Кучер

– Поговорите хоть с парторгом, мне поручен портрет Маленкова...

– Это мы все уладим, иди.

Вот так я шестого Ноября сел на поезд Москва - Алма-Ата.

В вагоне-ресторане народа очень мало, только за тремя столиками сидит по одному человеку. Я тоже сажусь у тут мой взгляд упирается в квадратную голову впереди сидящего. Что то знакомое зашевелилось в памяти.

– Черненко? Кучер?

Голова медленно разворачивается и рот раскрывается от изумления.

– Петров?

Полувоенный китель сидит на нем великолепно, глаза еще больше провалились внутрь, а щетка волос упрямо уставилась вверх. Я заметил, что обмотки он сменил на галифе с блестящими сапогами.

– Ты жив?
– с удивлением он смотрит на меня.

– Жив. Почему я должен умереть?

– А мне сказали... Впрочем, я рад что ты жив.

Речь его стала плавней. Видно за пять лет он здорово поднатоскался.

– Чего ты там сидишь?
– продолжил он.
– Иди сюда.

Я пересел к нему. Мгновенно появился официант. Я заказал обед и скромную бутылку лимонада.

– И где сейчас работаешь?
– он с наслаждением поглощает семгу.

– В институте, аспирантом.

– А...

– А ты где?

– В Иркутске, на партийной работе.

– Секретарем райкома?

Кучер улыбается.

– Еще нет.

– Завтра седьмое ноября, а ты в поезде. Что вдруг так?

– У нас даже в праздники работа. Вот послали в Алма-Ату проверить работу пропагандистских органов.

– А куда Голощекин исчез?

Кучер мрачнеет.

– Враг он оказался, троцкист, перевертышь.

– Нашего начальника Комарова то помнишь? Не знаешь где он?

– С заставы перевели комендантом в Сызрань. Больше ничего о нем не знаю.

Мы перекидываемся вопросами.

– А ты зачем едешь в Алма Ату?
– спрашивает он, аккуратно вытирая рот салфеткой.

Черт возьми. Да он еще и прилично может есть.

– У меня общесоюзный семинар математиков.

– Ого, здорово растешь. А где остановишься в городе?
– продолжает допрашивает он.

– Не знаю, куда определит оргкомитет, но наверно в гостиницу на праздники не попасть.

– Это точно. Хочешь, я без вашего оргкомитета все устрою?

– Устрой.

– Добро. Поедем с вокзала со мной и ты увидишь, как я все сделаю.

Разошлись мы в хорошем настроении.

В Алма Ате Кучера встречали с помпой. Несколько важных лиц, жали руки и повели к машине. Я подождал немного и когда увидел что машины отъехали, понял, что он обо мне забыл и поэтому спокойно поймал пролетку и поехал на улицу Ленина искать деятелей оргкомитета.

Молодой казах, радостно пожимал руку.

– Извини, друг, что не встретил. Так запарился. Тут понимаешь праздники, я один, а делегаты едут и едут. С гостиницами совсем туго, может мы тебя устроим к частникам.

– Устраивай.

– Это мы сейчас, наша Джамиля как придет, так и пойдешь с ней. Один запутаешься в городе. Посиди, дорогой, вон там, подожди девушку. Она только что отправилась с одним товарищем из Курска, повела его на жилье.

Я сажусь на скамейку у входа и облокачиваюсь на стенку. Прошло пол часа, Джамили еще нет и вдруг к нашему домику подъехал черный автомобиль. Из него выскочил одетый в военную форму человек.

– Уважаемый, - обращается он ко мне.
– Ты не Петров?

– Петров.

– Очень хорошо, что я тебя застал. Мне приказано отвезти тебя в гостиницу Москва, там забронирован номер.

– Кто приказал?

– Наш секретарь райкома.

Молодой казах, очутившийся за моей спиной, ахнул.

– Ну у тебя, парень, и знакомые. Давай, конечно в гостинице лучше, поезжай туда.

В гостинице встретили как короля, отвели в одиночный номер со всеми удобствами. После тесных коморок столицы, я даже почувствовал себя человеком.

Семинар проходил трое суток. На четвертые, нам хотели показать достопримечательные места столицы Казахстана, но... ночью в мой номер постучали.

– Кто там?
– спросил я, подойдя к двери.

– Это дежурная, вас просят к телефону, звонят из Москвы.

– Сейчас, оденусь.

Спешно натягиваю брюки, набрасываю рубаху, открываю двери и... вижу перед собой несколько мужчин в фуражках. Дежурная по этажу стоит в стороне и от страха стучит зубами. Первый тип, небрежно меня отшвыривает обратно в номер.

– Вы арестованы. Вот постановление на арест.

Он протягивает клочок бумаги к моим глазам и тут же его убирает.

– Приступайте, товарищи.

В номер вваливается несколько человек. Они начинают тщательно обыскивать помещение и копаться в моих вещах.

– Можете одеться, мы сейчас едем.

Как во сне, я одеваюсь и в окружении охранников спускаюсь по лестнице вниз.

Через три недели вызвали на первый допрос. Его ведет молодой русский парень с самоуверенным лицом.

– Долго вы прятались от нас, гражданин Петров, - начинает презрительно он.
– Но как веревочки не виться, конец ее близок.

– Я ни от кого не прятался.

– Еще бы, в тридцатом году, вы так быстро убрались с Джаркента, что мы временно потеряли ваш след.

– Я был ранен и после того, как вылечился спокойно уехал в Москву.

– Это вы можете рассказать бабушке, а нам вы лучше расскажите все. Обо всех ваших связях за границей, как вы оказались на заставе Хоргос и скольких бандитов и шпионов, вы за это время провели через границу.

– Это же чушь.

– Э... нет, гражданин Петров. Ваш сообщник Коновалов еще раньше признался во всем, вот его показания: "Признаю, что помогал английской разведке и с ее ведома проводил через границу нужных ей людей и отряды басмачей. Крупную банду Кандырбекова и банду бая Салтана помог провести в Китай вместе с моим помощником Петровым С.М., тоже завербованным английской разведкой и внедренным, как дублер в пограничный отряд на речке Хорос." Вы можете прочесть его показания.

Я подтягиваю бумаги и с ужасом читаю показания моего лучшего друга, написанные против меня. Как должно быть его мордовали, чтобы он написал такую чушь. Бедный Леша, его кости давно в могиле, а оставшиеся бумаги жгут...

– Ну как?
– все также презрительно спрашивает молодой следователь.
– Вы все будете отрицать?

– Все буду отрицать.

– Хорошо, вот показания ваших товарищей по отряду. Когда банды хотели вырваться за границу, вы ловко уклонялись от их уничтожения и искусственно мешали это сделать бойцам отряда. Боец Нечувайло пишет, что вы стреляли в воздух и призывали всех поднять восстание против своей родины, а вот рапорт командира отряда Комарова и бойца отряда Черненко о том, как вы избили пулеметчика на поле боя и помешали ему выполнить боевую задачу. И это будете отрицать?