Кукла и ее хозяин

— И не спешите, — бросил я вслед работнице и задернул штору.

Моя развратница игриво оглядела меня, положила букет на софу и, сев рядом, притянула меня за бедра к себе.

— Раз ты сегодня делаешь мне подарки, — изящные пальчики потянулись к моему ремню, — то я просто обязана тебя отблагодарить…

И облизала губки, явно собираясь устроить минутку триумфа и мне. Обожаю, когда девушки хотят быть благодарными.

В торговом центре было шумно, людно и очень суетно, но картинка все равно оставалась четкой — его летающие глаза никогда не подводили. Тварь неуловимой тенью лавировала среди толпы, и ее никто не замечал — потому что все они слабаки, не имеющие его силы. Что этот щенок способен противопоставить, кроме своего наследственного гонора? От собак-то тогда еле сбежал — а все туда же.

Летучие глаза ловко обогнули очередную жирную мамашку с орущим выводком, двигаясь за парочкой, которую то и дело отделяла гудящая толпа. Однако эти двое — парень и девушка с брендовыми пакетами в руках — шли расслабленно и неспешно, обнимаясь и перешептываясь. Он что-то говорил, а она заливисто смеялась.

А это и правда смешно: Волкодав был одиночка, а его щенок таскает за собой свою сучку. Прижимается к нему, в глаза заглядывает, потирается бедром, как во время течки. Красивая, очень даже, породистая. У его отца тоже было много красивых — не понятно почему. Хотя чего уж там, понятно: эти сучки любят кобелей. Их таких даже не жалко.

Картинка покачивалась вслед за девичьими бедрами в узких синих джинсах, на которых по-хозяйски устроилась мужская ладонь. И вдруг в глаза бросилась еле различимая Темнота, тянувшаяся шлейфом за девчонкой — которую не то что обычному человеку, даже сильному колдуну не заметить. А вот его летучие глаза увидели — они-то способны на большее. Девица вся была окутана тонкой, как траурная вуаль, черной дымкой — это выглядело практически приглашением. Удивительно, как с этой меткой она вообще дожила до таких лет. И как ни одна тварь еще не сожрала?

— Так что все-таки хочешь на ужин? — проворковала девчонка.

К летучим глазам прилагались даже уши.

Павловский что-то шепнул ей в ответ, что уже не удалось разобрать в шуме торгового центра. Она опять звонко засмеялась — теми самыми губами, которыми недавно ублажала его. Ну радоваться-то им теперь недолго. После того, что этот щенок себе позволил, он еще очень пожалеет! Гончая такого не прощает.

— Да у меня сейчас мозги взорвутся, — ныл в кресле напротив мой полудурок.

Да было бы чему взрываться.

— Хватит болтать, — пресек я его попытку смыться, — и сосредоточься.

— Да я на работе устал…

Ага, видел я, как ты устал: приехал после обеда весь взъерошенный, пропахший женскими духами, с помадой на воротнике — причем разных оттенков. Всем бы такую работу. А вот у меня утро прошло по-другому: не успел я допить кофе, как позвонил встревоженный Савелий со своим фирменным «мессир, у нас проблемы». Оказалось, что у него всего лишь не сошелся баланс — так как один из покупателей решил, что новому мессиру Павловскому за скверну можно не платить. На телефонные звонки он тоже решил не отвечать, вследствие чего мною был совершен визит вежливости в его дом. Умник оказался колдуном и гостю был не рад — так что сразу у ворот на меня накинулись две его аномалии.

Хотя в данном случае «аномалии» — слишком громкое слово. Тут были два итога неудачных экспериментов над ни в чем неповинными овчарками. Морды и передняя половина туловищ и сейчас остались обычными, а вот задницы и хвосты самопроизвольно исчезали в тени, где следом застревало и все остальное. Зрелище было не устрашающим, а жалким. Не умеешь делать аномалий, не берись — а так только собак испортил. Лая и кидаясь, эти несчастные твари словно сами напрашивались, чтобы я их убил — но зачем доставлять им такое удовольствие? Пусть живут и мучаются, раз хозяин у них дебил. Я же просто окутал себя дымкой и прошел мимо — а после хозяина клуба и новых сил от Темноты получаться она стала сама собой довольно густой и плотной. В принципе, сильная аномалия ее бы могла пробить, но точно не эти недопсы — и пули бы тоже пробили. Однако бледный хозяин дома встретил меня на крыльце не с пистолетом, а с чековой книжкой в руках и извинениями на устах. После чего с уст они перекочевали в еще одну строчку на чеке — за срочный выезд мессира Павловского на дом, так как мне не слишком нравится решать лично то, что можно утрясти по телефону.

Затем я вернулся домой, думая о дымке и размышляя, чему бы поучиться еще. Видя, что хозяин в настроении для саморазвития, мой поганец торопливо спрятался под диван. Мозги этот зачаточный разум использовал эффективно только в двух случаях: ища, кого еще унизить, и смываясь от меня. А вот другому поганцу прыти не хватило — и как только в доме появился Глеб, он был сразу же затащен в мой кабинет в качестве подопытного. Спасибо книге, которую я купил на аукционе и в которой действительно обнаружилось нечто достойное.

— Сказки мне не рассказывай, — оборвал я поток его нытья, — а просто возьми и сосредоточься. И вспомни наконец что-нибудь приятное.

— Приятное? — прищурился друг в кресле напротив.

А следом откинулся на спинку и закрыл глаза. Я тоже закрыл, пытаясь сконцентрироваться на его душе и поймать ее воспоминания. Книга детально описывала, как это сделать. Оказывается, у своих душ я могу напрямую читать воспоминания — смотреть их, как кино с экрана. И это только первая часть — если прокачаться, я смогу и больше.

Его душа, которую я аккуратно мысленно прокрутил, вдруг дрогнула, а затем перед сомкнутыми веками замелькали картинки, не очень четкие, размытые, но вполне различимые. Этакие слайды с обнаженной охающей девчонкой, чьи голые бедра крепко сжимали знакомые татуированные руки. Хорошо хоть, все остальное в кадр не вошло.

Развеяв изображение, я открыл глаза и взглянул на моего полудурка в кресле напротив, с ухмылкой пускающего мне это личное видео.

— А что-нибудь другое можешь?

— Да тебе не угодишь! — приподнимая веки, фыркнул он. — Может, это вообще лучшее воспоминание моей жизни!

— Ты хоть имя ее помнишь?

— Ладно, держи новое, — он перестал ухмыляться и зажмурился.

Следом глаза закрыл и я, снова концентрируясь на его душе и мысленно поворачивая ее внутри себя, как хрустальный шар, чтобы получше увидеть. На этот раз картинка вышла намного четче. Глеба тут уже не было — только обнаженные женские тела, целый хит-парад прелестей всех форм и размеров, запущенных в мой мозг. Я будто просматривал порносайт.

— А нормальных у тебя нет? — открыв глаза, я взглянул на его ехидную лыбу.

— Я, можно сказать, и так ради тебя на работе выходной взял, — парировал друг.

Ты выходной взял, чтобы импотенцию с такой работой не словить.

— Знаешь, как я там сегодня устал, — довольно протянул он.

Устал? Ну давай посмотрим как. Я снова закрыл глаза и немного надавил на его душу, заставляя вращаться — уже не прося, а вытаскивая недавние воспоминания.

— Ай! — возмутился Глеб.

Перед сомкнутыми веками услужливо замелькали картинки: его кабинет, задернутые шторы, сдвинутые со стола бумаги и секретарша, занявшая их место.