Кукловод Ее Высочества

Но все это не имело значения. Я глядел в собранные глаза маленького человека.

– Я же просил дать ему возможность уйти. – сказал негромко.

Враги не атаковали. Видимо, думали, что уже победили и больше не хотели выкладываться на полную. Я приподнял взгляд – пятерка стояла и тяжело дышала. Неслабо напряглись маги.

– Он мужчина. – заявил главный. – Его поступок – подвиг.

– Он ребенок. – отозвался грустно. – Ваш соратник. Ему расти и расти еще.

– Он герой. – с достоинством выпалил центральный.

Я приподнял взгляд и почувствовал, как по щеке потекла одинокая слеза. Теперь по моей вине гибнут те, кого мы – чиновники – должны защищать. Женщины и дети – самые уязвимые слои населения и не должны так просто погибать. Это… неправильно.

– Вы могли его уберечь. – сказал негромко. – Просто попросили бы постоять в стороне. Что я один смог бы против пятерых?

Я выдернул кинжал и приложил правую руку к ране. Зашипев от тупой боли, прижег рану. Видимо, я переступил какой-то порог и больше не чувствовал, что тело изранено. Только жуткую усталость. Хотелось лечь прямо тут и уснуть.

– Это его выбор. – гордо заявил главный. – Его деяние не забудут.

Я грустно ухмыльнулся. Сначала Приам оказался редкостной падалью, потом выяснилось, что Его Святейшество связан с темными, теперь вот это…

– Может что-то в консерватории подправить? – сказал негромко.

– Что ты несешь? – с насмешкой отозвался клирик. – Что такое консерватория?

Я же пытался сбросить эмоции, которые начали шалить. Боль и горечь вырвались на свободу и подогревали ярость. Резерв льда уже был заполнен до этого и посверкивал третью доступного объема и потому больше не получалось очистить голову.

Надо мной зажглись шесть точек и тут же разогнались до белого цвета. Волевое усилие и тени вокруг пропали, выжженые конструктом. Я услышал треск, и на землю посыпались яркие белые искры. Огонь мне больше не доступен. Однако и ярость перестала разрывать душу.

– Всем приготовиться! – услышал голос центрального.

На них я не смотрел. Я прощался с пареньком, который ради мрази пожертвовал своей жизнью. Один снаряд сорвался со своего места и медленно подлетел ко мне. После чего опустился в центр груди. Маленькое тело опало пеплом.

– Прощай, Кут. – прошептал и поднял взгляд.

Светлые окружили себя щитами и встали плечом к плечу. Думают, что количество спасет их от моего возмездия? Ну-ну. С другой стороны, оно и хорошо – значит мне хватит оставшегося резерва.

– Ты не убьешь нас! – заявил оратор.

Я же смотрел даже не на них, сквозь них. Мысленно я готовился к рывку. Будет больно. Очень больно, но так нужно.

– Я и не собирался. – отозвался я. – Вы не достойны быть убитыми.

Сделав три глубоких вдоха, приготовился действовать.

– Я вас казню. – сказал твердо и побежал вперед.

Бедро тут же отозвалось болью, но, скрипя зубами, я не сбавил темпа, хоть и чуть не полетел кувырком. Пять точек над головой слепили противников, они прикрывали свои глаза предплечьем или пытались сделать козырек ладонью.

Я ухмыльнулся и махнул правой рукой. Грудь прострелило – это рана от кинжала. До врагов всего-то с десяток шагов.

– Тресь. – осыпался первый щит света.

За ним второй, третий, четвертый…

Вокруг стоял звон битого стекла. Он оглушал, но я чувствовал, как мои губы растягивает ухмылка. Это будет уроком всем, кто решит перейти черту.

Доли секунды между звуком, и мои снаряды пробились к церковникам.

Каждый из клириков получил свой снаряд в грудь, и тут же мерзлую землю очертили белые ветки атрибута льда.

Я не дам вам так легко уйти.

Торос моментально взлетел вверх, сковывая пять тел. Сделав еще шаг, я уперся левой рукой в композицию.

Вся пятерка смотрела на что-то с ужасом. Страх и неверие так и застыли на них посмертной маской. И только у центрального левая рука начала распадаться пеплом, в остальном они выглядели так, словно я их заморозил живыми.

– Ха-а-а. – выдохнул сипло.

Оказывается, все это время задерживал дыхание. Я так устал… нужно поспать. Отойду сейчас за поворот и прикорну.

Оттолкнувшись рукой, поплелся к краю склада, что никак не хотел приближаться. Шаг. Еще шаг. И тут ноздри защекотал цветочный аромат.

– Господин Факир, что ж Вы так нализались-то? – услышал женский голос, наполненный издевкой и мою руку подцепили.

Я не смог удержаться в сознании, поняв, что ко мне пришли на помощь, и мир грез поглотил меня…

***

Я стоял в комнате принцессы в Лоэне. На полу лежал привычный красный ковер, за спиной – кровать с тончайшими занавесками. Стены украшали картины гор, укрытые снежными шапками. Справа незаметная дверь скрывала удобства, а прямо передо мной – зеркало в резной белоснежной оправе. Перед ним сидела дочь короля и вычесывала свои шелковистые волосы.

– Тон, – оттопырила нижнюю губу Орфейя. – вот снова ты все сделал по-своему! Я недовольна!

– Как скажете, госпожа. – поклонился в ответ, скрывая кислое выражение. – Я приму любое наказание.

– Прямо-таки любое? – раздался перезвон колокольчиков.

– Все, что прикажете. – попытался сгладить момент.

Нас окружил флер безмолвия, разбавленный мерным шуршанием расчески.

– Тогда… – раздался серебристый голос. – будь всегда со мной.

– Ну нет! – вскинулся я в ответ. – Это похуже смертной казни!

– Ах ты ж! – возмутилась девушка, и веселый смех разлетелся по комнате.

Я смотрел на развернувшуюся картину. Никогда такого не было. Мы постоянно ругались и ссорились, когда были на родине. Потому бросил взгляд по сторонам и увидел, как черный туман просачивается в комнату через щель под дверью.

– Ор.. – захотел я закричать и меня вырвало из сна.

***

– Как он? – уши резанул жесткий женский голос.

– Бредит. – отозвалась другая девушка. – Нам бы связаться с церковниками…

– С ума сошла?

Я не смог удержать себя в сознании и вновь окунулся в сон.

***

В этот раз я видел комнату. Интерьер был размыт, и вдруг меня потянуло. Словно у меня нет ног или рук. Передо мной открылись двери, и впереди показалась гора золота. Вот ее я видел отчетливо. Чего тут только не было: украшения, оружие, кубки и монеты. Со всей дури я влетел в нее и…