Кухонный бог и его жена

Дядюшка говорил, что на иностранцах легко разбогатеть. И для этого много ума не надо. Нужно просто сказать: «За небольшую плату я освобожу вас от мусора: старой одежды, объедков и ненужной мебели». А потом перепродать все тому, кому это нужно. Так можно заработать состояние на три поколения за один вечер.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я.

Мне казалось, что этот разговор не стоил похода в оранжерею.

— Я еще не закончила, — ответила Пинат. — Это только начало. Потому что затем другой дядюшка упомянул, что такой мусорный бизнес лучше другого, во всяком случае, он не позорный.

— А что такое позорный бизнес? — спросила я, думая, что сейчас кузина примется рассказывать о «миссионерских женах». Так говорили несчастные молодые нищенки: «Я буду вашей миссионерской женой сегодня. Спасите меня. Пожалуйста, спасите».

Но Пинат сказала:

— Они осуждали бизнес семьи Вэнь. По словам дядюшки, те продают китайский мусор иностранцам, особенно людям из Англии и Америки.

У меня тут же все внутри опустилось.

— Какой мусор?

— Они продают все, что сломано, странно или запрещено, — говорит Пинат. — То, что сломано, они приписывают к временам империи Мин, а странные вещи относят к династии Цинь. Ну, про запретное они не врут, так и говорят, что это запрещено. Здесь нет смысла ничего выдумывать.

— Что за запретные вещи?

— Дядюшка сказал, что отец Вэнь Фу ездит по маленьким деревенькам, где голодно из-за засухи, наводнений или саранчи, и высматривает, кто не может оплатить ренту, кому приходится продавать последнюю землю, чтобы выжить. И за медяки скупает у них изображения усопших предков. Честное слово!

Я не вру. Эти люди так бедствуют, что готовы расстаться с душами собственных родственников. Представляешь? Все эти предки против своей воли уезжают в Америку. В один прекрасный день они очнутся и, ай-ай-ай, поймут, что висят на стене дома на Западе и слушают, как кто-то говорит на неизвестном им языке! — Пинат смеялась до слез.

Это была ужасная мысль. Я представила себе портрет бедной мамы. Где он?

— Этого не может быть! — возразила я. — Семья Вэнь импортирует только товары хорошего качества, самые лучшие. Так сказала тетушка Мяо.

— Муж Мяу-Мяу тоже был на террасе, — сказала Пинат. — И даже он согласился с тем, что у Вэней грязный бизнес: да, они хорошо зарабатывают, иностранцы обожают эти картины, однако это богатство, построенное на чужом несчастье. Но и это еще не все. Муж тетушки Мяо сказал, что когда Вэни умрут и попытаются попасть в иной мир, все эти предки будут встречать их у ворот, чтобы вышвырнуть обратно.

Я вскочила и отряхнула платье.

— Не верю! Все эти люди просто завидуют. Ты же знаешь мужа Мяу-Мяу и остальных, они все время врут.

— Я всего лишь рассказываю то, что слышала. Почему ты на меня разозлилась? Может, это и неправда, какая разница? Бизнес-то прибыльный. Они не занимаются ничем незаконным. В современном мире так и ведут дела с иностранцами.

— Никто не должен говорить подобное о семье моего мужа, — ответила я. — А ты прекрати пересказывать враки. — И я погрозила ей пальцем.

Весь день и всю ночь я думала о словах Пинат, напрасно пытаясь убедить себя, что услышанное ею — ложь. Мое нутро мне не подчинялось, у меня появилось плохое предчувствие. И я заболела.

Конечно же, мое беспокойство объяснимо. Я волновалась перед свадьбой, размышляя обо всех этих людях, которые на нее придут, об отце, его влиятельных друзьях, моих сводных сестрах, их мужьях и детях. Когда я пожаловалась Старой тетушке, что плохо себя чувствую, она сказала:

— Все правильно, ты и должна чувствовать себя неважно. Ты же скоро уйдешь из семьи, начнешь новую жизнь.

