Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

– Ну что, Кит, - зловеще заговорил злой следователь, направляя ему в лицо поток света. Тот поморщился и отвернулся.
– Допрыгался? Не вороти рыло, смотри на меня! Давай колись!

– Че колоться-то, - мрачно прогудел Кит.

– Тебе лучше знать. Как дружбана замочил, рассказывай.

– Не мочил я никого...

– Да? А ты вспомни хорошенько, рыло бандитское. Чмо! Все равно запоешь. На утюге чьи пальчики? Не твои ли?

Кит скосил глаза на свои пальцы-сардельки, но их не оказалось на месте. Тут он вспомнил, что руки у него заведены за спину и стянуты браслетами.

– Гад такой!

– злой следователь замахнулся.

– Погоди, - сказал добрый.
– Он умный парень, он все преотлично расскажет. Охрана!

Охрана вошла.

– Снимите с него наручники.

И Кит получил возможность ознакомиться с пальцами, по которым было затосковал.

– Расскажи нам, Кит, что ты делал во вторник вечером?

– Ночью, - грозно уточнил злой.
– С полуночи где-то.

– Дома был, - буркнул Кит.

– Один небось?

– Не помню я.

– Постой, - снова вмешался добрый.
– Я же не зря спросил его про вечер. Должно же было что-то случиться до этого страшного, ужасного несчастья. До этой невосполнимой потери. Ты же друга потерял, Кит! Дружбана! Кореша! Это же Каток был, твой корефан закадычный! И что с ним стало? Ты погляди, - он подтолкнул к арестанту фотографию.

– Гляди, тварь!
– завелся злой.
– Гляди хорошенько, что натворил! Черепушка-то проломлена! А на утюге твои пальчики!

Кит покосился на снимок.

– Не знаю я ничего, - пробормотал он.
– Не я это. Я дома был.

– Ну хорошо, - уступил добрый.
– Давай все-таки про вечер. Вы же виделись с Катком, правда?

– Ну, виделись, - согласился Кит.

– Так. Отлично. Лед тронулся. Где вы виделись? Когда? Чем занимались?

– Да чем они, падлы, могли заниматься!
– возопил злой.
– Это же ясно как день. Любуйся! Любуйся, отродье!

– Остынь. Так все-таки - чем, Кит?

Кит постепенно располагался к доброму следователю, а на злого начал посматривать с опаской.

– Мы к Бите пошли, - засопел он.
– Должок стребовать.

– Славно! В котором часу?

– Я помню, что ли?

– Ты не хами, - злой погрозил пальцем, и Кит, позволь ему шея, втянул бы голову в плечи.

– Не помню, - повторил он упрямо.

– Ладно, замнем. Что же, Бита вам задолжал?
– удивился добрый.
– Он же тоже ваш дружбан.

– Какой он дружбан. Сука он.

– Точно сказано, - не удержался злой.
– Такой же выродок. Отморозок.

– И много Бита задолжал?
– спросил добрый.

Кит долго считал в уме.

– Два лимона, - подвел он итог.

– Ну-ну. Дальше. Пришли вы к Бите. Он же рядом с Катком живет, правильно?

– Ага. Многоэтажка.

– Хорошо, молодец. Дальше рассказывай.

– Чего рассказывать. Ну, пришли. Он говорит: бабла нет. Мы его припугнули маленько...

– Ангелы, - ехидно вставил злой.

– Маленько - это как?
– заинтересовался добрый.

– Да как всегда. Привязали. Утюжок приготовили.

– Это чтоб на живот?

– Ага.

– С собой принесли?

– Зачем с собой? Кто ж с утюгом ходит. Это Биты утюг.

Следователи переглянулись. На утюге были пальцы не только Кита, но и Биты.

– Поставили?

– Не. Бита сказал, что отведет нас к дружбану. Тот ему столько же должен.

– Поверили?

– А чего.

– Но хоть побили Биту-то?

– Не, не успели. Он раньше успел сказать, что отведет.

– А дома-то у Биты хоть поискали?

– А как же. Поискали маленько.

– Маленько - это как?

– Ну, как положено. Перевернули все. Ничего не нашли. Даже пушку не нашли.

Добрый с торжеством посмотрел на злого. Тот закурил и начал целиться дымом в лицо Киту.

– Ну не тормози, - попросил добрый.
– Начал колоться, так продолжай.

– А чего. Вышли. Хотели в тачку сесть. Тут Бита говорит: похезать хочу. На толчок ему надо, козлу. Перетрухал, понятно.

– Ну а вы с Катком? Вы же люди гуманные.

Этого слова Кит не знал, но ответил по делу:

– Повели его. Каток повел. Бита на втором этаже живет. Каток поднялся, зашел с ним в хату.

– А ты что ж?

– На шухере стоял. Мало ли.

– Понятно. Герой. Дальше, дальше, - нетерпеливо пригласил злой.

– Чего дальше...
– Кит слегка разволновался, на лице начали проступать смутные подобия чувств.
– Стою внизу, у лифта. Оттуда все слышно и видно. Курю. Их пять минут нет, десять нет. Пятнадцать нет, двадцать нет, двадцать пять нет...

– Тридцать нет, - передразнил его злой.
– Не тяни волыну.
– И выпустил в Кита очередную дымную струю.

– Я поднялся, заглянул. Каток стоит в коридоре, перед сортиром. Мается. Кивает - засел, мол, сволочь, - продолжил Кит.
– Я дверь и открыл.

– И что же?

– А то. Не было там никого, внутри. У Катка вид сразу стал очумелый. Куда же он делся, говорит. Я же с ним разговаривал. Обыскали всю хату - никого. Каток божится - он не выходил.

– Но чудес-то не бывает. Значит, вышел. Каток его и выпустил, спелись. Или отошел куда, а Бита ваш вышмыгнул. И на лестницу.

– Нет. Я бы услышал, заметил.

– В лифт, к соседям...

– Нет. Не выходил никто, точняк. Пропал начисто. Сучара.

– Тогда в окно выпрыгнул. Второй же этаж, можно рискнуть.

– Не прыгал он. Каток поклялся, что никуда не отходил. И прыгнуть Бита не мог - у него страх высоты... Сучня.

– А страх утюга?

Кит огорченно умолк.

Добрый и злой переглянулись.

– Что же вы потом сделали?

Кит пожал плечами.

– Вышли и дверь захлопнули. Там замок такой, автоматический.

– Зачем?

– Сами знаете. Кто ж открытую дверь оставляет? Это стремак.

– Стремак, - задумчиво повторил добрый.
– Куда ж вы с Катком подались после Биты? Сучары такого?

– А куда. Поздно уже. Сели в тачку. Я Катка довез до угла и двинул к себе. Спать хотел.

– С чего вдруг?

– Так сутки работали без продыху.

– Работали, - передразнил злой.
– Воображаю.
– Он повернулся к доброму: - Все у тебя?

Тот молча кивнул.

– Охрана!

Когда Кита увели, добрый вытащил стаканы и початую бутылку коньяка.

– Гнида, урод гребаный, - процедил он.
– В следующий раз ты будешь добрым. У меня от этого мозги лопаются.