Кто ищет, тот всегда найдёт

Марья чинно уселась на стул у стола спиной к обжоре и лицом ко мне, сдвинув крупные колени и натянув на них платье.

Я не отношусь к числу чересчур застенчивых, скорее, наоборот — лезу, куда меня не просят — а сейчас, с ней, не знаю, что сказать, как держаться, как будто встретились впервые и не было тайги и тех двух дней, когда были на «ты» и настоящими товарищами. Может, потому, что мне стыдно, что она видела меня слабым и беспомощным, что ей я обязан жизнью, и этот стыд вопреки моему желанию стал памятной преградой для нормальных отношений? Никогда не считал себя гордецом, а, оказывается, грешен.

Как особа женского пола, она меня, мужчину, правда ещё не всамделишного, конечно, в сегодняшнем виде привлекала. Но не очень. Мне не по душе палехские красотки, мне подавай бледно-чахоточных нимф в открытых воздушных одеяниях, а не в глухих шерстяных платьях, и чтобы о них нужно было постоянно заботиться, потакать капризам и ублажать прихоти. А Марья сама любого мужика ублажит и о ком хошь позаботится, в этом я убедился. Хотелось быть в глазах женщины рыцарем, а не оруженосцем. Прости, Маша, но ты не наша. На скалу я с тобой полезу, а на танцы, не проси, не пойду.

— Что собираешься делать? — спрашиваю, успокаиваясь.

— Буду работу искать, — ответила просто, продолжая улыбаться навстречу моей постной харе.

— Стой! — закричал я, обрадованный тем, что могу хотя бы частично оплатить долг, что можно не преть под её взглядом, а шевелиться и говорить, и даже чуть не соскочил с кровати, забыв о ране, повернулся на заду и оперся спиной о стену, на которой уже отпечаталось серое пятно от моего байкового смокинга. — Не надо искать! — Она удивлённо уставилась на меня, гася улыбку. — Я уже нашёл! Хочешь быть медсестрой?

Марья, не понимая, внимательно вгляделась в меня уже потухшими глазами, откинулась, положив руку на спинку стула.

— А возьмут? — засомневалась в моих возможностях.

— Ещё как! Я обо всём договорился! Тебе надо соглашаться! — затараторил я и рассказал о договорённости с Ангелиной. — Поедешь?

Она медленно встала, раздумывая — эта девушка не то, что я, ничего с бухты-барахты не делает.

— Поеду, — и вздохнула, приняв, наверное, нелёгкое для себя решение.

— Ну, так идём к ней, — ещё больше заторопился я, и не знаю, чего было больше в торопливости: желания устроить девушку или желания избавиться от её визита.

На счастье, Ангелина сидела за столиком в коридоре и подделывала, наверное, отчёт о растратах гипса.

— Ангелина Владимировна! — с грохотом подлетел я к ней. — Вот! — и повернулся к скромно отставшей Марье.

Врачиха бесцеремонно оглядела девушку с ног до головы, как цыган на конском базаре, и приказала мне: — Иди в палату, без тебя разберёмся.

— Твоя? — встретил вопросом беспардонно жрущий мои пирожки Алёшка. Ничего не оставалось, как присоединиться к нему.

— Нет, — любимый мой ответ на многие вопросы, включая анкетные.

— Ну и дурень! — безапелляционно заключил больничный друг. — Я бы такую и на южную туземку не променял. За такой, как за каменной стеной.

— А я не хочу быть в тюрьме! — взорвался я неизвестно отчего. — Ясно?

Алёшка спокойно прожевал пирожок и спокойно ответил:

— Балда ты, Васёк. На, ешь, — отдал ополовиненный кулёк и залёг, о чём-то задумавшись.

Я перекочевал с кульком на своё скрипучее ложе в ожидании итога женских переговоров. А они подзадержались, бабоньки, болтая и нисколечки не беспокоясь, что больные их ждут, волнуются. Успел без всяких вкусовых впечатлений, не разбирая начинки, заглотить все пирожки прежде, чем дверь чуть-чуть приоткрылась и поскучневшая Марья, почувствовав мою отчуждённость и бесперспективность сближения, не заходя, сообщила вполголоса, чтобы не потревожить Алёшку:

— Завтра уезжаем. Спасибо вам и до свиданья. До конца дня надо успеть оформить документы и получить пропуск в милиции. Так я пойду, ладно?

Обрадовалась, думаю обидчиво. Могла бы и посидеть с раненым, устроившим её счастье. Всё-таки не чужие — бедой крещёные на скале. Ладно, так ладно: насильно мил не будешь.

