Кулл беглец из Атлантиды

[…]

Царство теней

(Черновик)

Звуки труб становились все громче, подобно глубокому золотому раскату грома, и ритмично стучали серебряные копыта. Толпа кричала, женщины бросали розы с крыш, когда первая из могучего множества показалась на широкой белой улице, которая огибала Башню Великолепия с золотым шпилем.

Первыми выступили трубачи, стройные юноши, одетые в алое, верхом на лошадях с размахом длинных золотых труб; затем лучники, высокие мужчины с гор; за ними тяжеловооруженные пехотинцы, их широкие щиты бряцали в унисон, длинные копья покачивались в идеальном ритме их шага. За ними шли самые могучие воины во всем мире, Красные Убийцы, всадники на великолепных лошадях, вооруженные красным от шлема до шпор. Они гордо восседали на своих конях, не глядя ни направо, ни налево, но ликующе осознавая, что все это вызвано криками . Они казались бронзовыми статуями, людьми из металла, и в лесу копий, который возвышался над ними, не было ни малейшего колебания.

За ними шли разношерстные ряды наемников, свирепых, дико выглядящих воинов, людей Му и Каа-у, с холмов востока и островов запада. Они были вооружены копьями и мечами, и компактной группой, которая маршировала несколько в стороне от остальных, были лучники Лемурии. Затем шли легкие пехотинцы нации, а еще больше трубачей замыкало шествие.

Храброе зрелище, и зрелище, которое вызвало неистовый трепет в душе Кулла, короля Валузии. Не на Топазовом троне перед царственной Башней Великолепия восседал Кулл, а в седле, верхом на великолепном жеребце, настоящий король-воин. Его могучая рука взметнулась в ответ на приветствия, когда войска проходили мимо. Его свирепые глаза скользнули по великолепным трубачам небрежным взглядом, дольше задержавшись на следующих солдатах; они загорелись свирепым светом, когда Красные Убийцы остановились перед ним с лязгом оружия и вздыбленными конями и отдали ему Коронный салют; они слегка сузились, когда наемники прошли мимо.

Они никому не отдавали честь, наемники. Они шли, расправив плечи, глядя на Кулла смело и прямо, хотя и с определенной оценкой, подобающей воину, свирепые глаза, немигающие, пристально смотревшие из-под лохматых грив.

И Кулл ответил таким же взглядом. Он даровал многое храбрым людям, и храбрее его не было во всем мире, даже среди диких соплеменников, которые теперь отреклись от него. Но Кулл был слишком диким, чтобы испытывать к ним какую-то большую любовь. Было слишком много вражды. Многие были вековыми врагами племени Кулла, и хотя имя Кулла теперь стало словом, проклятым среди гор и долин его народа, и хотя Кулл выбросил их из головы, все еще сохранилась старая ненависть, древние страсти. Ибо Кулл был не валузийцем, а атлантийцем.

Армии скрылись из виду на широкой белой улице, которая вела к казармам, и Кулл развернул своего жеребца и легкой походкой направился ко дворцу, обсуждая смотр с командирами, которые ехали с ним, не употребляя много слов, но говоря многое.

“Это могучая армия.” сказал он, “Но армия подобна мечу, и ей нельзя позволять ржаветь”.

Итак, они ехали по улице, и Кулл не обращал внимания ни на какие перешептывания, доносившиеся до его слуха из толпы, которая все еще кишела на улицах.

“Это Кулл, смотри! Валка! Но какой король! И какой мужчина! Посмотри на его плечи! Его руки!”

И вполголоса более зловещий шепот: “Кулл! Ха, проклятый узурпатор с языческих островов–”

“Да, позор Валузии, что варвар восседает на Троне королей–”

Кулл мало что понял. Жестокой рукой он захватил приходящий в упадок трон древней Валузии и еще более тяжелой рукой удерживал его, человек против целого народа.

После зала совета, дворца собраний, где Кулл коротко ответил на официальные и хвалебные фразы лордов и леди, с тщательно скрытым, мрачным весельем по поводу такого легкомыслия.

Затем лорды и леди официально удалились, а Кулл откинулся на спинку горностаевого трона и размышлял о государственных делах, пока слуга не попросил разрешения у великого короля выступить и не объявил об эмиссаре пиктского посольства.

Кулл вернул свой разум из тусклых лабиринтов валузийского государственного корабля, где он блуждал, и посмотрел на пикта без особой благосклонности.

Мужчина ответил королю пристальным взглядом, не дрогнув. Он был крепко сложенным воином среднего роста, смуглым, как и вся его раса, и обладал сильными неподвижными чертами лица, из-под которых смотрели бесстрашные непроницаемые глаза.

“Глава советников, Ка-ну из племен, шлет приветствия и говорит: на празднике восходящей луны есть трон для Кулла, короля Валузии”.

“Хорошо.” ответил Кулл, “Скажи Ка-ну Древнему, послу западных островов, что король Валузии распьет с ним вина, когда луна взойдет над холмами Залгары”.

“У меня есть слово для короля, а не, - с презрительным взмахом руки, “ для этих рабов”.

Кулл одним словом отпустил слуг, настороженно наблюдая за пиктом.

Мужчина подошел ближе и понизил голос: “Приходи один на пир сегодня вечером, лорд король. Таково было слово моего вождя”.

Глаза короля сузились. “Один?”

“Да”. Они молча смотрели друг на друга, их взаимная племенная вражда кипела под покровом формальности. Их уста произносили культурные слова высокоразвитой расы, расы, не принадлежащей им, но в их глазах светились первобытные традиции первобытных дикарей. Кулл мог быть королем Валузии, а пикт - эмиссаром при ее дворах, но там, в тронном зале Королей, два соплеменника сердито смотрели друг на друга, свирепые, настороженные, в то время как призраки диких войн и междоусобиц мировой древности шептались друг с другом.

На стороне Кулла было преимущество, и он наслаждался им в полной мере.

Подперев челюсть рукой, Кулл разглядывал пикта, который стоял, как изваяние из бронзы, запрокинув голову, глаза не дрогнули.

По губам Кулла скользнула улыбка, которая была больше похожа на насмешку.

“И так.” сказал он, “Я должен прийти один?” Цивилизация научила его говорить на языке инуэндо, и глаза пикта заблестели. Но он ничего не ответил.

“Откуда я знаю, что ты родом из Ка-ну?”

“Я сказал”. мужчина ответил угрюмо.

“И когда это пикт говорил правду?” - усмехнулся Кулл, полностью осознавая, что пикты не лгали, но используя это средство, чтобы разозлить человека.

“Я понимаю твой план, король”. Пикт невозмутимо ответил: “Ты хочешь разозлить меня. Очень хорошо. Тебе не нужно идти дальше. Я достаточно разъярен. И я вызываю тебя встретиться со мной в поединке на копье, мече или кинжале, верхом или пешком. Ты король или мужчина?”

Глаза Кулла блеснули в сдержанном восхищении, которое, должно быть, боец должен дарить другому, но он не преминул воспользоваться шансом еще больше разозлить своего противника.

“Король не принимает вызов безымянного варвара”. он усмехнулся: “Император Валузии также не нарушает Перемирие послов. Вам разрешено уйти. Скажи Ка-ну, что я приду – один ”.

Глаза пикта убийственно сверкнули. Его буквально трясло в тисках первобытной жажды крови; затем, повернувшись спиной прямо к королю Валузии, он пересек Зал Общества и исчез в огромном дверном проеме.