Кто на свете всех смешнее?

Народ и интеллигенция

 – Брат, брат! Подожди.

 – Какого тебе?

 – Брат, ужли не признал меня? С праздником тебя.

 – У, ё! С каким?

 – «Каким». Ах ты простая душа! Ведь у нас юбилей свободы слова.

 – Ну, ё!

 – Да ведь она, брат, дороже колбасы.

 – Уже дороже?! Вот ё!

 – Эх, брат. Конечно, трудно сейчас. Но мы спасемся.

 – А мы?

 – И вы, и мы, а спасет нас красота!

 – Ох, ё!

 – Брат, нам всем нужно покаяться. Не очистимся – пропадем.

 – Вот ё!

 – Не возродимся!

 – Ну, ё!

 – Мы Бога потеряли!

 – От ё!

 – Не помним о смерти.

 – Ну, ё!

 – Конечно, люди сейчас озлобились. Но гнева не должно быть. Согласен, брат?.. Я вижу, ты согласен. Ты всё сердцем понимаешь. Это дороже. Спасибо, брат... Куда ты?

 – Всё, ё. Побежал я.

 – Брат, брат!.. Вот ё!

Мелочь

Если все дороги ведут к храму, а мы идем к рынку, не станет ли рынок нашим храмом?

Добро помнят даже гады. Если маленькому гаденышу каждый день в одно и то же время давать еду, он признает вас за своего... будет считать вас гадом.

Я говорю: «Пошел ты в задницу». А он мне: «ПОШЕЛ ТЫ В ЗАДНИЦУ!» За что? Что я ему такого сказал?

Раньше любили, гордились кем-нибудь из вождей. Сейчас тоска.

Шли впереди всех, оказались позади всех. Ничего странного, просто шли не в ту сторону.

Стыдливый смех

Когда смеются над тобой и по делу, а ты за компанию тоже смеешься. Это редко бывает, потому что обычно в сатирах себя никто не узнаёт и, значит, смеются не над собой.

Бизнес

От бизнеса польза всем. Сколько людей участвуют в бизнесе – всем польза! Поэтому, конечно, у нас он может привиться только через мордобой.

Вот тебе субботний случай. В пятницу началось на работе. Парторг наш... он из партии-то вышел, но все крупные праздники отмечает. А как раз только что стукнуло сорок дней кончины ГДР, буквально неделю назад. Он выставил-то три пол-литра на четверых, но нам же только завестись. Ну, и удачно так получилось – завелись.

В субботу проснулся – в голове тошнит, денег ни копейки, а выпить надо, иначе жизнь в теле не удержится.

Ну, взял утюг – я-то все равно глажусь раз в год, жены дома не было, ей в тот момент он тоже вроде бы ни к чему, – пошел на барахолку. Продал какой-то морде за пятнадцать рублей. Правда, у мужика какая-то морда лошадиная. Я как первый раз увидел его, подумал: лошадь. Еще удивился: чего это на барахолку лошадей пускают? Продал ему за пятнадцать рублей.

Походил еще немного, потолкался... Всё продают, слышь! Всё. Носки мужские, минометы, лампы перегоревшие. Как на Западе – всё есть, но дорого. Пулемет десять тысяч стоит! Совсем уже с ума посходили, да? Когда это пулемет десять тысяч стоил?

Ну, потолкался чуть, двинул к гастроному. Выхожу с барахолки – у выхода лошадь стоит, толкает мой утюг за двадцать пять какому-то лбу клыкастому.

Я подскакиваю, говорю:

 – Ты что делаешь, морда? Ему красная цена – десять рублей! Он новый стоит пять сорок. Ты его за двадцать пять пихаешь. Надо же совесть иметь!

Размахиваюсь. Ка-ак дам ему в ухо, он брык в сугроб, говорит:

 – Ты что делаешь, морда? Это же бизнес!

И смотрит на клыкастого. Клыкастый ничего не говорит, правда, ни слова. Размахивается, ка-ак двинет мне по уху. Забрал утюг за двадцать пять и ушел.

Мы лежим с лошадью в сугробе, разговариваем, есть ли польза от бизнеса.

Лошадь говорит:

 – Если по уху за пять рублей, то это еще не бизнес.

Я говорю:

 – За пять и по скуле не бизнес. А если как мы, по уху, но десять рублей чистой прибыли, то уже бизнес.

Поговорили, двинули к гастроному. У гастронома лоб клыкастый частушки поет, прихлопывает, притопывает – утюг наш толкает за тридцать пять, старается свой червонец заработать.

Но бесполезно. Мы уже решили, что не всем польза от бизнеса, и тут он все-таки толкнул какому-то профессору – тот, видно, не по утюгам учился. Может, он и не профессор – просто голова набок.

Мы клыкастому свистнули, пошли опохмеляться. Как выпили по сто шестьдесят своих граммов, так окончательно поняли: от бизнеса всем польза.

Теперь смотри. Я вечером домой вернулся – жена чего-то светится от радости.

 – Чего ты, – говорю, – чума, светишься?

Она говорит:

 – Днем вернулась, хотела погладиться – утюг исчез. Так расстроилась вся! Кинулась в магазин, они говорят: «Вы что? После войны еще ни разу не завозили». Выхожу – какой-то дурачок, голова набок, продает в точности как наш и всего за сорок пять рублей. Это нынче такая удача!

То есть от бизнеса польза всем.

Невидимка

В воскресенье знакомого встретил. Так себе знакомый, даже забыл, как его зовут. В школе учились вместе. Он химиком стал.

Ну, зашли к нему – нищета, конечно, мебели нет, посуды нет, даже этой нет... жены – одни пробирки да колбы. Сидим на кухне. Я говорю:

 – Слушай, грязи у тебя по колено, а тараканов что-то не заметно совсем.

Он говорит:

 – Есть, только их не видно. Я порошок придумал – они нюхают, и их не видно становится.

Я говорю:

 – У нас один мужик тоже выпил как следует – его три дня на работе никто не видел.

Он достает порошок какой-то, нюхает – и как корова языком слизала. Только пиджак с брюками по кухне мотается. Потом появляется, говорит:

 – Если подольше понюхать, можно исчезнуть часа на два... примерно.

Он над человеком опыты еще не проводил. Ну и, конечно, только он отлучился куда-то на секунду, я порошка себе отсыпал, сколько успел.

Вечером прихожу домой – никого нет, никто не мешает. А у нас начальник – чистокровный сукин сын, взяточник, каких на земле было мало.

Короче, раздеваюсь догола, думаю: «Сейчас отучу гадину брать взятки».

Достаю порошок. Чтобы времени с запасом было, вынюхал весь до конца. Подошел к зеркалу – чисто, нигде ничего не видно.

На улицу само собой без ключей, без часов, ничего же взять нельзя.

Только дверь захлопнул, из квартиры напротив соседка выходит. Я с непривычки, конечно, затоптался, прикрылся на всякий случай. Она – ноль внимания.

Тут лифт подходит. Зашли с ней. Я, наверное, от волнения, говорю: