Кто хочет стать президентом?

Сколь ни ранним, особенно по богемным меркам, был час, когда она явилась в свое присутствие, там ее уже ожидали три человека. Юного, среднего и старшего возраста. Они толклись в свете бледного утра на утоптанном грязном снегу у двери, обитой дерматином, и не смотрели друг на друга.

– Одну минуточку, – сказала Варвара Борисовна.

За каких-нибудь сорок минут она разобралась с первыми двумя мыслителями. Их мысли не показались ей хоть сколько-нибудь интеллектуально питательными. Впрочем, это старую деятельницу литературного фронта совершенно не расстроило. Смысл всей ее профессиональной жизни в значительной степени заключался в отделении зерен таланта от плевел графомании, причем высший пилотаж состоял в том, чтобы отказать человеку в публикации, но отправить его домой счастливым. Она наработала свои приемы еще задолго до того, как у нас услышали о Карнеги и ему подобных.

– Войдите! – громко предложила Дерябкина третьему товарищу и положила в рот шоколадную конфету, рассчитывая прожевать ее до того, как к столу подсядет худощавый юноша, которого она особо отметила среди претендентов. Почему-то он показался писательнице перспективным.

Вместо юноши явился вчерашний синеглазый драчливый мужчина в камуфляже.

– Здравствуйте! – громко сказал он, решительно и быстро пододвигая стул к столу.

Варвара Борисовна выдавила из себя только что-то вроде «мгм», борясь с конфетой и стараясь не показать перипетий этой борьбы.

– Вас зовут Варвара Борисовна, меня Александр Елагин, очень приятно познакомиться. Прошу прощения, что ворвался, но у меня, вы понимаете, крайность. И только вы можете мне помочь.

– А где мальчик? – произнесла Дерябкина освобожденным ртом.

Елагин оглянулся на дверь.

– Вы же литератор и знаете, что обычно отвечают на этот вопрос.

Варвара Борисовна приподнялась, поправляя очки:

– Что вы с ним сделали?!

– Но почему вы решили…

– Вы своими вчерашними действиями дали большую пищу для работы воображения в самом неприятном направлении.

Майор успокаивающе поднял руки:

– С мальчиком ничего не случилось. Я попросил пропустить меня вне очереди – очень вежливо, поверьте. Я не угрожал ему, не оскорблял. Мне кажется, он понял мое состояние.

Писательница села на место, но с самым недоверчивым видом.

– Позовите его на минуту, я хочу убедиться, что все обстоит так, как вы говорите.

Елагин шумно втянул воздух, а потом выдохнул, стравливая возбуждение. Быстро встал, дошел до двери, открыл ее, выглянул:

– Эй, мальчик! Вернувшись на место, сказал:

– Мальчик ушел.

– Теперь я понимаю, как вы с ним поговорили. Майор опять сделал вдох-выдох.

– Да поверьте же мне. Я не убийца, не бандит, я, если хотите, государственный служащий.

– Это как государственный служащий вы вчера сражались с милицией?

Елагин откинулся на спинку стула.

– Хорошо, вы правы, вчера я решал внезапно возникшую личную проблему. Мне хотелось защитить одну девушку от грозившей ей, на мой взгляд, опасности, и я это сделал, не думая о том, в какой степени мое поведение согласуется с ролью государственного служащего.

Непонятно почему, но эта тирада немного примирила Варвару Борисовну с фактом появления опасного синеглазого мужчины в ее студии. В его словах прозвучали, как ей показалось, какие-то человеческие нотки.

– Хотите, я расскажу вам, что произошло? При вашем складе образования вы должны меня понять. Я примчался вчера на встречу именно с ней, с рыжеволосой американкой. Но, опять же прошу верить, на тот момент она меня интересовала совсем не как женщина, а именно как американка. Я ее не видел до того. А когда увидел, все переменилось. Мне стало плевать, кто она, – американка, марсианка… Чтобы было понятнее – очень короткая история. Когда-то я работал за границей, потом пришлось вернуться. Семейная жизнь складывалась нескладно. Пил, возвращался домой в отвратительном виде. Чтобы жена не вытащила все деньги из карманов, делал заначки. И вот однажды сделал – и забыл, где именно. Искал всю неделю, потом даже стал сомневаться, а была ли она вообще. И вот вчера, стоя в дверях вашей студии и поймав взгляд этой американки, я вспомнил – представляете, вспомнил, куда засунул ту злополучную пятисотрублевку. То есть получилось как в народной поговорке.

– Какой еще поговорке? – неприязненно спросила Варвара Борисовна. Ее совсем не тронула алкоголическая история назойливого визитера. Заочно она была на стороне жены майора, которой не достались честно ей причитавшиеся пятьсот рублей.

– «Посмотрела – рублем подарила». Пятьюстами рублями. Все точь-в-точь.

– И чего же вы хотите от меня, знаток народных поговорок?

– Вы не можете не знать, где они остановились, эти американки. Мне нужно поговорить с ней… я даже не знаю, как ее зовут. Как ее зовут?

– Ни как ее зовут, ни где они с подругой живут, я вам не скажу.

Елагин был всерьез ошарашен таким ответом, он ждал совершенно другого.

– Почему?

– Вы так удивлены, будто и в самом деле не понимаете.

– Я и в самом деле ничего не понимаю.

– Девушки мне доверились. Мы стали партнерами. Я не могу их подставить. – После небольшой паузы Варвара Борисовна добавила: – Вы мне кажетесь человеком опасным.

Майор помрачнел.

– Но я, кажется, уже объяснял, что ко всему прочему я нахожусь на службе. Как вы думаете, почему милиция, подвергнутая мною столь оскорбительным действиям, уже сегодня утром позволила мне разгуливать на свободе?

– Это не мое дело, молодой человек.

– Может быть, потому, что они просто разобрались и поняли, что не имеют права меня задерживать?

– Повторяю, это не мое дело.

– Может быть, предъявить вам документы? – Елагин блефовал: у него не было документа, способного должным образом воздействовать на литературную тетку.

Варвара Борисовна ничего не успела ответить, потому что дверь распахнулась и на пороге появилась Джоан – испуганная и растерянная.

– Что случилось? – В два голоса спросили Варвара Борисовна и майор.

– Лайма.

– Что случилось с Лаймой?

Майор то же самое спросил по-английски, сразу же перехватывая инициативу.

– Она исчезла.

– Почему ты решила, что она исчезла? Может, просто пошла погулять? В магазин?

– Она оставила записку, что исчезает.

– Где записка?

Джоан полезла было в карман, но резко передумала.

– Я не могу показать ее.

Дерябкина то привставала за своим столом, то плюхалась обратно на стул, ничего не понимая в ведущемся на английском языке разговоре. Ей казалось, что Елагин прямо у нее на глазах сманивает беззащитную девушку на какую-то опасную дорожку.

– Наверное, надо просто подождать. Джоан расстроенно покачала головой:

– Ждать бесполезно.

– Как тебя зовут?

– Я уеду. Сегодня же.

– Как тебя зовут? И куда ты уедешь?

– Джоан.

– Джоан, тебе не нужно уезжать.

– Это единственное, что мне сейчас подходит и хочется.

– Я тебе помогу.

– В чем?

– Я тебе во всем помогу. Можешь на меня положиться.

– Я не могу на тебя положиться, потому что Лайма уехала из-за тебя.

Майор на секунду сбился с наступательного ритма.