные, тянутся…

– Нет, – крикнул Винглинский, – вы сначала скажите, как вы сюда попали?

Стоявший тут же в ожидании пустого стакана секретарь побледнел как смерть смерти. Иван Семенович иронически поглядел на Винглинского:

– Не хотите ли вы намекнуть, чтобы я отсюда ушел? В кабинет стремительно, несмотря на всю свою неуклюжесть, влетел Либава, жестами извиняясь перед шефом.

– Послушайте, – начал он гнусавым укоризненным тоном, – вы же обещали мне, что пойдете домой. Я ведь вам все объяснил. Раза четыре.

Секретарь подбежал сзади к человеку с папкой и начал сердито поднимать его со стула. Иван Семенович не закричал, как это обычно бывает: «Руки!» Он опять же с достоинством встал и сказал:

– Не понимаю, почему все до такой степени боятся Жириновского?

И красиво вышел с брезгливой улыбкой на губах.

– Что это было?! – спросил зловещим голосом Сергей Янович. – Как этот человек вообще мог оказаться здесь? Я уж не говорю про кабинет – как он в здание-то вошел?!

Видимо, для всех это было загадкой, потому что все молчали.

Винглинский потребовал у секретаря еще стакан воды, а у Либавы спросил:

– Он что, и правда генерал Комитета? Либава покраснел:

– Шофер генерала. Олигарх нервно захихикал:

– А явись сюда сам генерал, мы бы что, под столы попрятались?

Либава не стал смеяться, понимая, что хозяин шутит отнюдь не ради его увеселения.

Винглинский резко перестал смеяться. Уперся взглядом в помощника:

– Все!

Либава стоял по стойке смирно, зная по опыту, что самое опасное для подчиненного – переспрашивать начальство.

– Хватит с меня этих собратьев по пограничной белорусской дубинке, хватит генеральских шоферов. Не могу больше. И не хочу мочь.

– Куда прикажете ехать?

Сергей Янович задумался. Плохо, когда все пути открыты, это мешает желанию оформиться. Нужны препятствия, нужны зоны недоступности.

– Хочу напиться. Либава кивнул.

– Но с развратом.

Либава опять кивнул. Он был как никогда серьезен: начиналась, возможно, самая ответственная часть его службы.

– То есть, насколько я понимаю, столик в «Ванили» отменить?

Винглинский только поморщился в сторону своего Лепорелло. Мог бы и сам сообразить. В «Ванили» делаются дела, это лежбище старых олигархических зубров, но тех, что еще в творческом соку, с запасом хода. Сергею Яновичу не нравилась глухая, без окон, без дверей центральная зала-вип этого ресторана, но все знающие люди в один голос утверждали, пусть там и морально душно, зато «не пишут». Что ж, кто хочет, пусть верит.

Итак, поскольку никаких на сегодня дел, стало быть, и никакой «Ванили».

– А до «Царской охоты» пока доедем… правильно, Сергей Янович?

Винглинский всплеснул руками, как Рахманинов после концерта.

– Что, на Москве нет новых точек?

– Как не быть, Сергей Янович.

– Так почему ты по ним не специалист?

– Стараюсь.

– Излагай.

– Тут неподалеку, на Остоженке. Си-фуд ресторация «Лагуна». Столики вип-обслуживания стоят прямо на крыше огромного аквариума, а внизу рыбки плавают. Даже, говорят, пару мурен завели. И мурен этих можно даже съесть, если за отдельную плату. Своя служба эскорта, и не только эскорта. Но я бы ей не доверял.

– Это почему бы ты ей не доверял? Проверял, что ли? Ради меня старался? Да?

Либава давно уже привык к таким внезапным извивам хозяйского настроения, поэтому просто пережидал.

– Можно, как вы особенно любите, на теплоходе по Москве-реке, я бы посоветовал…

– Я же сказал – новенького!

– Так я и говорю: кораблик новенький, баржа-будуар, пивная галерея «Галера», девушек доставим катером с набережной.

– Что ты меня все на воду тащишь? Это тебе только показалось, что я люблю воду. У меня вестибулярный аппарат слабый. У меня половой аппарат в порядке. Мне не интерьерной экзотики – мне другого надо. Понял?

– Конечно, понял. Тогда лучше всего подойдет «Синяя борода». Заведение тоже достаточно новое, без особых понтов, но с телевитриной.

– Что это?

– Вы заходите в кабинет. Перед вами десяток экранов, на каждом – юная особа. По крайней мере владельцы утверждают, что юная. В самых разных состояниях.

– Что это значит? Пьяные, что ли? Обкуренные?

– Я неловко выразился. Я имел в виду, что особы там в разных видах. Они могут просто сидеть за столиком, и вы вызываете их всего лишь по такому видео. Но можно нажать кнопку «душ» или «неглиже» и увидеть больше. Для людей со слегка искаженной психикой есть даже кнопки «туалет», «дыба»…

– Что ты последнее сказал?

– «Дыба». Говоря народным языком: садо-мазо.

– У меня в этом отношении психика не искаженная. Самая что ни есть не искаженная. Но поеду.

– Я распоряжусь.

…Через полчаса Сергей Янович сидел в полутемном, почему-то очень прокуренном кабинете и пялился на экраны. Пялился и морщился. Зрелище его не слишком возбуждало, но вместе с тем не мог он и плюнуть на все это. Зря, что ли, ехал?

Послушные приказам кнопок девушки одевались, раздевались, оправлялись, мылись и снова одевались.

Либава тихо стоял за спиной шефа, с трудом сдерживая зевоту.

– Вон ту, – не оборачиваясь, показал Винглинский, – вон ту, с плечом, что-то есть в этом повороте… И для контраста – чернушку пухленькую.

– Понял.

Через пару минут Либава вернулся, виновато дыша.

– Что?

– Проблемы.

– Какие?

– Мне сказали, что та, с плечом, сегодня не вышла.

– Что значит… а почему она здесь мелькает? Либава стоял с недоумевающим видом.

– Черт знает что. Ехали в такую даль… Ладно, длинную. Вот эту.

Либава ушел.

И тут же вернулся.

– Сергей Янович, важный звонок.

– Что еще? Кто?

– Захаров, из Калинова.

Винглинский в ярости обернулся к помощнику:

– И с чего ты решил, что этот звонок важный?

– Утечка информации.

– Какая там может быть информация?

Либава молча и решительно протянул трубку шефу.

– Да! – гавкнул миллиардер. По мере того как он слушал, глаза его закрывались.

– Так, Захаров. Я понимаю, что ты понимаешь, что приносишь мне одни неприятности… А, так ты уже кого-то подозреваешь? Одного московского майора подозреваешь? А я подозреваю, что вырву твои яйца, только пока еще не решил, кому конкретно это поручить! Мне плевать, что номер вскрыт профессионально! Умри!