Кукла колдуна

— Какого мрака ты творишь, фея?.. — низким, грудным голосом проговорил он, не сводя с меня ошеломленного, темного взгляда.

Сердце бешено заколотилось в глотке. Вот-вот задохнусь. Закашляюсь, выплюну его, чтоб не мешало.

Собрала остатки воли и сделала шаг вперед.

Дайрен вздрогнул.

— Арилейна-а-а… — протянул он, и от его хриплого голоса позвоночник прошила жгучая молния.

Льдистый взгляд скользнул по моему лицу, губам. Спустился ниже. По шее и ключицам. Застыл на груди.

Я почти физически ощущала этот взгляд, с каждой секундой становящийся все темнее. Сейчас мне казалось, что он трогает меня им. Прикасается еле уловимо. Нестерпимо горячо.

Соски под тонкой тканью предательски набухли и теперь торчали, оттягивая белье.

Дайрен почти не двигался, но каждое изменение в нем я улавливала с жадностью голодающего.

Резкий выдох. Дыхание, ставшее тяжелым и отрывистым. На мгновение приоткрывшийся рот, и язык, скользнувший по нижней губе.

И фиолетовая дымка, окутавшая кончики пальцев…

Сделала шаг вперед. Затем еще один. И оказалась в нескольких сантиметрах от него.

Кажется, таким вязким воздух не был еще никогда.

Даже не прикасаясь к мужчине, я чувствовала жар его тела. Чувствовала его мягкий аромат, от которого становилось одновременно спокойно и нервно. Появлялось ощущение, что я шагаю в пропасть, но делаю все правильно.

— Я не хочу от тебя уходить, — прошептала одними губами, приподнявшись на мысочках и касаясь губами его подбородка. Скользнув по гладко выбритой коже к уху, несмело пробуя его на вкус.

Так, как хотела сделать уже давно.

Дайрен не двигался и, кажется, перестал дышать. Только закрыл глаза.

— Хочу быть твоей глупой феечкой, — продолжала шептать я, одной рукой зарываясь в его распущенных черных волосах. Мягких, как шелк. А второй — расстегнув пуговицу на рубашке и скользнув внутрь, к горячей груди.

Под ладонью бешено билось сердце.

Рыцарь мрака продолжал молчать, и это меня почти убивало. А потом вдруг поднял кисть и костяшками пальцев коснулся моей щеки.

Дрожь прокатилась волной по телу, искры брызнули под кожу в том месте, где он едва дотрагивался до меня.

Тихо выдохнула, закрывая глаза.

Пальцы двинулись вниз, поглаживая, лаская. Коснулись артерии над ключицей. И вот он уже всей кистью обхватил мою шею, слегка сдавив и заставив меня запрокинуть голову.

Я приоткрыла рот, хватая воздух губами, и послушно отклонилась назад, чувствуя его дыхание на своей коже. Ощущая, как он наклонился ко мне, едва касаясь носом, будто случайно скользя губами. Но не целуя по-настоящему.

Окружающий мир медленно поплыл. Перед глазами зажглись разноцветные круги. От пульсации в горле, в висках, между ног стало нечем дышать.

Я хотела дышать им.

Мне нужен был воздух, отравленный его запахом. Мне нужен был Дайрен. Весь такой, какой есть. С ядом его слов. С огнем в его душе. Прямо сейчас.

Эта необходимость вдруг стала настолько острой, что захотелось кричать.

— Я хочу тебя, — сдавленно выдохнула, едва не застонав. Подалась вперёд, прижимаясь к нему грудью. Пытаясь оказаться как можно ближе.

Может быть я была неправильной феей. Как арания была неправильным растением. Этот кустарник с его сочными ягодами способен прижиться лишь на бесплодной почве, среди острых каменных осколков. Для жизни ему требуется только холодный дождь, капающий на темные листья, проникающий в голодные корни.

Казалось, что с некоторых пор мне точно так же требовалось лишь присутствие рядом первого рыцаря мрака. Его властный голос. И горячее дыхание на моей коже.

Одной рукой Дайрен сдавил мою шею чуть сильнее. А вторую опустил на попу и с силой вжал в свое тело, давая мне почувствовать каменное желание в штанах.

Я тихо всхлипнула, сжав колени. Чувствуя, как горячая волна бьёт вниз живота.

— Все еще хочешь, феечка? — хрипло прошептал Дайрен, губами потеревшись о мое ухо. Пьяным, отрывистым голосом, словно сам не понимал, что говорит. Вдруг толкнувшись снизу вверх, скользнув по моему телу своим, дразня и воспламеняя все сильнее.

Отстранился и посмотрел на меня. Сверкнули кристально голубые радужки, заполненные тьмой зрачка. Добивая меня дымкой страсти, окутавшей взгляд.

Голова закружилась. В мыслях не было ничего, кроме жгучего голода.

— Хочу, о, Флора… Очень хочу… — слова сами вырывались из груди.

И в следующий миг он накрыл мои губы своими. Как ураган, сметая все на своем пути. Как самое страшное чудовище сорвавшееся с поводка.

Я утонула в его желании. Как утопленница, ловила губы, растворяясь в диких поцелуях. Мечтая только о нем.

И мне хотелось, чтобы он об этом знал.

— Как бы ужасно это ни было, Дайрен, я безумно хочу тебя, — проговорила, прикусывая зубами его шею. Притягивая, едва ли не ногтями вцепляясь в плечи.

Мужчина тихо усмехнулся. Ласково. Понимающе.

— Я тоже безумно хочу тебя, Ари. Безумие — это как раз про нас.

Сиреневая дымка на его руках вспыхнула язычками пламени.

Все преграды, тщательно выстраеваемые логикой, рухнули. Стоило отпустить себя, и тело начало жить своей жизнью. Купалось в ласках, с болезненным удовольствием даря ответные.

Дайрен будто сошел с ума, получив то, что так долго не мог себе позволить.

Он целовал меня с остервенением, почти с яркостью, оставляя на коже сладкие отметины. Разорвал тонкую ткань моего белья. Покрывая жадными горячими следами на грани укусов. И от каждого такого я вздрагивала и выгибалась сильнее в его руках.

И только когда он провел рукой по внутренней части бедер, я снова стыдливо сжала их, кусая губы. По привычке. От острого, пьянящего страха.

На губах Дайрена расцвела хищная улыбка, в которой было так много предвкушения. А затем он медленно заскользил ртом по моей коже, рисуя дорожки на груди и животе. К маленькому треугольнику внизу. Опустился на колени, заставив меня опиреться руками о его широкие плечи.

Я задрожала. Казалось, ещё чуть-чуть, и упала бы. Ноги едва держали.

Дайрен неторопливо покрывал меня поцелуями, словно дразнил. Его дыхание стало частым и отрывистым, а тело казалось стальным от напряжения. Будто медленный темп давался мужчине с трудом, но при этом он все равно заставлял себя не спешить. Поднял мою правую ногу, проведя рукой от лодыжки вверх по всей длине. И положил себе на плечо, выцеловывая нежную, чувствительную кожу внутренней части бедра.