Куда Уехал Цирк. Дорога-4

– Бременские музыканты и Собака Баскервилей!
– хором выдали Эни и Дени.

– Бедный Булька, такого кабана на себе таскал, - посочувствовал собаке Оле.
– Как ты его не раздавил!

– Ва-ушего Бульку, запря-угать можно!
– возмутился Невс, хлестнув хвостом.
– Зато-у пыхтел натура-ульно!

Булька на такое заявление приоткрыл один глаз, вздохнул и продолжил похрапывать.

– А зачем орал мясо?

– Для коло-уриту, - опять фыркнул кот.
– Я «мяууу-со», орал, а у них вообра-ужение бурное.

У ходоков тоже было воображение, и ночную сцену они представили весьма живо и где-то даже пожалели жертв машинной изощренности. Но ооочень глубоко в душе!

ГЛАВА 23

По общему решению, раз уж день так начался, то и быть ему выходным. После позднего завтрака или раннего обеда, это как посмотреть, народ пошел по гостям. Третий день свадьбы тоже был праздником. Молодая жена уже в собственной типи, встречала гостей, своих и мужа. Танцы уже были не всеобщими, а местного значения. Теперь танцевали неженатые и незамужние, но под строгим присмотром старшего поколения. Видимо, чтобы молодежь не чувствовала себя брошенной и обездоленной. Яркие богатые вышивки из бисера и крашеных игл дикобраза, летящая бахрома, музыка флейт, барабанов и бубнов, гортанное пение - все это создавало атмосферу фантастического зрелища. Народ общался, продавал свои изделия и поделки. Шкатулки с бисером, выставленные на продажу Лазурной Птицей, чуть не спровоцировали военный конфликт среди индейских дам. Марья с горящими глазами выбирала ловцы снов. Она принесла на обмен лоскутное одеяло и теперь была владелицей чуть ли не лавки сувениров. Для начала бизнеса ассортимента точно хватило бы. Индианки, судя по схожести мать и дочь, уже вывешивали обновку на растяжке у типи, под завистливое цоканье соседок.

– И как ты все это барахло потянешь в наш мир?
– ехидно прошипели у Марьи над ухом.

– Изыди, сатано!
– не оборачиваясь, отмахнулась Марья. А чего оборачиваться? Ник, его и сеять не нужно, как сорняк, вылезет и хрен сотрешь.
– Вот назло тебе с Дымом договорюсь и контрабандой все протяну!

– Ты его сначала найди того Дыма…

– Да чтоб тебе насолить, найду!
– фыркнула женщина, оглядывая нарядную толпу, но ни Эни, ни Стаси не увидела. Сестренка Ю танцевала со своим Медведем, грациозно изгибаясь. Черная Трава потемнела лицом, глядя на них.

– У, змеище…- проворчала Марья.

– Мстить будешь?
– от вкрадчивого вопроса Уны Марья подпрыгнула.

– Ха! Конечно! Я мстю, и мстя моя страшна…- пробормотала она на русском.
– Жаль, ты моего языка не знаешь.

– Как и ты моего…- усмехнулась травница.

– Ты так уверена?
– ответила ей Марья на лакота, с капец каким акцентом, но все же. Полюбовалась вытаращенными глазами Уны и добавила.
– Понимаю гораздо лучше, чем говорю.

– Все понимают?
– женщина оглядывалась, явно кого-то разыскивая.

– Нет. Джонатан знает отлично, а Дени с Эни тоже больше понимают, а говорят еще хуже меня.

Уна прыснула, а потом рассмеялась:

– Лучше и ты не говори, а то все со смеху помрут.

– Ну вот, я так старалась!
– она делано надулась, потом тоже рассмеялась.
– Поэтому и молчим.

– Как мстить будете?
– вернулась к предыдущей теме Уна, не утруждая себя английским, на котором, кстати, тоже говорила с презабавным акцентом.

– Увидишь! Главное, с этой чернявой и ее подружками на пляже встретиться… - на странную беседу женщин уже стали обращать внимание, потому как говорили они на разных языках, но явно понимали друг друга.

– Сегодня на озеро не пойдем, а вот завтра с утра… - прищурилась индианка.

– С утра, это как солнце встанет?
– уточнила Марья, получила согласный кивок и предвкушающее улыбнулась.

Робин, обвешанный двумя младшенькими миссис Флоры, сидел рядом с любимой женщиной у ее фургона. Он подозрительно наблюдал за беседой Марьи с сестрой Токей Ито. Женщин было отлично видно, и полисмену очень не нравилось выражение их лиц. Дамы явно что-то затевали.

