Кто первым бросит камень

Итак, начали! Спектакль под названием «следственный эксперимент» начался. Пантелеймонов и его люди с мрачными лицами ходили за мной. Я задавала вопросы гостям, а полицейские записывали ответы. Потом брали контактные телефоны у гостей и отпускали тех по домам.

Работа была просто адская. Мы опросили всех — сотню гостей, всех официантов, музыкантов и обслугу. Гости путались в показаниях, перебивали и поправляли друг друга. «Нет, Ниночка, ты не сидела на этой скамейке! Я прекрасно помню, когда начался фейерверк, вы с Лешей куда-то ушли!»

Киприанова сидела в кресле, бледная, но решительная, и руководила «допросом». Бедная женщина всерьез рассчитывала, что сегодняшний спектакль поможет ей вернуть сына. Такой Лизу никто из гостей еще не видел. Киприанова разговаривала вежливо, но жестко, четко формулировала вопросы, не позволяла уклоняться от темы. Оказалось, хозяйка приема прекрасно помнила, где находился и чем занимался каждый из гостей. Если бы не Киприанова, путаницы и взаимных обвинений было бы гораздо больше.

— Лиза, ты не устала? Может быть, примешь лекарство? — то и дело озабоченно спрашивал ее заботливый Федор Иванович.

Собиралась гроза. Порывы ветра наклоняли верхушки деревьев, свет фонарей мигал и гас.

Время шло. Мы отпускали тех, кто уже дал показания, разрешали им вернуться в город. Поток гостей редел. Погрузились в фирменный автобус агентства официанты, музыканты вызвали такси. Гости разъехались — все были на машинах.

Наконец Пантелеймонов скомандовал:

— Все, пора заканчивать!

Оператор выключил камеру и потер усталое плечо. Как договаривались, он прошел в дом в сопровождении полицейского и скинул на компьютер два часа видео.

— Можете ехать, — разрешил майор.

— Если я вам еще понадоблюсь, вы не стесняйтесь! — сказал оператор. — С вами так интересно! Куда веселее, чем свадьбы снимать!

Федор катил кресло Лизы к дому. Мы с майором шагали следом.

— Честно говоря, впервые в жизни участвую в такой постановке… У вас неплохо получилось, Евгения Максимовна, — усмехнулся Пантелеймонов. — Я даже в какой-то момент поверил, что вы наш сотрудник.

— Спасибо за содействие, — у меня едва хватило сил улыбнуться.

— Ну как, вы получили, что хотели? — поинтересовался майор.

— Думаю, да. Теперь мне предстоит отсмотреть съемку, но это уже дело техники.

— Что ж, желаю удачи. Скажите, вы действительно думаете, что старика убили?

— Понятия не имею! — честно ответила я.

Майор и его люди уехали. Я поднялась по ступеням. Дом встретил меня тишиной и таинственным полумраком. Лампы в холле горели вполнакала.

— Лиза, где вы? — позвала я.

Из комнаты сбоку вышел Федор Иванович и приложил палец к губам.

— Тише! Лиза совершенно измучена, ей необходим отдых. Я дал ей снотворное, а то она ни за что не уснет. Прошу вас, не ходите к ней!

Я отодвинула Федора и вошла. Лиза полусидела на постели. На фоне белоснежных подушек ее лицо было желтоватым, цвета слоновой кости, под глазами синие круги. Сколько же мужества понадобилось этой женщине сегодня, чтобы допрашивать своих друзей…

— Лиза, простите, что беспокою, но мне необходимо задать вам один вопрос. Почему вы не позвали на сегодняшнее мероприятие Иржи? Ну, этого секретаря?

Кажется, снотворное уже начинало действовать, потому что Киприанова сонно улыбнулась мне и с легкой улыбкой на губах пролепетала:

— Иржи? Как же я могла его позвать, когда он умер?

И лукаво погрозила мне пальцем.

— Умер? Когда? Каким образом?!

Перед моими глазами возникло лицо секретаря. Да ему и тридцати не было!

— Я не знаю. Вчера я позвонила его сестре, и она мне сказала.

— Дайте мне ее телефон! — Я взяла Лизу за руку, но Киприанова уже закрыла глаза.

— В телефонной книжке, — прошелестела она, и веки ее сомкнулись.

Федор Иванович укоризненно смотрел на меня.

— Быстро найдите мне телефонную книжку Елизаветы Абрамовны! — накинулась я на Федора. Тот вздрогнул, но послушно полез в письменный стол. Учитель математики прекрасно знал, где что хранится в этом доме.

Не менее получаса ушло у меня на то, чтобы выяснить фамилию Иржи. Пришлось перелистать всю книжку дважды. Оказалось, Драбинек.

Я набрала номер. Трубку взяли сразу, женский голос произнес с неправильными ударениями:

— Алло? Слуша€ю вас?

— Я могу к вам приехать? Это касается смерти вашего брата.

Через пятнадцать минут я была уже на шоссе. Фары моего автомобиля разгоняли совершенно ночную темноту, хотя время всего лишь приближалось к одиннадцати. Дождь все никак не мог решиться на то, чтобы пролиться на раскаленную землю. Изредка на капот падала одинокая капля, но тут же высыхала на горячем ветру.

Сестра покойного проживала на съемной квартире. Когда она открыла мне дверь, я вздрогнула — настолько полным было сходство близнецов. Коротко стриженная девушка, одетая в какое-то темное старомодное платье, сказала, что ее зовут Иржина. И тут же добавила, что очень любит конфеты. Причем проговорила все это по-английски.

Я присмотрелась к девушке повнимательнее. Да, черты лица были тонки и красивы, как у брата, но голубые глаза глядели с детским простодушием. Короткая стрижка решала вопросы гигиены, ногти обкусаны до мяса, бабушкино платье вполне годится, потому что девушка никогда никуда не выходит… Я уже видела такое. Если обратиться к ней на «вы», Иржина испугается и заплачет.

Я прошла на кухню, не спрашивая разрешения. Открыла холодильник. Так, все ясно.

— Сейчас вернусь, — сообщила я девушке и сбежала по лестнице. Круглосуточный магазин на углу призывно мигал вывеской. Я набрала йогуртов и фруктов, потом купила еще триста граммов конфет.

Эта дуреха даже не закрыла дверь — так и стояла в коридоре.

— Иржина, можно с тобой поговорить? — спросила я, проходя на кухню и раскладывая на столе продукты. Девушка кивнула, жадно глядя на йогурты.

— Ты пока поешь, а я тут похожу, посмотрю, ладно?

Я прошла в комнату. Узкий диванчик, телевизор, много-много комнатных цветов. Ни книг, ни компьютера. Я открыла шкаф. На вешалке одиноко болтались шерстяная кофта, подростковая курточка и точно такое же платье, как на девушке.