Кухонный бог и его жена

— Какая добрая женщина! — воскликнул Цзан. — Где же она? Я хочу ее отблагодарить.

И девочка указала ему на окно, в котором он увидел женщину, идущую по дорожке. Ай-ай-ай! Что бы вы думали — это была его чудесная жена Гуо!

Цзан заметался по кухне, ища, куда бы ему спрятаться, и как раз в тот момент, когда его жена вошла на кухню, прыгнул прямо в очаг.

Добрая Гуо пролила реки слез, чтобы затушить огонь, но бесполезно! Цзан горел от стыда, и, конечно же, его жгло горячее пламя очага. На глазах Гуо ее муж превратился в пепел и тремя клубами взмыл на небо. Вот так!

На небесах Нефритовый император услышал его историю.

— За то, что тебе хватило мужества признать свою неправоту, — объявил император, — назначаю тебя Кухонным богом. Ты будешь следить за поведением всех людей и каждый год докладывать мне, кто заслуживает удачи, а кто — наказания.

И с того самого дня китайцы знают, что за ними наблюдает Кухонный бог. У него есть свой уголок в каждом жилище и каждом магазине, и он видит всё: хорошие и плохие привычки, щедрость и жадность, враждебность и придирчивость. За семь дней до наступления Нового года Кухонный бог отправляется обратно в очаг, чтобы рассказать императору, кто заслужил перемены участи в хорошую или в плохую сторону.

— Конец! — объявляет счастливая Клео.

— Очень похоже на Санта-Клауса, — весело добавляет Фил.

— Фу! — бросает мама с таким видом, что сразу становится ясно: мой муж сморозил что-то немыслимо глупое. — Он не Санта-Клаус, а как шпион, агент ФБР, ЦРУ или мафии, хуже, чем Служба внутреннего налогообложения. Вот какой он. И он не дает человеку подарков, это человек должен одаривать его. Весь год надо проявлять к нему уважение, подносить чай и апельсины. А когда приближается китайский Новый год, его надо угощать еще лучше — наливать виски, подносить сигареты, конфеты, всякие такие угощения. И все это время человек будет надеяться, что у Кухонного бога сладко во рту и хмельно в голове, и он, встретившись с Императором, скажет: «Эта семья хорошо себя вела. Пожалуйста, дай им удачи на следующий год».

— Ну что же, это довольно незатратный способ обеспечить себя везением, — говорю я. — Точно дешевле, чем лотерея.

— Нет! — вскрикивает мама, чем застает нас всех врасплох. — Это непредсказуемо. Иногда у него просто плохое настроение. Иногда он говорит: «А вот не нравится мне эта семья! Пусть их преследуют несчастья!» И тогда у людей начинается черная полоса, и они ничего не могут с этим поделать. Да и вообще, я не хочу, чтобы меня судил муж, обманувший собственную жену! Это его жена была достойным человеком, а не он.

— Тогда зачем тетушка Ду устроила ему святилище? — спрашиваю я.

Мама хмурится, обдумывая мой вопрос:

— Наверное, у нее просто так вышло. Если человек вдруг решает поклоняться ему, то потом просто боится прекратить. Тетушка Ду поклонялась ему с самого детства. Ее семья делала это еще много поколений назад, в Китае.

— Здорово! — говорит Фил. — И сейчас она передает это проклятие нам. Спасибо, тетушка Ду. Но, простите, вынуждены отказаться. — Мой муж смотрит на часы, и я понимаю, что ему не терпится уехать.

— Тетушка приготовила подарок для тебя, — грустным голосом говорит мне мама. — Откуда ей было знать, что он придется некстати? Она просто хотела оставить тебе что-то хорошее, лучшее из того, что имела.

— Ну, может быть, девочки будут играть с ним как с кукольным домиком, — предлагаю я.

Тесса кивает, и Клео следует ее примеру. Мама молча смотрит на алтарь.

— Я думаю, можно сделать так, — наконец объявляет она. — Забирай алтарь, а я найду тебе другого бога, приносящего удачу. — Она вынимает из святилища изображение Кухонного бога. — А этого я заберу. Тетушка поймет. Не надо тебе такой удачи.

И больше не о чем волноваться.

— Договорились! — соглашается Фил. — Давайте упаковывать.

Но теперь уже меня одолевают тревожные мысли.

— Ты уверена? — спрашиваю я маму, которая запихивает пластиковые свечи в бумажный пакет.

Я не считаю себя суеверной и никогда никому не пересылала «писем счастья». Мэри раньше забрасывала меня ими. Но все же я не выбрасывала эти письма, хотя и не выполняла вложенных в них инструкций.

Фил несет алтарь, а Тесса пакет со свечами. Мама повела Клео обратно в туалет, чтобы отыскать неоновый браслет, который малышка там оставила. Когда они выходят на крыльцо, мама вручает мне тяжелую сумку с продуктами, свой обычный «гостинец». Кажется, там апельсины и китайские конфеты или что-то в этом роде.

— Чай тетушки Ду я положила тебе тоже, — говорит мама. — Его для заварки много не надо, а потом просто подливай воду — вкус не испортится.

Через пятнадцать минут после отъезда из маминого дома девочки уснули. Фил решил поехать по шоссе 280, на котором меньше машин и длиннее отрезки между контролирующими скорость камерами. От дома нас отделяло тридцать пять миль.

— Но ты же не собираешься оставить у нас этот алтарь, или как его там?

Вопрос Фила больше похож на утверждение.

— Хм…

— До чего же уродливая штуковина! Хотя, наверное, можно разрешить девочкам немного поиграть с ней, как с кукольным домиком. Пока им не надоест.

— Хм… — Глядя в окно, я думала о матери и гадала, какого бога, приносящего удачу, она для меня найдет.

Мы неслись мимо дорожных знаков и воскресных водителей, медленно плетущихся в правом ряду. Я посмотрела на спидометр: почти восемьдесят миль в час.

— Мы куда-то торопимся? — поинтересовалась я.

Фил сбавил скорость и спросил:

— У нас есть чем перекусить?

И тогда я вспомнила о гостинце, который дала мне с собой мама. Заглянув в сумку, стоящую у меня в ногах, я нашла несколько мандаринов, рулон туалетной бумаги, жестяную баночку с чаем тетушки Ду и папин портрет. Тот самый, который я случайно уронила в прошлом месяце. С новым стеклом в рамке.

Я быстро очистила мандарин для Фила и снова отвернулась к окну, чтобы он не видел моих слез. Я смотрела на проплывающий мимо ландшафт: водохранилище, подножия холмов, дома, мимо которых я проезжала сотни раз, не задумываясь о том, кто в них живет. Миля за милей знакомого пространства. Однако не оно разделяет нас с матерью.

3. РЫБА НЕ ПЕРВОЙ СВЕЖЕСТИ

Хелен считает, что принимает только правильные решения, хотя на самом деле ей просто везет. Вот уже пятьдесят лет я наблюдаю, как ее глупости оборачиваются для нее сплошным везением.

Например, вчера, за ланчем, она упрашивала меня:

— Уинни, дорогая, съешь еще курицы.

Я уже говорила Хелен, что не хочу больше есть то, что осталось после похорон. Хватило этих пяти дней. Поэтому мы отправились за продуктами в «Хэппи Супер», чтобы подумать, что будем есть на обед.