Кукла и ее хозяин

— Девчонки скажут, — со смешком заметил Глеб, — что мы совсем охренели. Уже баб похищаем.

— Наши поймут.

— И Ульяна твоя поймет?

Она не просто поймет, она еще и поможет. Вот такая она у меня идеальная.

Светофор отмерил последние секунды, наш внедорожник тронулся с места — и вдруг из-за поворота выскочила длинная тень и кинулась на нас, как огромная черная туча. На инстинктах я резко увел машину в сторону. Тень, пролетев мимо, приземлилась на четыре лапы и, не теряя времени, рванула за нами.

— Это что, собака? — друг напряженно рассматривал тварь в зеркале заднего вида.

Хуже — это аномалия. На вид как гончая, но размером с теленка — такая, что одним ударом вполне может сломать человеку шею. Не сбиваясь с пути, она мчалась следом, перебирая гигантскими темными лапами в воздухе. Тачка была быстрой, но и собачка не медленная. Поравнявшись за несколько мощных прыжков, она размашисто вильнула задницей и ударила нас по корпусу. Машину тут же дернуло в сторону, едва не протащив до ближайшего столба. Аж до скрежета выкрутив руль, я вернул равновесие и погнал вперед. Псина отскочила для лучшего маневра и тоже ускорилась, явно решив поиграться. Редко ее, похоже, выгуливают.

Огромная темная туша неслась на нас, как таран — прямо на переднюю дверцу, за которой сидел Глеб, лишенный радости гонки и не знающий, чем себя занять. Очень не разумно с ее стороны связываться с моим полудурком.

— Фу!.. — за миг до столкновения он порывисто распахнул дверцу.

Тяжелый стук смешался с диким воем, и тварь на скорости откинуло в сторону. Дверца же каким-то чудом осталась на месте. Злобно воя, гончая снова помчалась за нами — выжив там, где бы обычная псина сдохла.

Уходя вперед, я заметил темное мелькание и с другого бока. Да твою ж мать. Из-за нового поворота нам навстречу выскочила ее не менее габаритная подружка. Выжав педаль, я успел уйти, однако сзади донесся дикий скрежет, и две машины, так не вовремя вырулившие на дорогу, объезжая собачек-телят, столкнулись друг с другом. Твари же как ни в чем не бывало понеслись за нами. Вот же неубиваемые бестии — от пары черных сгустков по морде эти точно не отстанут.

Первая примерялась для нового удара, выбрав теперь мою сторону — видимо, усвоив «Фу» от Глеба. Вторая же пыталась догнать нас сзади. Я думал, что после гигантской сколопендры меня уже ничего не сможет удивить — но эти милые песики вполне давали ей фору. Что поделать, чем отбитее колдуны, тем изощреннее у них домашние питомцы.

К слову о питомцах, в моей тени началось бодрое шевеление — моя ласковая змейка, почувствовав, что хозяину пытаются причинить вред, перешла в боевой режим. В голове будто стучало «можно? можно?» Оставалось лишь дождаться подходящего мгновения.

— Вперед! — приказал я, когда поравнявшаяся с машиной тварь вильнула для удара.

В тот же миг, материализовавшись, моя огромная крошка прыгнула на нее и, опутав толстые темные лапы, опрокинула собаку навзничь. С яростным воем та покатилась по дороге, пытаясь избавиться от пассажира. В воздухе снова раздался отчаянный скрежет, и машина на соседней полосе, не сумевшая это объехать, врезалась в столб. Мы же помчались дальше, оставляя за собой цепочку аварий.

Пока первая тварь боролась с моей змеей, вторая целеустремленно неслась за нами. Словно устав от попыток догнать бампер, псина проворно оттолкнулась и, перебирая громадными лапами, взмыла в воздух — и приземлилась на нашу машину. Крыша над нами с грохотом прогнулась. Я до упора нажал на тормоз, и, слетев с нас, сделав пару кульбитов, аномалия со смачным шлепком грохнулась на дорогу. В стороны разлетелись черные брызги скверны, густо напитавшей ее тушку. Однако уже через секунду, исступленно взвыв, эта неубиваемая дрянь вскочила на лапы и опять нацелилась на нас.

