Кто поверит эху? - Часть 4

Только когда последний звук замер, осознал, что выкрикнул эти слова. Близко-близко стояли. Кажется, такая горячность слегка выбила почву из-под ног у Тагари. Он не привык, что кричат на него, да еще и младший, с малых лет славившийся своей выдержкой.

– Я никуда не уеду.

– Неделя, - помолчав, сказал генерал.
– Ну хорошо, две. Предоставишь мне доказательства, что ты здесь ни при чем, во всех случаях, или я... не знаю, как поступлю. Но от дел отстраню точно.

И эти две недели тебе будут со всех сторон петь в уши, что именно сейчас я особо старательно интригую и заметаю следы. Наверняка за мной выстроится целый хвост шпионов, причем от брата солидная часть. Надеюсь, хоть шпионы честные попадутся, не станут выдумывать.

Без разницы.

Дома стражники у ворот сообщили - его дожидался господин Айю. Еще не виделись с ним; через мальчика-посыльного он передавал приветствия и каялся, что не явился сразу, что не в силах оторваться от затеянной полной проверки. Подробно написал обо всем, винясь и готовый принять отставку, и, может быть, ссылку. Кэраи тогда решил ему не мешать, все равно не он эту проверку начал, и глупо влезать под конец. А вина... Айю хоть верный и честный.

Ариму сидел на полу внутри у самого входа в дом, и, похоже, придремал - вскочил на ноги, заслышав шаги.

– Кого это ты тут изображаешь? Учишься просить подаяние?
– удивленно спросил Кэраи. Тот шутки не принял, лицо пошло пятнами:

– Господин, госпожа Истэ прибыла в Хинаи. Бывшая служанка получила письмо... Сама Истэ где-то неподалеку.

Кэраи крепко выругался прежде чем сообразил, что сказал, понял лишь по вытаращенным глазам слуги.

– Этого еще не хватало... Зачем?!

Ариму виновато развел руками.

– Тагари знает?

– Нет, господин мой. Только ваши люди.

– Ну конечно, доблестный наш генерал всех лазутчиков, видно, направил за мной... Идем.
– По дороге спросил: - Где она остановилась, виделась с кем-нибудь?

– Я не уверен, - прокашлялся вестник, и тон его стал еще более виноватым: - Один из наших шпионов донес, что ее видели в предместье Осорэи, в повозке ехала. Но городская стража ничего не может сказать, похожая женщина у ворот то ли не появлялась, то ли ее не заметили среди прочих.

– Надеюсь, сейчас на воротах дежурят?

– Конечно, мой господин. Если она не призрак, ее задержат.

Войдя в дом, Кэраи направился не туда, где ждал Айю. Если показаться прямо сейчас, в таком состоянии, тот навоображает невесть чего, например, что вражеское войско уже здесь, в коридорах. Зашел сперва в библиотеку, множество дремавших в шкафах футляров с книгами успокаивали, в них было столько мыслей и жизней, чужих забот, что о своих неловко и вспоминать...

Едва не сбил локтем подсвечник, отклонился в самый последний миг - и со столика чуть не полетел свиток, Ариму успел его подхватить.

– Да что с вами?!

– Ничего, - заставил себя сесть, сцепил пальцы.
– Просто не люблю того, чего не понимаю. Она знала, что возвращаться ей смертельно опасно. Зачем тогда? В запоздалую любовь к сыну не верю. Как бы то ни было, она пока не явилась к родителям или другой родне, и сюда не пожаловала. Сущий и демоны, это костер возле стога сена! Для всей провинции она мертва, эта примерная мать и любящая жена! А уж для Тагари...

– Тогда, может быть...
– слуга наклонился к самому уху Кэраи, проговорил еле слышно: - Чтобы не поднялась буря, пресечь ее в самом начале...

– Прекрати, Ариму. Убийца нашелся. Сейчас все может вызвать эту бурю, любой скатившийся камешек приведет к лавине. Просто приведите их сразу ко мне.

Тот, казалось, заколебался:

– Я не то что бы... Но вы так не любите госпожу Истэ...

– Жена, покинувшая мужа - позор на обоих, но еще полбеды. А мать, бросившая младенца?

...Что отец, тогда живой еще, что Кэраи ту женщину из Нижнего дома бы притащили, даже без помощи Энори, разве что позже... но Тагари сказал - пусть идет, куда хочет. Такая вот доброта. Зато враги трепещут при одном упоминании его имени. Знать бы...

Поднялся, подошел к двери - и откинулся к стене, постоял так. Чудовищно захотелось спать - проклятый дурман до сих пор напоминал о себе приступами слабости. Пробормотал, скорее для себя, но не против был, если и слуга услышит:

– Я совсем не буду против каких-нибудь приятных неожиданностей. Для разнообразия.

Воистину, день этот был черным. Айю тоже принес вести неутешительные - Аори Нара тяжело болен. Еле живого привезли из Срединной, как когда-то из тех же мест - младшего сына. Все силы положил на то, чтобы исправить беду с оружием - и вот, надорвался.

– Точно ли из-за этого?

– Знать бы. Лекари говорят - плохо. Я не сумел с ним толком поговорить. Слаб... Он все твердил о заговоре, верно, о поставках и тех бумагах. Но вот сумел ли Аори Нара что-нибудь еще разузнать, загадка...

– Он ничего не рассказал сыну?

– Нет. По словам Рииши, отец не придал серьезного значения болезни, ждал вас, верил, что скоро вернетесь. А пока все силы бросил на работу своих оружейных. Считал, второй раз заговорщики не сумеют сыграть такую же партию...

Айю вскоре ушел, сокрушенный, не услышав ни слова осуждения, ему и не надо было - все уже давно сказал себе сам.

Хозяин дома окликнул Ариму:

– Перестань прятаться за дверной створкой, иди сюда.

– Я всего лишь хотел...
– начал тот.

– Перестань. Тебе я прощу подслушивание. Только, прошу, без самодеятельности по итогам. Что ты понял?

– Все плохо, - немедленно отозвался слуга.

– Да ты мудрец!

– Тогда, если позволите, - Ариму тронул языком губы, словно опасаясь говорить.
– Господин Айю не прав, как не прав и господин Нара. Они зря думают, что теперь никто не рискнет... если и впрямь сравнить с игрой на доске, я бы атаковал сейчас. Противник ведь думает, что я напуган и собираюсь с мыслями.

Кэраи походил взад и вперед по комнате, хмуро сказал:

– А у меня теперь связаны руки. Тагари надеется, что я уеду, но, может быть, остынет и передумает. Только если я начну что-либо всерьез предпринимать, все вспыхнет по-новой... И тут еще эта женщина...

– Что будете делать?

– Искать. Айю закончил проверку, теперь я начну свою.

**

Мелькнули в воздухе крапчатые крылья, по земле метнулся огненный росчерк. Птице не мешал кустарник на склоне холма: ястреб преследовал молодую лису.