Она уложила меня в кровать и накормила горячим терпким супом, я подумала, что не знала, какой она может быть доброй.

На следующий день, пока я все еще лежала в кровати, меня пришла проведать Пинат. Она сказала, что снова была возле террасы и подслушала новую историю.

— Больше не хочу никаких историй! — заявила я.

— Эта не касается семьи Вэнь, — настаивала Пинат. — И бизнеса тоже. Это хорошая история. — Потом она наклонилась поближе и прошептала: — История про секс.

Стоило мне услышать, как кузина произносит эти слова, мои глаза широко распахнулись. Мы обе захихикали, и я села, чтобы послушать.

Я была тогда очень наивной, даже больше, чем остальные китайские девочки. Никакого сравнения с вами, которым в школе показывают фильмы про тело, назначают свидания в шестнадцать лет, кто влюбляется в мальчика на первом курсе колледжа, помнишь этого Рэнди? Ты же шалила с ним, да? Вот видишь, даже сегодня ты не в силах признаться. Я видела твое лицо, когда ты была с ним. И сейчас вижу, как тебе стыдно. Сейчас твоя мать уже не так наивна. Конечно, до свадьбы было совсем другое дело.

Тогда секс представлялся мне чем-то таинственным, как, например, поездка в какой-нибудь далекий уголок Китая. Иногда на пути оказывался холодный томный лес, а иногда попадался храм в облаках. Вот какие картины возникали в моем воображении.

Какие-то факты я, конечно, знала благодаря сплетням, пересказанным мне Пинат, или историям, которые мы слышали или придумывали вместе. Я знала, что секс — это что-то запретное, правда, не такое, как торговля портретами предков. Я знала, что мужчина касается женщины в потайных местах, например, трогает стопы. И что женщине иногда приходится снимать всю свою одежду. А еще я слышала про мужское достоинство, никто никогда не говорил мне, как его правильно называть, я знала только слово, которым пользуются, когда речь идет о маленьких мальчиках. Я же видела цзи-цзи моих кузенов. Поэтому примерно представляла, как это достоинство выглядит: небольшой отросток мягкой розовой плоти, округлый, как мои пальцы. Говорят, что иногда, если мужчина не хочет вставать ночью на горшок, он просит у жены разрешения засунуть свой цзи-цзи между ее ног.

Вот и все знания о сексе, что я почерпнула. Помнится, мы с Пинат смеялись до тех пор, пока слезы не потекут из глаз. Ужасно! Думать, что мужчина делает uiy-uiy в женщину, наполняя ее, как ночной горшок! Да уж, я была сама невинность.

Тогда нам казалось очень смешным, что такие вещи происходили со Старой и Новой тетушками. Но день свадьбы приближался, и я все чаще задумывалась: как это произойдет у меня. Как я превращусь в ночную вазу моего мужа?! Вот зачем для приданого куплено целых три вазы — чтобы держать одну запасную поближе к кровати!

Теперь ты понимаешь, как охотно я стала слушать эту историю о сексе, учитывая, что должна была выйти замуж уже через два дня.

— Сегодня, — Пинат уже хихикала, — одни из наших дядюшек рассказал о молодоженах.

— Это который дядюшка?

— Кузен Старой тетушки из Нинбо. Ну, ты знаешь, о ком я говорю.

— Дядюшка Черепаха! — воскликнула я.

Мы всегда так называли этого родственника после того, как Маленький Гун запустил живую черепаху в его суповую миску. Дядюшка тогда пожаловался, что его суп недостаточно хорошо сварили. Называть мужчину «черепахой» очень гадко, потому что так говорили только о глупых мужьях, не замечающих, что жены обманывают их прямо перед носом. Но мы все равно повторяли это прозвище. А сейчас Пинат рассказывала историю, которую слышала от него на террасе.