Кто укокошил натурщика? (сборник)

***

Очнувшись, обнаружил себя лежащим на траве под коренастым деревом. Ощущения были как после хорошей попойки: голова раскалывалась, тело было ватным, движения заторможенными. Кряхтя, приподнялся на локте и огляделся. Я валялся на большой поляне, вокруг которой всё так же топорщились в небо тригейские деревья и всё так же порхали тригейские аналоги земных бабочек и птичек. Всё так же угрюмо сидел на ветке дерева (не того, под которым я лежал, другого) перепончатоухий чешуехвост. Всё так же находились неподалёку и рукокрылый трубконос, и плоскоклювый прыгун, и гребенчатозубый иглоспин, и ветвисторогий свинорыл, и мой верный пёс Паломид, лежащий, как и я, на траве. Но поляна была другая! Но дерево, на котором сидел чешуехвост, было другое! Но чешуехвост, трубконос, прыгун, иглоспин, и свинорыл находились не в клетках; клеток вообще не было! Но, кроме перечисленных, на этой незнакомой поляне имелись и другие тригейские существа, которых я раньше видел только в зоопарках, на картинках и видео! Впрочем, одно животное, напоминающее слона, я прежде нигде не видел.

Огорошенный, я первым делом осведомился по компьютеру, где нахожусь. Оказалось – в 13 километрах и 18 метрах к югу от того места, где потерял сознание; уже не на острове Муртазаева, а на севере острова Флоки, что отделён от Муртазаева девятикилометровым проливом. Однако! Чёрт, если бы не пролив, я бы мог, в случае необходимости, призвать на помощь роботов. Но к плаванию в океане они не приспособлены, хотя и не боятся влаги (аренда роботов-амфибий стоила дороже, и я из соображений экономии взял сухопутных), и ни лодки, ни другого транспорта не имеют.

Связавшись посредством компьютера с Ильёй, Добрыней и Алёшей, узнал, что они изловили ещё одного зверя – лопатохвостого панцирника Густавсона, похожего на помесь броненосца и бобра, вернулись на стоянку, где обнаружили изломанные клетки, и не знают, что делать дальше. Я, проконсультировавшись с компьютером, приказал им соорудить клетку для панцирника, непременно с небольшим бассейном, кормить зверя ветками вафельного дерева и ждать моего возвращения. Компьютерный хронометр свидетельствовал, что со времени моего падения в обморок прошло более четырёх часов. В подтверждение этого солнце присасывалось к горизонту.

Я встал на ноги, отряхнул листочки и палочки, прилипшие к нагому телу, и свистнул Паломиду. Пёс тоже поднялся, но без обычного энтузиазма, – видать, тоже чувствовал себя неважно, – и вяло побежал ко мне. Но тут же отскочил, будто его отпружинила невидимая упругая преграда. Он стал топтаться на месте и скулить, словно ко мне его что-то не пускало. Озадаченный, я сам сделал несколько шагов к далматинцу и вдруг упёрся в незримую стену вроде спрессованного воздуха. Это напоминало силовое поле, которое в качестве оград используется в наших зоопарках. Стал перемещаться вдоль этой невидимой стены, своей упругостью похожей на пористую резину. И оказалось, что она окружает меня в виде многогранника или окружности с коренастым деревом в центре. Впоследствии измерил я диаметр этого «заколдованного круга» – 17 шагов. Потуги протиснуться сквозь невидимый сгусток оказались тщетными: «заколдованный круг» меня не выпускал.

Не зная, что и думать обо всех этих странностях, стал делать единственное, что мог в такой ситуации: наблюдать за происходящим вокруг.

Наблюдая, пришёл к выводу, что все существа на этой поляне ограниченны «заколдованными кругами». Все, кроме невиданной твари, напоминающей слона. Напоминающей в первую очередь наличием хобота, и не одного, а целых двух. Как и слон, этот зверь перемещался на четырёх конечностях, только конечности эти были грациознее слоновьих тумб и скорее походили на ноги коня. Тело создания было покрыто редким то ли мехом, то ли пухом, сквозь который просвечивала оливковая кожа. Хвоста не было. Уши были небольшие, как у, опять таки, коня. Да и размером оно было ближе к коню, чем к слону. Крупная голова вместо носа была украшена двумя хоботами, что делало это существо отдалённо напоминающим уродливого безголового кентавра с длинными змееобразными руками. Так вот, в отличие от меня и других существ, заключённых в «заколдованных кругах», сей «кентавр» разгуливал по поляне совершенно беспрепятственно. Вот так же в наших зоопарках по-хозяйски свободно разгуливают воробьи.

