Кубанская конфедерация. Пенталогия
Шрифт:
– Ты доволен тем, что «мавров» перебили?
– Не знаю, сэр.
– Почему?
– Не могу знать, кто такие «мавры», сэр.
– Это те люди с черным цветом кожи, у которых ты был в рабстве.
– Рабство? – на миг мужичок замялся и смутился. – Но мы не рабы, сэр. Я рабочий, а те, кого вы называете «маврами», сэр, это наша охрана от опасностей внешнего мира. Мы все делаем великое дело, под руководством великого гения всех времен и народов герцога Бирмингемского Магомеда, возрождаем цивилизацию, и каждый из нас находится на своем месте. Всем общеизвестно, что чернокожие люди прекрасные солдаты и управленцы, а белые и мулаты лучше работают на полях, стройках и коечто понимают в технике. И поэтому чернокожие ополченцы имели оружие, а мы, белые, рабочие, и без указания свыше ничего решить не в состоянии.
– Но я и мои люди по цвету кожи такие же, как и вы, и мы одолели черных.
– Это случайность, сэр, или вам
Раб говорил четко и быстро, и сыпал целыми предложениями. Как отлично заученный материал на экзамене, он вываливал на меня потоки словес, а в его глазах было все то же самое показное равнодушие и спокойствие. Охренеть! Такого мне еще видеть не доводилось, хотя я всякого дерьма повидал. И чем больше я общался с этим самым Майклом Гартом, рабом с замашками агитатора, тем яснее понимал, что имею дело с хорошо выдрессированным животным, которое вырастили, выкормили и обучили исполнять ряд определенных действий, а затем влили в стадо точно таких же двуногих рабочих скотин. Человека с малолетства убедили в том, что он второй сорт, рабочий придаток негров, и он уверен в том, что вся его жизнь заключена в служении великому герцогу Магомеду. Хорошо ктото поработал, создал программу обучения молодняка, организовал процесс и теперь, видимо, пожинает плоды своих трудов в виде собачьей преданности загруженных лозунгами и привыкших к определенному мироустройству людей.
– Кто же вам в голову такие мысли вложил? – спросил я у Майкла.
– Никто, сэр.
– А что ты про Армию Рединга скажешь? Там ведь свободные люди живут.
– Вот они и есть настоящие рабы, которые находятся в плену своих дурацких древних верований, национализма и традиционализма, подчиняются шарлатану Квентину Дойлу и питаются отбросами, а настоящая свобода у нас.
– На нас работать станете?
– Вы с оружием в руках и мы подчинимся силе, сэр. Но знайте, нас спасут, и вы об этом пожалеете. Вас будут судить…
– Хватит!
Прервав разговор, я резко развернулся на каблуках, покинул жилище рабов и вышел наружу. Млять! Я зло сплюнул на потрескавшийся старый бетон. С подобной холуйской преданностью я давно уже не сталкивался, и меня распирало бешенство. Ненавижу, когда людей в скотину превращают. Невольно вспомнились Внуки Зари, сектантысатанисты из Харькова. Они тоже использовали техники нейролингвистического программирования, зомбирования людей и промывали им мозги ради подчинения своей воле. В Бирмингеме, по всей видимости, происходит нечто подобное. Вот только сатанисты давали людям веру в сверхъестественное высшее существо, являющееся олицетворением всемирного зла, а здесь вместо нее вера в светлое будущее и высшее предназначение служения одному человеку.
И тут же, в голове возник вопрос, а откуда, собственно, у герцога Магомеда такие методики? Будет интерес и возможность, надо обсудить этот вопрос с Квентином Дойлом. В первую встречу с лидером Армии Рединга, не до того както было, мы торопились на Балтику. А вот в следующую, которая произойдет через неделю, обязательно более подробно и обстоятельно поговорим. Всетаки недоговаривает чтото господин Дойл, и это не есть хорошо. Вот только захочет ли он со мной на эту тему говорить? Не знаю. Силком его к откровенности принуждать, крайней необходимости нет, не настолько уж мне интересна жизнь в Бирмингеме. А в течении одного разговора такого опытного человека на информацию раскрутить, у меня может попросту не получиться. Однако попробовать в любом случае стоит.
Тем временем, пока я гонял в голове невеселые думки, вверх по реке с моря поднялся «Ловкий». Корвет обладал низкой осадкой и превосходной маневренностью, и мог не бояться затонувших в Халле кораблей и подводных камней, и поэтому пока остальные наши корабли оставались на рейде, он пошел к Кингстону.
«Ловкий» прижался к причалу. На бетон опустился трап, и я поднялся на его борт. Здесь принял доклад Мишы Тарпищева, и пообедал в каюткомпании. После этого проверил по рации, как ведется работа в порту, убедился, что все по плану и офицеры справляются с поставленными задачами без меня, и засел за написание донесений моему высокому столичному начальству. В ЛаМанше появится связь с фортом, и я при первой же возможности обязан сбрасывать информацию о походе в Краснодар. Самое обычное дело. Но имеется небольшая проблема. Во время переходов по морю и пребывания в Швеции, я все это дело забросил, а расписать необходимо многое. Так что пока имеется время, надо хотя бы кратко изложить, что нового происходит в Балтийском регионе и каковы итоги торговых операций.
