Культурология: Дайджест №3 / 2009

Съезд демократической партии США происходил в Лос-Анджелесе, в гостинице «Балтимор», которую Мейлер называет «самым уродливым отелем в мире» (3, с. 33). Съезд произвел на Мейлера грустное впечатление, поскольку настроение депрессии охватывало всех делегатов, которые понимали, что они собираются номинировать на выборы президента человека, «производящего впечатление знаменитого актера с театральной рекламы, причем последствия этой номинации абсолютно непредсказуемы» (3, с.38).

Кеннеди прибыл на съезд в кортеже, сопровождаемом телевизионными камерами и оркестром, исполняющим какую-то цирковую музыку. Мейлер пишет, что сцена эта производила впечатление «дежавю», т.е. неоднократно виденного в музыкальных комедиях, когда герой приезжает во дворец, чтобы заявить свои права на принцессу. В связи с этим, считает Мейлер, «американская политика теперь станет любимым американским фильмом, новой американской мыльной оперой, американским бестселлером» (3, с. 44).

Говоря об американских президентах, писатель делит их на героев и антигероев. Так, Теодор Рузвельт (1858–1919), 26-й президент от республиканской партии, правивший два срока (1901–1909), был героем. Дуайт Эйзенхауэр (1890–1869), 34-й президент США от республиканской партии, правивший с 1953 по 1961 г., был антигероем. А вот Гарри Трумэн (1884–1972), 33-й президент США от демократической партии (1945–1953), и был персонажем мыльный оперы (3, с. 42).

Начиная с Первой мировой войны, пишет Мейлер, американцы ведут двойную жизнь, ибо история превратилась в две реки – одна видимая, а вторая подземная. История политики конкретна, действительна, практична и невероятно скучна. В подземной реке жизнь жестока, одинока, концентрирует экстаз и насилие, характеризуется созданием массовой культуры, потерей индивидуальности. Именно в Америке переход от индивидуальной культуры к массовой чувствуется столь сильно, как ни в одной из других стран мира, заключает Норман Мейлер.

Четвертая «Президентская записка» имеет подзаголовок «Иностранные дела». Это открытые письма Джону Фицджералду Кеннеди и Фиделю Кастро. Письмо Кастро было написано в ноябре 1960 г., а письмо Кеннеди Мейлер написал в апреле 1961 г., через неделю после событий в районе Плайя-Хирон. 17 апреля 1961 г. США организовали вторжение наемников с целью свержения правительства Фиделя Кастро. Однако к середине дня кубинская армия разгромила интервентов, захватив более тысячи десантников в плен. Президент Кеннеди впоследствии выкупил пленников за 62 млн. долл.

В открытом письме Фиделю Кастро писатель выражает глубокое восхищение свержением диктатуры Ф. Батисты в 1958 г., называя Кастро своим братом. Он пишет, что Кастро этой победой помог американцам в их борьбе против средств массовой коммуникации, против тайной полиции, против корпораций, против глупых политиков и чиновников, против трусливых, запуганных, запутавшихся вконец хвастунов, т.е. начальников, руководящих жизнью людей, которых они нисколько не понимают. «Вы даете нам надежду, что такие люди не всегда будут побеждать» (3, с. 70).

Письмо Мейлера перевел на испанский язык его приятель. Было сделано сто копий письма, но ни одна из американских газет не пожелала его опубликовать, и оно пролежало в ящике письменного стола писателя много месяцев.

В открытом письме президенту Джону Кеннеди писатель обвиняет его в том, что вторжение на Кубу готовилось во Флориде и Техасе, что американская пресса и тайные агенты лгут так умело, что ложь имеет вид истинной правды. «Как джентльмен, вы должны подчиниться логике нашего поражения, посмотрев в зеркало нашей трагедии и нашей комедии» (3, с. 76). Ведь вторжение Кеннеди на Кубу в 1961 г. всего лишь помогло коммунизму в Латинской и Южной Америках, полагает Мейлер.

Пятая «Президентская записка» «Экзистенциальная героиня» повествует о супруге президента Кеннеди. Статья «Вечер с Джекки Кеннеди» впервые была напечатана в журнале «Эсквайр» в июле 1962 г. Мейлер рассказывает о телевизионной передаче, в которой первая леди Жаклин Кеннеди знакомила телезрителей с достопримечательностями Белого дома. Она водила своего собеседника Чарлза Коллингвуда по залам, галереям и комнатам Белого дома, показывая вещи, принадлежавшие предыдущим президентам США и их женам.