— Самой страшной проблемой Родного поля были клещи! — выдохнул рядом Глеб.

А что ты хотел? Это столица — тут размах больше.

Выжав газ, я стремительно ушел в сторону. В зеркале заднего вида тут же мелькнула вторая псина, выпутавшаяся из объятий моей змейки и вновь помчавшаяся на нас. Ну почему каждая вторая прогулка по центру столицы превращается в какие-то гонки? Причем не на жизнь, а насмерть. Вот только эти твари легко не сдохнут, а мы — вполне. Остановимся сами — и нас сразу же растерзают. Не остановимся — рано или поздно они нас перевернут и растерзают. Значит, надо остановить их первыми.

В вечерней темноте ярко выделялся купол Казанского собора. Оставляя дорожку пыли на дороге, я резко свернул к нему, и аномалии кинулись следом, еще не понимая, что летят в ловушку. Правда, и мы летели туда же. Но из двух зол выбирают то, в котором легче выжить.

— Не переношу церкви… — простонал рядом друг.

А что поделать? Эти твари их тоже не переносят — причем куда сильнее, чем мы. Чем больше внутри Темноты, тем опаснее посещать такие места — намоленные места, защищенные обрядами и молитвами, которые прочли тысячи, а то и десятки, сотни тысяч человек. Чем больше, тем лучше. В итоге вокруг таких мест образовывается особая энергетическая зона, едва заметная дымка — однако она способна защитить обычных людей от Темноты, давая им возможность хоть где-то от нее укрыться. И если у мелких часовен и церквушек, стоящих невесть где, эта дымка была не слишком густой, то вокруг Казанского собора она ощущалась как плотный едкий туман, надежно скрытый за сомкнутыми воротами, в которые я и въехал на полной скорости.

С глухим скрежетом ворота распахнулись — и нас накрыло огромной опаляющей волной, будто нараспашку раскрылась дверь пылающего изнутри дома. Собаки, мчавшиеся за нами, истошно завыли, словно их ошпарило кипятком, а затем развернулись и кинулись прочь. Я же почувствовал, как резко подступает такая знакомая тошнота, способная выпотрошить все внутренности наружу. Кровь внутри, казалось, начала бурлить, как вода в чайнике. Виски стиснуло невидимым обручем, следом сдавило грудь. Глеб рядом бессильно уронил голову на спинку кресла и отключился. А следом заволокло и мои глаза, будто облепило темной повязкой — и под яростный рокот в ушах все вокруг исчезло.

— А, провинция… А я так надеялся вас больше не видеть, — любезно поздоровался с нами уже знакомый полицейский.

Будто мы надеялись на другое. Однако, едва очнулись, как служки из собора нас сразу же перенаправили сюда для выяснения всех обстоятельств. И вот теперь мы сидели в знакомом кабинете знакомого участка на Миллионной улице, чей глава со скептическим видом оглядывал нас и что-то говорил. Правда, половина слов пролетала мимо — до сих пор тошнило, шумело в ушах, горело в груди, словно меня хорошенько подпекло на противне, а голову вело, как с крепкого похмелья. Мессир и Казанский собор оказались вещами несовместимыми.

— Значит, теперь Казанский собор, — распылялся напротив полицейский. — Смотрю, вы от столицы камня на камне не хотите оставить. Петр Первый, наверное, строил ее специально для вас, чтобы вы тут отрывались…

«Чего ж он такой болтливый?» — Глеб рядом потер виски.

— А что сразу с Казанского собора начали? У нас здесь много церквушек, которые требуют ремонта…

— Госпожу Люберецкую куда увезли? — перебил я этот не в меру бодрый поток.

Нику, как выяснилось, те же служки, что передали нас в заботливые руки правопорядка, отправили в больницу, не сумев привести ее в чувства самостоятельно.