Начал с Гатчины. Написал о том, что Старик полностью оправился от своей болезни, и снова крепко держит в своих руках бразды правления Военным Округом.
Далее Калининградская республика.
Андрей Левченко совершил поход на польскую территорию и, как это ни странно, его рейд увенчался успехом. Республиканцы, гатчинские добровольцы и наемные викинги разграбили и спалили дотла несколько вражеских деревень и этим показали ляхам, что их налеты на Калининград безнаказанными не останутся. Правда, во время отхода войско Левченко все же потрепали и отбили у него половину не очень богатой добычи. Но, в общем, карательный поход удался, я думал, что будет хуже.Третий файл касался Швеции, четвертый Вильгельмсхафена, а пятый Британии. На все потратил два часа времени, и это была только половина моих трудов, ведь еще не были забиты данные по торговым сделкам.
И только я хотел заняться этим, как по рации со мной связался Кум, доложивший, что Кингстону отключили подачу электричества, а между Лидсом и Йорком начался оживленный обмен шифрограммами. Значит, про то, что мы взяли город, «мавры» уже знают. Наверное, из Кингстона ктото успел удрать, а мы его не заметили, и благодаря этому, противник очухался раньше, чем мы ожидали. Впрочем, в этом нет ничего страшного. Бирмингем далеко, а стоящие в близлежащих городах вражеские отряды состоят из ополченцев, которые нам не противники.
Глава 24
Заморское владение ККФ форт Передовой. 18.05.2067
Как домой добирались, в форт, то есть, я вспоминать буду очень долго, и в основном, отборным русским матом. Все пошло наперекосяк с самого начала. С того самого момента, как мы переправили на свои суда «освобожденных» рабов, спустили вниз по реке Халл трофейные суда, и вышли в море.
Позади нас остался разоренный полыхающий Кингстон и куча трупов, впереди был путь домой, и вроде бы, все шло по плану. Однако трофейные плавстредства, не смотря на весь тот ремонт, который им успели сделать рабы бирмингемского герцога, слишком долго простояли без движения и обслуживания своих древних механизмов. И даже используя как буксиры большие десантные корабли, между прочим, не очень хорошо предназначенные для этого, дотянуть их к Передовому было огромнейшей проблемой. Стальные и пропиленовые буксирные концы постоянно рвались. Трофейные «коробки» все время мотало из стороны в сторону, и изза проблем с рулевыми устройствами они с трудом держали курс. Экипажа для кораблей не хватало и приходилось использовать викингов и разведчиков. В корпусах открылись течи, и вся торговая эскадра не раз ложилась в дрейф и ждала, пока на старых судах будут заведены пластыри, поставлены струбцины и заклепаны дыры. Потом на пароме отвалился кусок отгнившей кормы. На «Святой Елене» порывом шквального ветра перекосило трубу. А на «Си Дрэгоне», он же «Морской Дракон», накрылись древние дизельгенераторы и судно обесточилось.
В общем, список проблем можно было продолжать очень долго, и пока мы добрались до Портсмута, где сделали свою первую остановку, кстати сказать, на переход ушла неделя, я ухайдакался до крайней степени изнеможения. Здесь, между островом Уайт и портом, в который почти одновременно с нами на двадцати восьми больших драккарах и нескольких шхунах прибыло три с половиной тысячи викингов, мы простояли двое суток. И почти ничего из того, что я хотел сделать, сделано не было. Правда, с Квентином Дойлом я все же встретился, продал ему остатки продовольствия, излишки которого у нас имелись, немного взрывчатки, триста кило тротила с сотней капсюльдетонаторов, невостребованное трофейное оружие из Кингстона и тысячу ручных гранат. За все это получил сорок два кило золота, и еще двадцать взял за всех доставленных к нему англосаксов. Было дело, хотел переговорить с ним относительно системы обучения и психологической подготовки рабов в Бирмингеме. Но на «Альтаире» возникла очередная нештатная ситуация, по непонятной причине, загорелось румпельное отделение. И попрощавшись с лидером Армии Рединга и Тедди Аргайлом, который стал его правой рукой, я покинул заполненный тысячами северных воинов берег, и вернулся на рейд.
Время стоянки дало нам небольшую передышку и, собравшись с силами, эскадра продолжила свой путь. Снова на нас посыпались проблемы, но знание того, что с каждым часом мы становились на несколько миль ближе к родным очагам, укрепляло нас, и трудное путешествие от ЛаМанша до форта, люди и корабли выдержали с честью. Восемь суток конвой добирался к Передовому и вчера в полдень, на последних каплях горючего, один за другим, наши суда вошли в Добрую Гавань и пришвартовались к причалам.
И вот здесь, на мне сказалось недосыпание и нервное напряжение. Накатила усталость и, распределив воинов Скандинавского батальона в казармы, а затем, распорядившись относительно сохранности материальных ценностей, полученных в этом походе, я отправился домой. В своем семейном гнезде, я искупался в бане, и на четырнадцать часов, позабыв о всех делах и проблемах, залег в спячку.