Сценарий передачи был написан на телевидении, и Джекки Кеннеди должна была выучить его, что она добросовестно сделала. Первая леди напомнила Мейлеру о некоторых неудачах знаменитых актрис. Жаклин Кеннеди была похожа на молодую киностарлетку, которая никогда не научится играть, поскольку ей неведомо простейшее и основное требование профессии актера, заключающееся в том, что «надо вести себя в соответствии со словами, которые ты произносишь», приходит к выводу Норман Мейлер (3, с. 95).

Шестая «Президентская записка» состоит из ряда мейлеровских журнальных публикаций, нескольких его стихотворений, посвященных Джону Кеннеди, открытого письма к президенту и части интервью с журналистом Полом Краснером, опубликованного в журнале «Реалист» в 1962 г.

В заметках, напечатанных в 1962 и 1963 гг. журналом «Эсквайр», Мейлер с сожалением пишет о самоубийстве двух самых прекрасных американцев – о Мэрилин Монро (1926–1962), принявшей снотворное, и об Эрнесте Хемингуэе (1899–1961), пустившем себе пулю в рот. Монро могла бы стать величайшей актрисой в истории человечества, а Хемингуэй мог бы написать роман более великий, чем «Война и мир», считает Мейлер (3, с. 104).

В открытом письме президенту Джону Кеннеди речь идет об угрозе атомной войны в 1962 г. и о требовании миллионов американцев избежать такой войны, т.е. отказаться от идеи вторжения США на Кубу. Докажите нам, что вы понимаете наши опасения, «а иначе мы никогда не сможем полностью вам доверять», – писал Мейлер (3, с. 113).

В интервью с Полом Краснером Мейлер ответил на целый ряд вопросов: о пацифизме, о деятельности Федерального бюро расследований, о сексуальной революции, о тоталитаризме, о контроле над рождаемостью, о мистицизме и проч. Мейлер утверждает, что тоталитарный характер имеет не только политика ФБР, но и действия пацифистов. «Каждый, кто хочет быстрого решения постоянной проблемы, является низкопробным тоталитаристом», согласно Мейлеру (3, с. 127).

К седьмой, восьмой, девятой и десятой запискам Мейлер прилагает аннотацию, в которой говорит, что «интеллектуальное ядро» книги «Президентские записки» содержится именно в этих четырех материалах. Основная их тема – тоталитаризм. Давая определение тоталитаризма, Мейлер обращается к истории фашистской Германии, официальной идеологией которой был именно тоталитаризм, т.е. тоталитарный контроль государства над всей жизнью общества. Что касается американского тоталитаризма 60-х годов ХХ в., то Мейлер полагает, что он отличается от классического фашизма «как пластиковая бомба от ручной гранаты» (3, с. 175). Когда террорист бросает ручную гранату в помещение, где много людей, он намерен кого-то из них убить. Однако, когда террорист прикрепляет пластиковую бомбу на улице, он не знает, кого бомба убьет, поскольку сам он в момент ее взрыва находится уже на расстоянии многих миль от этой улицы.

Американский тоталитаризм, согласно Мейлеру, проник в душу каждого американца. В Америке нет концентрационных лагерей, но тоталитаризм насаждается популярным искусством, социальными и политическими организациями, коммерческими передачами по телевидению и даже новейшей современной архитектурой, которая не позволяет отличить новые здания в университетских кампусов от фабрик или госпиталей для душевнобольных. Новая архитектура разрушает прошлое, убежден Мейлер, а «люди, которые восхищаются этой архитектурой, подсознательно тоталитарны» (3, с. 186).

Отдельная статья в десятой «Президентской записке» посвящена постановке в 1961 г. пьесы французского драматурга Жана Жене (1910–1986) «Негры» («Les n`egres», 1958) в одном из нью-йоркских театров. Спектакль получил название «Черные» («The Blacks»), поскольку уже тогда словно «негр» считалось в Америке бранным. Мейлер пишет, что Жану Жене не удалось избежать одного из основных недостатков французского характера, т.е. решимости сказать что-то новое, даже если это новое абсурдно. Жене, с одной стороны, велик, ибо открывает еще неисследованные аспекты человеческого сознания, но, с другой стороны, «он ничтожный сюрреалист, разрушающий возможности такого сознания» (3, с. 209).