Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4
Шрифт:
После тренировки спортсмены просто поговорили за жизнь за квадратным столом питейного заведения. Капитан КГБ пил своё «Родебергское», прапорщик Советской Армии налегал на местную минеральную воду, разлитую в бутылки в саксонском городке Бад-Лаузик.
В силу профессиональной привычки спрашивал самбист, а боксёр с удовольствием отвечал на вопросы, так как разговор зашёл за учёбу в Ленинградском Государственном Университете. Виктор Викторович живо интересовался преподавателями, которых хорошо помнил и поделился с нынешним студентом юридического факультета парой весёлых историй из жизни студентов и преподов образца выпуска — 1975.
И под конец этой душевной беседы боксёр Кантемиров достал флакон духов:
— Виктор Викторович, это вам от Тоцкого.
— Не понял.
— Толик в свой крайний вечер просил вам передать из рук в руки. Подарок за всё.
Капитан КГБ даже не прикоснулся к неожиданному подношению, только внимательно рассмотрел и сказал:
— Французские. В интершопе покупали?
— Не знаю. Не спросил.
— Ценник оторван.
— Виктор Викторович, дело ваше — брать или не брать. Моё дело было отдать, что я и сделал. Можете оставить официантке Катрин на память. Вот немка обрадуется.
— Вынь из упаковки и положи мне в портфель.
— Как скажите, товарищ.
Тимур развернул защитную плёнку, вынул духи из упаковки и аккуратно положил в уже раскрытый портфель у ног самбиста. Официантка Катрин (она же — Катя) с удивлением наблюдала в сторонке за странными манипуляциями русских. Картонную коробочку боксёр закинул в свою сумку.
Конспирация, и ещё раз — конспирация…
Прапорщик Кантемиров не знал, что после успешного окончания московской проверки начальник особого отдела мотострелкового полка взял да и пригласил коллегу из КГБ к себе в гости на рюмку чая. А кого ещё приглашать в гости к себе в дом, как не своих коллег-контрразведчиков? Хотя из конкурирующей организации… Яков Алексеевич познакомился с Виктором Викторовичем на деле Тоцкого с Кантемировым, почувствовал нормального мужика и перешёл с комитетчиком на ТЫ.
Любовь Путилова очень обрадовалась сообщению мужа о приглашении на огонёк к хорошим людям. У молодой и красивой женщины появился отличный шанс развеять гарнизонную скуку и продемонстрировать модный аромат только что подаренных духов.
Какое же было удивление супруги комитетчика, когда её встретил не менее модный, точно такой же аромат воздушного облака, витавший над женой особиста. Молодые женщины удивились, рассмеялись и внимательно посмотрели на своих мужей. Сговорились, конспираторы?
Не менее удивлённые мужья профессионально сделали вид, что у них всё под контролем и вышли «покурить» на балкон. Первым не выдержал особист полка и с возгласом: «Вот, прапорщик — сукин сын!» совсем неконспиративно заржал с третьего этажа на всю улицу, глядя на коллегу.
Виктор Викторович деловито спросил:
— Тоцкий или Кантемиров?
— Думаю, крайний в этом списке, — сквозь смех произнёс Яков Алексеевич и добавил: — Вот, паразит, всё точно рассчитал: и что мы с тобой от подарков нашим жёнам не откажемся и семьями встретимся. Виктор, так что, получается — переиграл нас прапорщик?
— Яша, а я думаю, мы не будем ничего выяснять и спрашивать у полигонщика?
— Да кто он такой, этот начальник стрельбища? Стратег хренов…
— Согласен, коллега. Пошли к женщинам.
Ни капитан Путилов, ни майор Яшкин даже в своих самых страшных контрразведческих снах не могли увидеть, какие вопросы возникнут у них
в ближайшие дни к «этому прапорщику» и друг к другу. А служебная карьера особиста полка будет напрямую зависеть от сумбурных действий начальника войскового стрельбища Помсен…* * *
Деньги должны делать деньги! Кантемиров отошёл от зигзагов судьбы Толика Тоцкого с Симоной, вновь «крепко подружился» с дочерью генерала, познакомился с новым командиром полка и серьёзно задумался о делах валютных, явно подпадающих под статью 88 Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (УК РСФСР): «Нарушение правил о валютных операциях», санкция которой в те былинные годы была от трёх и до восьми лет с конфискацией имущества. Гражданину СССР о печальном думать не хотелось, а просто хотелось быть молодым, здоровым и при деньгах…
Настало время выехать в Лейпциг, договариваться с вьетнамцами или арабами о продаже им, как минимум, одной тысячи западных марок. С этой сделкой у советского прапорщика проблем не было. Спрос был постоянным. Оставалось только найти время для первой поездки в Лейпциг, благо рядом. На скором поезде Дрезден-Лейпциг можно добраться за полтора часа и ночью вернуться обратно.
Сложнее было съездить в Берлин, закупиться у югославов дойчмарками, затем доехать до Лейпцига, скинуть валюту и вернуться в Дрезден с доходом примерно в две прапорщицкие зарплаты. Время — деньги!
И если у Тимура уже имелись оборотные средства, хранящиеся в цинковой коробке под силовым кабелем (считай — банковская ячейка под охраной высокого напряжения), то времени из-за армейской службы катастрофически не хватало. Оставалась надежда только на вечер и ночь с субботы на воскресенье, целый воскресный день и ночь до понедельника. Утром в понедельник на службе — как штык. В армии — всё как в армии…
Молодой человек начал планировать нелегальные и незаконные действия на территории дружественного государства. В вечер четверга или пятницы надо будет обязательно сгонять в Лейпциг, и конкретно договориться с потенциальными покупателями о сбыте валюты. В субботу вечером шнель, шнель нах Берлин и в понедельник рано утром цурюк нах хауз, на войсковое стрельбище Помсен.
Вот и весь план. Вроде всё просто? Но, в нашей Советской Армии не может быть в принципе ничего простого. Всё сложно и всегда через одно место…
В пятницу с утра начальник стрельбища поставил своим бойцам задачу на весь день, а сам выдвинулся в полк, якобы по неотложному прапорщицкому делу — получение честно заработанного денежного довольствия. Для вида покрутился в штабе и, получая деньжищща, узнал в финчасти, что отцы-командиры сегодня после обеда выдвинутся в штаб армии на какое-то секретное командное совещание.
И это гут! Прапорщик в этот прекрасный день изволил отобедать в офицерской столовой, немного отдохнул, затем ещё раз крутнулся по территории полка для вида, забежал в семейное общежитие, переоделся и был таков…
Первый этап операции по незаконному обогащению советского военнослужащего прошёл весьма удачно. Тимур съездил в Лейпциг и в ночном баре, недалеко от вокзала, договорился с арабами из солнечной Сирии о сбыте им одной тысячи западных марок по курсу одна дойчмарка к семи ГДР. О том, что его могут кинуть в этом баре, советский гражданин даже не думал.