Я, направив на «кентавра» компьютер-«бородавку», попросил приборчик идентифицировать сие существо. Оглядев двухобота своими махонькими объективами, эрудированный «волдырь» пожал плечами, в переносном, конечно, смысле; то есть ответил, что науке это создание неизвестно. Но тут же припомнил, что в дневниках одного из первых исследователей Тригея, некоего Марка Ушета, опубликованных лишь в прошлом году, есть такая фраза: «…мне показалось, будто я увидел в зарослях животное с двумя хоботами, но, наверно, это было дерево…»

Выходит, я стал первооткрывателем неизвестного биологам инопланетного существа! А считалось, что все большие сухопутные животные планеты Тригей уже известны. Надо будет придумать для него название. Что-нибудь типа «бесхвостый двухобот Цвяха».

Когда двухобот приблизился к моему «заколдованному кругу», я разглядел этого зверя лучше. Под двумя глазами, очень похожими на человеческие, с морщинистыми веками, шевелились два хобота, представляющие собой сильно вытянутый нос, сросшийся с верхней губой, как у слона, только раздвоенный (видимо, именно эти хоботы я принял за змей). Если у слона на хоботе имеются две ноздри и один «палец», то у этого двухобота на каждом из хоботов имелось по одной ноздре и по три «пальца», причём «пальцы» были очень ловкими щупальцами, не уступавшими пальцам человека. Такими можно и нитку в иголку вдеть, и собрать сложный прибор… Эх, такое бы животное – да в наш цирк!

Разглядывая меня, двухобот поднял хоботы и разинул пасть. Я ожидал, что он проревёт или протрубит, даже заметил, как в глубине пасти затрепетала немалая глотка, но звука не последовало.

И тут я узрел ещё трёх двухоботов. Они приближались с той стороны, где за кружевом деревьев маячил большой, гладкий до блеска камень, или округлая скала. В хоботах эта троица тащила некие предметы. Я сразу отметил, что эти трое чем-то отличаются от первого, а когда они подошли ближе, ахнул. Если первый двухобот был явно живым существом, то эти трое были его механическими двойниками, роботами!

Вот оно что! Я оказался в плену у слонообразного брата по разуму, представителя цивилизации, создающей роботов! Человечество сотни лет ищет в космосе разумную жизнь, а первым её нашёл я! Вернее, она – меня! Но как же исследователи, уже не первый десяток лет изучающие эту планету, могли, выражаясь словами баснописца, «слона-то и не приметить»?! Если цивилизация двухоботов достигла такого уровня, что они создают столь совершенных роботов, то на Тригее должны быть их города, заводы, лаборатории… Но ничего подобного исследователи на сей планете не обнаружили.

Между тем двухоботы-роботы беспрепятственно вошли в мой «заколдованный круг» и, не обращая на меня внимания, принялись из принесённых предметов собирать некие конструкции. Просто любо-дорого было смотреть, как мастерски они трудятся. Всего за пару минут смонтировали. Оказалось – кормушку, поилку, купальню (к которым чуть позже подвели шланг, подававший воду из ближайшего ручья) и конуру. В мои «апартаменты» было помещено и нечто вроде противня или подноса с песком. На этот песок я вскоре справил естественные надобности, за неимением унитаза, после чего песок был заменён чистым, и в дальнейшем я испражнялся именно туда, и песок регулярно заменялся.

Такие же «удобства» слоноподобные роботы установили и в «заколдованных кругах» животных, включая Паломида. Из чего я сделал вывод, что пушистый «кентавр» – хозяин роботов – воспринимает меня не как брата по разуму, а как дикого зверя.

Меня сие обстоятельство оскорбило. Как! Меня! Гомо сапиенса! Человека разумного! Ставить вровень с какими-то тварями неразумными!

Может, его ввела в заблуждение моя нагота? Впрочем, он и сам не носит одежду. Или его заблуждение на мой счёт связано с тем, что внешне я на него не похож. Может, он уверен, что всякое разумное существо обязано иметь пару хоботов и четыре ноги. Мы же, земляне, гомо сапиенсы, разыскивая в космосе братьев по разуму, рассчитывали, что они окажутся гуманоидами, то есть похожими на нас не только разумом, но и внешностью. Только фантасты в своих сочинениях иногда изображали разумную жизнь, не схожую с нами: то в виде интеллектуальных гигантских насекомых, то в виде думающего океана, то… Если бы не двухоботные роботы и не силовое поле «заколдованных кругов», то я бы тоже принял пушистого «кентавра» за дикого зверя.