— Счастливо, — отвечаю и снисходительно поднимаю идиотскую руку. Хорошо, что не ногу. Марья с абсолютно непроницаемыми пустыми глазами тихонько притворила дверь, как будто отгородилась напрочь, простучала по коридору, как по сердцу, каблуками, удаляясь, а я остался с тянущим тоскливым чувством чего-то не сделанного, вернее, сделанного не так, отвернулся от противного Алёшки к стене и задумался как он.

Оказывается, я становлюсь популярным: не успели затихнуть прощальные шаги Марьи, как через два дня, под вечер, заявилась ни с того, ни с сего… Алевтина. Поздоровалась, объясняет, покрывшись розовыми пятнами на обветренных впалых щеках:

— Прошли слухи, что вы интересуетесь литературой по геологии и месторождениям юго-востока края. Вот, принесла вам, — и протягивает целых три книжицы в мягких обложках с надеждой, что я задержусь здесь как минимум на полгода. Сказала бы нормально: пожалела, мол, по-бабьи и притопала по партийной линии скрасить скуку и застолбить заботу о людях, а заодно и книги приволокла. А то — прошли слухи! Сорока принесла на хвосте! Я сразу представил себе Траппера с сорочьим хвостом и прикрепленным к нему перевязанным ленточкой конвертом со слухами, которые он притащил Алевтине на участок. Нет, нереально: Траппер на участок ни за что не полетит. А Алевтина, получив слухи и захватив книги, немедля устремилась в кросс, спеша ко мне… Тоже нереально: по виду не скажешь, что бежала, даже белая кофточка не запылилась. Реально вздохнул, взял с прохладцей книги, нехотя раскрыл обложки — даже посвящений не обнаружил. Лучше бы, не жмотясь, притаранила детективы.

— Как дела на участке? — интересуюсь как деловой инженер и лишь бы что-нибудь спросить. — Да вы присаживайтесь! — предлагаю, не дожидаясь, когда это сделает Алёшка.

Она, худая, широкая и нескладная, грузно шлёпнулась на скрипнувший стул и улыбнулась тонкими шершавыми губами, изготовившись налаживать общественно-производственный контакт и проявлять заботу о подрастающих кадрах, подающих надежды.

— Не очень, — порадовала меня для начала. — Как вы… — замялась, не зная, как охарактеризовать моё … убытие… отбытие?.. — уехали, — слава богу, не сказала, что ускакал, — так сразу зарядили дожди, похолодало, выпал снег и кое-где остался лежать. Пришлось сворачиваться. Но ваши остались, надеются завершить съёмку.

Та-а-а-к! Помрачнев руководящими мозгами, думаю: мало того, что начальники лодырничают, так и подчинённые тем же заняты. Не кончим, будет нам вселенский раздолбай от Шпаца с Лёней. Попрут из начальников, как пить дать. Вздохнул обречённо, а она, отвлекая от безысходных мыслей, интересуется:

— Что вам дал Борис Григорьевич?

Протягиваю, бережно вынув из-под надёжного пухового тайника ихнюю печатную отсебятину. Она взяла, усмехнулась, не раскрывая, очевидно, зная содержимое, и кратко отрецензировала:

— Можно не читать.

Вот тебе и раз! Целую неделю пудрили мои ослабленные мозги своим бестселлером, а теперь, оказывается, и читать не стоит? Хороши руководители-воспитатели, нечего сказать!

— Мне тоже так показалось, — авторитетно присоединяюсь к её мнению и жалуюсь, как пытался найти у авторов общее, но практически ничего не обнаружил, кроме руды. — Я, — хотел выразиться внушительно «мыслю», но из скромности передумал, чтобы не напугать тем, в чём и сам не разобрался толком, и сказал проще, — рассуждаю так: если бы товарищи геологи однозначно установили для однотипных рудных месторождений сходные характерные структурно-литологические комплексы пород, вмещающих рудные тела, то у нас, геофизиков, появилась бы возможность заиметь наиболее вероятные геометрические и физические параметры их, и можно было бы тогда первичные поиски осуществлять более дешёвыми и более мобильными геофизическими методами, а потом уже на выявленных перспективных участках сосредоточить дорогие и трудоёмкие геолого-горные изыскания. Размерные характеристики, вероятные элементы залегания, глубины и физические свойства рудовмещающих аномалеобразующих объектов остро необходимы для определения комплексности геофизических работ и оптимальной сети наблюдений. И ещё я… — опять хотел сказать «мыслю» и опять поскромничал и сказал: — думаю, что геофизические исследования не должны ограничиваться узкой задачей поисков рудных тел, имеющих в большинстве случаев размеры, запредельные для разрешающей способности геофизических методов, а должны значительно расширяться за счёт картировочных задач. Но для этого нужно чётко сформулировать такие задачи. Пока геофизики, мне кажется, в большей мере работают вслепую, на авось, опираясь не на собственные, а на геохимические данные.