Кудрявый сезон

– И? – мое терпение начинало сдавать позиции.

– Ну и хвастался пацанам, что, мол, девчонка совсем по нему потекла и у них сегодня может что-то получится, ну если ты понимаешь, о чем я.

– Хорошо, я тут причем? – продолжал я злиться на Стаса.

– Ну, хз, подумал, что ты должен быть в курсе.

– Бл*ть, Стас, думать – это не твое.

– Ну, я подумал...

– Ладно, давай пока.

– Ник? – Тим смотрел на меня озадаченно.

– Зачем мне эта информации? Что я должен сделать с ней? Поехать свечку подержать? Или уговаривать ее не совершать глупостей? Тииим, ну камон!

– Не, судя по всему Макс, явно, брешет. И судя по твоему лицу, – рассматривает он мой еще не сошедший отек с лица, – Ника не сдаться без боя…Единственное, о чем я подумал… помнишь Наташка рассказывала, как ее Макс когда-то, якобы, споил и воспользовался этим.

– Ника не пьет. Да и Наташка эта, сам знаешь, набедокурит сама, а после винит всех вокруг в слабости своего передка. Макс, конечно, еще тот г*ндон, но не настолько, учитывая историю Миланы...

– Да, мне вроде как хочется с тобой согласиться, Ник, а вдруг, Макс совсем рехнулся со своей ненавистью и решил тебе окончательно насолить, воспользовавшись наивностью Ники.

– Она не настолько наивна, уж поверь мне.

По-крайней мере, мне хочется в это верить.

– Что будешь делать?

– Ни-че-го, Тим. Пойдем. У нас игра скоро начнется.

Мы поднялись на второй этаж, шли вдоль коридора, который был обрамлен с двух сторон панорамными окнами, от чего создавалось впечатление, что мы в огромном аквариуме. Только воды в нем было. А я будто был рыбкой, которую оставили в этом самом пустом аквариуме. Погибать. Именно это я чувствовал. Сколько бы я себя не убеждал, что мне все равно, не стоит лезть, не мое дело, другая часть меня объясняла мне обратное.

– Попробую позвонить Нике, – остановился я, судорожно перебирая контакты в своем телефоне. Гудки, гудки и еще раз гудки. Тим смотрел на меня вопрошающе. – Тишина. У тебя есть номер Макса?

– Не-а… Напиши старосте… А не, погоди, в чате класса глянь, он там должен быть.

– Точно, спасибо, Тим. – Я начинаю листать список контактов в группе. Нахожу его рожу, вижу телефон и сразу же начинаю ему набирать.

– Алло, – через какое-то время слышу голос Макса.

– Привет, Макс.

– Ну, привет. Чем обязан? – узнал. Лестно.

– Что делаешь?

– Да, так с подругой своей гуляю, – сделал он акцент на слове «своей».

– Ясненько. Какие планы на подругу?

– Ха, я что отчитываться перед тобой должен?

– Если ты что-то замышляешь, бл*ть, Ворон, я тебя порву на британский флаг.

– Ой-ой, напугал, – я чувствовал, как он натягивает свою неприятную улыбку. И он знал, что я в курсе. Знал, что до меня дойдут слухи. Все знал.

– Девчонка-то хоть знает о твоих намерениях?

– А то! Жаждет, я бы даже сказал. Любовь – это же такая штука… – смакует он каждое произнесенное собой слово. – Хотяяя, откуда тебе знать. Ты же кроме себя никого и не любишь. Или любишь все же?

Я не хотел его провоцировать и просто скинул звонок.

– Чего? – смотрел на меня Тим.

– Театр одного актера. И зритель в нем я… У меня только один вариант, что он повез ее к себе на дачу, – размышлял я, хотя не понимал, зачем мне вообще это.

– Ну и?

– Что, ну и, Тим? Чего я туда как дурак припрусь? В качестве кого, и с какими аргументами? Ты не должна с ним спать? Потому что я не хочу этого? Какое я вообще имею право вмешиваться в эти отношения? Да, ну, бред какой-то, – смахнул я рукой по воздуху. – Она сделала свой выбор. Мне кажется, что мне нужно успокоиться и забыть.

– Ты же понимаешь, что она выступила разменной монетой и возможно не понимает этого. Может, она нуждается в твоей защите.

– Ты же знаешь, я пытался. Она меня полностью игнорирует, слушать меня не хочет. Уперлась рогом, упрямая. Еще что-то наплела родителям, что и они от нее отстали.

Мы встали возле раздевалки, из которого доносились крики Геннадича. Видимо, рвал и метал из-за нашего отсутствия.

Когда мы встали перед его взором, думал, он испепелит меня своим взглядом.

– А вот и наши блудные сыновья. Бегом переодеваться. Вы в своем уме? Что за отношение такое пофигистическое?

– Я не буду играть, – резко выпалил я.

Я сейчас вообще ничего не хотел. Просто сел бы и замер бы на пару годков. Чувствовал, что у меня совершенно нет сил. Ни на что. Абсолютно. Я закончился.

– Что это значит, Лужанский!?

– Он себя плохо чувствует, Василий Геннадьевич. Мы в медпункте были, ему таблетки какие-то дали. Боюсь, что он дезориентирован и не сможет играть, – искусно врал Тим, пытаясь меня прикрыть, пока я не успел наломать дров.

– Цирк! Сплошной цирк! – прокричал Геннадич и уже собирался уходить. – Жду всех через пятнадцать минут на площадке. Кого не увижу, пусть пеняет на себя, – смотрит в мою сторону и выходит из раздевалки.

– Ник? Что будешь делать?

– Я так устал, Тим, – с этими словами я шлепнулся пятой точкой на скамейку и уставился в пол. – Ехать мне до его дачи час с лишним. Тим, скажи, это же тупо?

– Ну, есть такое. Но лучше перебздеть, как говорится, и пожалеть о том, что сделал, чем не сделал.

Еле оторвавшись от точки в полу, где я на какое-то мгновенье гипнотически завис, я начинаю еле, на автомате, собирать свою сумку, запихивая весь свой спортивный инвентарь, который нахожу попутно. Мне с таким трудом даются эти действия сейчас.

– Ник, я, пожалуй, поеду с тобой. Что-то ты совсем не в форме. Побледнел совсем, – прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. – Чет, ты такой холодный.

– Угу, – только успеваю промычать я и теряю ориентир в пространстве.

26

Ник

Я открыл глаза и тут же закрыл, почувствовав дискомфорт от света. Лежал и просто пытался переварить, что случилось и где я сейчас нахожусь.

– Да, где же эта девчонка? – недалеко от меня звучал женский голос. Я не сразу понял, что это была Лена.

– Так и не отвечает? – к нему присоединился другой голос, мужской. Папа.

– Нет. Сквозь землю провалилась. Напишу ей сообщение. Может, когда увидит, выйдет на связь.

– Ладно, не переживай ты так. Все с ней хорошо.