В цирковом лагере тоже было шумно и весело, верней, не в нем самом, а на арене. Вчерашний номер на батутах вдохновил всю подростковую и младше-молодежную часть населения. Делегация оной отловила Дени в индейском лагере с просьбой, хотя, судя по горящим глазам, скорей с требованием попрыгать на батутах. Облако, Змей и Перо среди этих жаждущих выглядели гордыми адептами, приобщенными к таинству. Дени, помявшись, понял, что живым его не отпустят, и сдался. Батуты дружными усилиями вынесли и установили на арене, после чего последовала лекция по технике безопасности. Откровения на тему - угол падения равен углу отражения применительно к упругой сетке, слушали снисходительно. Пока, демонстрируя на практике постулат о необходимости «приходить» точно в средину батута и строго вертикально, Дени едва избежал «вылета» со снаряда.

Так что прыгали простенько, строго вверх. Но возникла новая проблема: тем, кто прыгал, казалось, что они только-только начали, а тем, кто стоял внизу, что долго ждут. Часов, чтобы засекать время, у Дени не было, привлекать Невса было нельзя. Федор Артемьич дава ть напрокат свою «луковицу» отказался на отрез. А атмосфера недовольства портила все мероприятие. Помощь пришла, откуда не ждали, Изя пришел и поставил возле арены два ведра:

– Одно дырявое,- заявил он.

– И чё?
– Дени вытаращился ему вслед.

– Эх, молодежь! Песочку сухого насыпь в дырявое…

Дени завис на пару секунд, потом хлопнул себя по лбу:

– Песочные часы!
– дошло до парня, и тут же наладил индейцев за оным ингредиентом, пояснив, что песок нужен только сухой и желательно чистый, а сам опять побежал к старику Федору.

Часы для калибровки столь точного прибора ему все равно не доверили, Федор Артемьич пришел сам. Солидный господин при костюме, шляпе и часах вызвал некоторую оторопь и все притихли, наблюдая за действом. Дени понемногу сыпал песок, а Федор вел мониторинг времени. Откалибровали часы на пять минут, в общем-то, особая точность была не нужна, нужны были одинаковые отрезки времени.

– Еще одно ведро возьми, - посоветовал Федор, уходя, и Дени прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «А зачем?», потому что понял, без третьего ведра точность «настройки» собьется очень быстро.

Гораздо позже, когда напрыгавшаяся до тошноты компания утащила на место батуты и потом Дени на пляж смывать пот, Ло, Джонатан и Оле озадаченно рассматривали стоящую на краю арены инсталляцию из трех ведер. В одном из которых наблюдалась горка песка, а другое было дырявым.

Купаться пошли на пляж ходоков, они-то, наивные, мнили себя первооткрывателями! Все окрестности озера давно облазило не одно поколение индейцев. Просто пляж располагался несколько неудобно, а привязать к ветке веревку никто не догадался, за ненадобностью, наверное. Теперь же, перелетая на веревке провал, орали на все голоса. Когда Дени тоже разразился переливчатой трелью тирольской кавер-версии, слегка опешили. В воде устроили вроде веселую игру в нырялки с догонялками, но у Дени было чувство, что он сдает какой-то, если не экзамен, то зачет. Наплававшись, повалялись, отдыхая, на горячем песке, вот тут и выяснилось, что Дени понимает лакота.

– Подумаешь, плавать он умеет, - фыркнул один из старших, как они считали, парней, всю дорогу фонивший раздражением и каким-то ожиданием.
– Все равно бледнолицый слабак…

– А это не такому, как ты краснокожему, судить, - так же фыркнул Дени. Он прекрасно знал, какой у него чудовищный акцент. В летнем лагере выживания все индейские инструктора из лакота просто угорали. Но эффект от его слов превзошёл все ожидания, на парня вытаращились так, будто у него рога выросли. Дени сел, поджав ноги, и не обращая внимания на задиру, пояснил уже на английском то, что Марья объясняла Уне. Его стали хлопать по плечам и хвалить. Но, увы, видимо, молодой индеец давно пытался найти повод для ссоры.

– Ты не сумеешь победить меня в кругу, - презрительно скривил он губы.

– Как говорит наша тетя - блажен, кто верует, - Дени, усмехнулся и пожал плечами, он уже давно не мальчишка, которого запросто можно было поймать на слабо.
– Верь дальше, мешать не буду, - отвернулся к остальным парням.
– Пошли со скалы прыгать!

– Ты должен доказать!
– не унимался придурок.

– Должен?! Кому? Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывал?
– Дени стал высокомерно холоден.