Кукук
Шрифт:
Послали в лабораторию сдавать кровь. Я слегка напрягся. В шкафу собралось семь таблеток. Я уже неделю как симулирую глотание лекарства. Потеснил, таким образом, сон на два часа вперёд. И высыпаюсь теперь. Ладно, думаю, плевать на кровь.
По дороге встретил Розамунде. Она в жутком совершенно состоянии.
Я: Привет Розамунде!
Она: Привет.
Я: Давно тебя не видел. (не найдя, что сказать, вру) Думал, что ты уже на свободе.
Она: Нет, мне очень плохо.
Я: Понятно. Ты где сейчас?
Она: В 5.2.
Я: Ясно. Ну, давай… Пока.
Она: Пока.
Без этих её бесконечных «Инщаа-аллаа!» и «Альхамдулилля!» Розамунде не Розамунде.
Очередной Pazientenkreis.
Джарко: Ich fьhle mich gut. Ich gebe weiter.
Мирко: Ja, es geht mir auch gut. Ich gebe weiter.
И т.д.
Врач рядом со мной: Быстро стартанули!
Не понятно, зачем нужна эта Empfindlichkeitsrunde.
У меня всё в порядке, следующий…
Турчанка жалуется на то, что кто-то не сливает воду из стиральной машины. В результате вода протухает и жутко воняет. Бэ! Как так можно. Это же неприятно…
Затем Нина жалуется на то, что в женском туалете кто-то часто срёт прямо на пол. Что это за ерунда? Почему нельзя убрать за собой?
Турчанка: Я вообще не понимаю, как можно промазать мимо унитаза?! Это же кто-то нарочно делает!
Брат Грегор: Если подобное случается, обращайтесь к персоналу за щётками и убирайте за собой сами. Это не обязанность уборщиц.
Турчанка: В туалете же есть щётка!
Грегор: Щётка эта для унитаза, а не для пола.
Я тоже могу многое рассказать на эту тему. У меня собралась целая коллекция аналогичных историй. Но, оказывается, подобное происходит и в женском отделении.
Сестра Андреа заступает на ночную смену: Ну, господин Эфзээф, всё у вас в порядке, вы как обычно за своим компьютером?
Я: Да, добрый вечер!
Она: Вас завтра переводят в 9.0, да?!
Я: Да, к сожалению…
Она: Почему к сожалению?
Я: Меня в 9.0 уже пытались перевести из 5.2. Я тогда полистал их флайер, посмеялся над ароматерапией и прочей чушью и отказался. Да и вообще вся эта миграция от одного отделения в другое меня не особо-то и радует. Лишнее доказательство несостоятельности врачей. Начинаем говорить с врачом, а тут переезд, а там уже новый врач, который обо мне ничего не знает. Всё с нуля. В 5.2 мне сперва расписывали в голубых тонах эту 9.0, затем нашли наиболее подходящим отделение 4.1, в котором я и четырёх дней не продержался; там мне сказали, что вот именно 3.1 — то, что мне нужно; теперь вот, прожив месяц здесь, возвращаемся к давнишней идее — 9.0. Бессмысленно это все. Я врачам говорю, в чём у меня проблема, а они не слышат. Фрау Брюнинг в последнее время лишь о моей работе говорит да о заниженной самооценке. Чепуха полнейшая. Это конечно плохо, когда человек не в состоянии найти подходящую для себя работу, но это же не повод попадать в психиатрию?! Поверьте мне, я очень быстро перестал стесняться своей безработицы. Начал просто заниматься чем-то иным. Я ведь за всё это время уже столько проектов сделал ehrenamtlich[114], что бездельником себя не считаю. Также, кстати, со временем не особо переживаешь за невыученный язык. Ну, не случилось его уровнять с родным языком, что поделаешь?! Всё это не повод для самоубийства. Но врачи лишь об этой ерунде и говорят со мной.
Сестра Андреа: Ну, врачи считают, что ваши проблемы находятся там, где вы их не замечаете.
Я: Всякое возможно, но только в это верится с трудом. Я себя очень хорошо знаю. Я не многого жду от жизни. Вообще довольствуюсь малым. Мне по сути дела ничего не нужно. Для меня существуют две ценности: люди — семья и друзья, и интересный вид деятельности — будь то работа
или увлечения. Ничего прочего мне не надо. Я саккумулировал все свои пристрастия в компьютере: здесь моя музыка, фильмы, книги, рисунки и пр., а семья мне недоступна…Сестра Андреа пятится прочь. Её явно неинтересна вся эта компьютерная тема. Ей пора проведать и других пациентов.
Я: …По сути дела самое важное-то и недоступно, основополагающее… Не с компьютером же жить всю жизнь?! А почему меня по логике не перевели во второе отделение?
Сестра (уже в дверях): Оно для наркоманов.
Я: Подходит. Я компьютерный наркоман!
Ушла, улыбнувшись.
Я часто слышал за окном странный голос. Словно говорит робот. Невнятная речь. Металлическая. Гортанная. Нечто подобное было у моего деда. Но здесь, усиленная эхом от каменного мешка, образованного отделениями пятым, четвёртым, третьим и вторым, эта нечеловеческая речь была чем-то из ряда вон. Я ни разу за эти два месяца не видел того человека — владельца столь необычного тембра.
Затем мне довелось увидеть его на улице. Старик. Абсолютно без зубов. Говорит сам с собой. Речь чёткая, но я не могу разобрать ни слова. Такое впечатление, что он говорит на неслышанном мною доселе языке. Анимационный персонаж. Каждое движение, мимика достойны карандаша.
Я в очередной раз вспоминаю своего деда.
В последний раз стою в своей комнате. Смотрю на здание пятого отделения. Очередная машина с новым пациентом. На этот раз санитары вызывают лифт. Его дверцы выходят наружу здания.
Я вспоминаю, как встретил там, на улице Розамунде, ещё тогда, когда она донимала меня своими разговорами. Она тогда сказала мне, указывая на дверцы лифта: Это мой Сим-Сим. Я сейчас скажу «Сим-Сим откройся!», и он откроется. Ха-ха-ха!
Значит, это её Сим-Сим. У меня в жизни тоже был свой Сим-Сим. Гора с богатствами. Хранителем их был близкий друг родителей Олег Исаев. Он занимался подпольными аудио- и видеозаписями. Олег основательно посадил меня, когда мне было лет девять, на музыку. Благодаря ему я стал меломаном. Шагая с этим увлечением по жизни, я многое преодолел и добрался-таки сквозь все эти мои жестокие проблемы до сегодняшнего дня. Без музыки я своей жизни не представляю.
Позвонил Акрам. Сказал, что встречался с Татьяной. Она передала ему мои компьютерные флэшки. Я так оторопел от этой новости, что забыл спросить, чего это они вдруг встречались. Таня беспощадно рубит все нити ко мне. Лишь бы не увидеть меня в очередной раз. Жестоко-жестоко. А ей кажется, что так только лучше. Дура.
Получаю письмо от отчима.
Файл озаглавлен: «Алеша READ ME».
Алеша, привет из СПб.
Черкни пару слов о себе без лишних эмоций.
Мы хотим получить ответ типа:
1. Жив, здоров.
2. Сейчас проживаю (указать где)
3. Думаю, как жить дальше.
Этого нам пока достаточно.
Твои терпеливые, но умные / все понимающие и любящие тебя родители.
Ни слова о фрау Меркель…
Я выходил из здания 3.1, пытаясь надышаться последними секундами нахождения в нём. Я опять покидал свой дом. Я опять становился сиротой. Как там пелось у «Faithless»: No roots, no tree, no family, no me…