Кукловод Ее Высочества

Снова оказался в первой комнате, и вновь неведомая сила потянула меня к закрытой двери…

***

Я пришел в себя рывком. Очередной удар о горку золота позволил открыть глаза.

Я был в той комнате, которую мне выделили в борделе. Я тут же ошеломленно осмотрелся вокруг. Интерьер тот же, только на кровати, в ногах, посапывала Дора. Именно ее приставили ко мне, и тогда ночью она подхватила мое плечо.

Откинув тонкую простыню, заметил, что лежал я совсем голый. Правая нога вся перебинтована, и грудь опоясали серые полоски ткани. Бурые пятна намекали, что раны все еще кровоточат. Но… я подвигался. Очень хорошо – подвижность на месте.

Я нагнулся вперед, и боль резанула грудь. Поморщившись, толкнул сиделку.

– Эй. – сказал негромко и поразился своему хриплому голосу.

Веки девушки затрепетали в следующее мгновенье открылись. Она сонно посмотрела на меня, после чего резко вскочила. Деревяный табурет с грохотом упал на пол.

– Господин! – воскликнула Дора. – Вы пришли в себя!

– Долго я был в бреду?

– Четыре дня. – сообщила девушка, отправляясь поднимать стул. – Мы уже думали…

Я сжал челюсти. Черт-черт-черт! Это очень плохо! График и так был плотный, а теперь вообще все на волоске повисло. Я просто могу не успеть все организовать!

– Я позову госпожу. – поклонилась сиделка и пропала из комнаты.

Только дверь мягко встала на место на прощание. Скинув одеяло, поплелся к своей одежде. Вот ведь! Штаны на выброс, рубаха на тряпки. Нужно попросить новое.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла местная мамка. Она прикрыла за собой деревянное полотно и твердым шагом подошла ближе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, оглядывая меня изучающим взглядом.

Я прикрыл самое дорогое. Уверен, она все и так видела, когда меня отмывали от крови, но все же… Стыдно как-то.

– Бывало и лучше. – поморщился в ответ.

Женщина подошла к кровати и грациозно уселась на табурет. Я же стащил с ложа одеяло и накрыл себя, словно халатом, сведя края на животе и придерживая их руками.

– Мы наказали ее. – сообщила женщина.

– Ее? – удивился в ответ.

– Да. – правое крыло носа собеседницы пренебрежительно дернулось. – Одна из наших девочек подкармливала бездомных и через них сообщила в церковь о твоем местоположении. Больше она никому ничего не скажет.

– Но ведь церковь вас отвергает… – ошеломленно выдал я.

– Она нас да. – кивнула женщина. – Но многие из нас верят в Свет.

Блин. Я об этом даже не подумал. Когда я решал, где остановиться, то основывался на том, что клирики сюда даже не ходят, а тут такое… М-да.

– Мы все это время скрывали твое присутствие от работников. – сообщила мамка. – Сейчас доктор освободится и осмотрит тебя. Если все нормально, то…

– Я покину вас тут же. – кивнул твердо, понимая, к чему ведет собеседница.

– Надеюсь, ты не в обиде. – поднялась со своего места женщина.

– Ни в коем разе. – выполнил легкий поклон. – Только…

– Только? – приподняла бровь мамка.

– Мне бы одежду. – отвел взгляд в сторону.

Собеседница кивнула и покинула комнату. Не прошло и пары минут, в нее вошла Дора и передала новые вещи, отводя взгляд в сторону.

– Что не так? – бросил я, поворачиваясь спиной и натягивая штаны.

– Мы приютили Вас, а теперь… – негромко сообщила девушка.

Накинув рубаху, повернулся и улыбнулся, надеюсь, подбадривающе.

– Все нормально. – отозвался и присел на кровать, чтобы намотать портянки.

Боль периодически напоминала о ранах, но как-то несмело, скромно. Стоило закончить наряжаться, поднялся и поправил рубаху.

– Веди, красавица. – скомандовал я и устремился следом за служанкой.

Мы вынырнули из комнаты и пошли к той двери, где был местный госпиталь.

Дора приоткрыла ее и указала войти.

Я смело шагнул в помещение и сразу же осмотрелся.

Пяток кроватей были расставлены у дальней стены, оставляя проход в метр. Украшений никаких, только окно между второй и третьей кроватью. Сейчас они пустовали, кроме самой дальней. На ней, укрытая одеялом до пояса, сидела девушка. На ней была легкая рубаха. И я бы сказал, что она была очень симпатичной, но…

Каштановые волосы были собраны на затылке, острый нос, пухлые губы и лицо, усыпанное бело-прозрачными точками. Рядом с ней сидел невысокий мужчина с носом-картошкой, и побитой оспой лицом. Сейчас его взгляд был собран, и он подавал ей деревянную ложку с каким-то порошком, держа вторую ладонь под столовым прибором.

Девушка открыла рот, принимая лекарство. После чего лекарь глянул на меня, а следом и на стену за своей спиной. Я прошел туда и прислонился, ожидая своей очереди.

Врач полез в сумку и достал какой-то пузырек. Сразу после этого в ту же самую ложку вылил содержимое. Серебристая жидкость качнулась в приборе, и мои глаза полезли на лоб.

Больная подалась чуть вперед, открывая рот.

– Стойте! – выпалил я, срываясь с места.

Движение рукой и ртуть – а это была именно она – улетела в стену, после чего стекла по ней на пол.

– Вы что творите? – возмутился я. – Это же яд!

На шум вбежала мамка. Видимо, она ждала меня за дверью. Женщина бросила свой вопросительный взгляд на местного шарлатана, на что он, тяжело вздохнув, полез в свою сумку.

– Парень, – сказал устало лекарь густым баритоном. – всё – яд, всё – лекарство, то и другое определяет доза.

За это время ко мне подошла возмущенная мамка и одарила злым взглядом.

– Выведите его. – добавил врач. – Я осмотрю парня позже.

– Да-да. – уверила шарлатана глава и, схватив меня за руку, потащила наружу.

– И еще, – вдогонку добавил специалист. – сумма увеличится на один серебряный.

– Конечно-конечно. – пропела женщина и мы оказались в коридоре, где она тут же прошипела. – Ты что творишь?

Ошеломленно глядя в глаза, наполненные неприкрытой злостью, я пытался найти логическое объяснение происходящему и… не находил.

– Но ведь это яд. – сказал потеряно. – Он убьет ее.

– Он вылечит ее от недуга. – продолжала притворяться змеей собеседница. – Ты думаешь она такая первая?

Меня с детства учили, что ртуть – это очень опасно. Особенно ее пары. А что будет если этот металл проглотить? Хорошо если потом выйдет естественным путем, а если нет? Кто вообще додумался лечить этим болезни?

– Меня не нужно осматривать. – заключил я. – Вы же не против, если я пойду?

– Ты взрослый мальчик. – обозначила свою зону ответственности мамка и, как ей казалось, незаметно облегченно выдохнула.