Купчино.Трилогия

– Ага, вон про те, - указал рукой Сергей.

– Там уже давно поменяли профиль бизнеса, - саркастически усмехнулась Ульяна Макаровна.
– Был, понимаешь, "алкогольный" профиль, а стал - "наркотический".... Анашой, Серый, в этом павильоне торгуют. А ещё и всякими курительными химическими смесями. Называются - "спайс". Вот, так-то.... Мы уже и самому Сомову жаловались. Но пока даже и он ничего сделать не может.

– Павел Андреевич до сих пор в участковых ходит? Всё так же - в лейтенантском звании?

– Ха-ха-ха!
– развеселились старушки.
– Ну, юноша, ты и сказанул! В участковых ходит? Ха-ха-ха...

– Пашенька у нас нынче возглавляет "пятнадцатое" отделение полиции, - отсмеявшись, сообщила - с гордостью в голосе - Матрёна Ивановна.
– В высоком звании подполковника.... А как же иначе? Отслужил в родимых Органах целую кучу лет? Отслужил. Причём, в том самом районе, где и родился. Откуда и в доблестную российскую армию уходил. Куда потом и вернулся. Это о многом, ей-ей, говорит.... Не посадили - в рамках компании по борьбе с коррупцией? Нет, до сих пор на свободе. Не застрелили - в бурные и неверные девяностые годы? Пытались, конечно. И не один раз. Но ничего у них, сук грязных, не получилось. Так, только два сквозных ранения да контузия лёгкая.... Не выгнали из славных Рядов? Ну-ну. Не смешите, пожалуйста. Надёжные и несуетливые кадры, они всегда в цене.... Долго шёл от лейтенанта до подполковника? Не вопрос. Скромность, как всем известно, она украшает человека. В том смысле, что правильного и нормального человека. Отнюдь, не депутатов - всех уровней, мастей и созывов.... Хороший, тёртый и правильный кадр, короче говоря. Честно служил. Перед вышестоящими не прогибался. Карьеры, нагло идя по головам сослуживцев, не строил.... Воровал? Типа - по скромному "крышевал" отвязанных азербайджанских торгашей, жмущихся к станции "Купчино"? Наверное, ёшки-матрёшки. Кто нынче без греха? Но, судя по всему, делал это вдумчиво и без излишней жадности. То есть, дружа с головой.... Прошёл наш бывший участковый и недавнюю внеочередную переаттестацию. Причём, без всяких вопросов, подозрений и нареканий.... Более того, Сомов - в своё время - даже всё Фрунзенское РУВД возглавлял. Только совсем недолго, около девяти с половиной месяцев: внезапные кадровые изменения произошли в руководстве Городского Управления полиции - один генерал ушёл на заслуженную пенсию (но раньше запланированного срока), другой (из Москвы белокаменной), пришёл ему на смену. А новая метла, как известно, она всегда по-новому метёт. Вот, нашего Павлика и перевели - с понижением в должности - на "пятнашку". Бывает...

– Почему же подполковник Сомов не может справиться с этим "наркотическим" ларьком?
– непонимающе нахмурился Сергей.
– Или же не хочет?

– Хочет-хочет, не сомневайся, милок. И даже очень. Но эта торговая точка самому Бесу принадлежит. Совсем, согласись, и не шутка.

– И этот мутный деятель до сих пор здесь? Не ожидал, честно говоря.... Но, как же так? Всю "бесовскую" банду ещё при мне арестовали. Дело к суду шло.... Неужели - откупился?

Тут такое дело - в плане очередного короткого отступления. Когда-то давно Беса звали - "Васька Харитонов", и трудился он - в качестве второго секретаря - во Фрунзенском райкоме ВЛКСМ города-героя Ленинграда. Потом началась бестолковая Перестройка, и Ленинград однажды, почти незаметно для его населения, преобразовался в Санкт-Петербург. Да и славный Ленинский комсомол подевался куда-то. В том плане, что перестал выплачивать своим функционерам высокие зарплаты. И Васька - сугубо для начала - подался в многоликие отечественные кооператоры, а чуть позже, когда подвернулся подходящий случай, переквалифицировался в идейного рэкетира и стал именоваться - "Бесом".

– Ничего тогда у Харитонова не получилось, - заверила Ульяна Макаровна.
– Хотя и старался, конечно, мерзавец прожжённый. Не без этого. Но посадили - морду рэкетирскую - на восемь долгих-долгих лет. Поделом.... Но что, собственно, из того? Отсидел Бес положенный срок, да и вернулся в родимое Купчино. Вернулся, оклемался, отъелся, остепенился и даже устроился на престижную и высокооплачиваемую работу - помощником депутата к одному из своих подельников прошлых тёмных лет, подавшемуся в политику. А другой его верный кореш в Смольном сидит, совсем рядом с самим господином Губернатором. И третий высокопоставленный дружок есть, и четвёртый.... Так что, голыми руками нынче Ваську не взять. По крайней мере, за неполные два месяца у начальника "пятнашки" ничего толкового не получилось. Так, только сплошные начальственные окрики и выволочки. Но наш Пал Андреевич упорный: обязательно - рано или поздно - прикроет эту позорную лавочку. Вместе с Бесом, естественно.... Эх, будь мы с подружкой помоложе и порешительнее.

– И что бы вы тогда сделали?

– Подошли бы тёмной ночью к торговой точке. Связали бы продавца. Потом подогнали бы кран и погрузили бы ларёк на прицеп. Отвезли бы его к Кирпичному пруду, да и, особо не сомневаясь, утопили бы. Делов то.... А, Серенький?

– Нормальный вариант, - одобрил Сергей.
– Простенько и со вкусом. Ничего не имею против....

– По поводу упомянутого Кирпичного пруда, - озабоченно покачала головой Матрёна Ивановна.
– Тут, Серёженька, такая ситуация. Сегодня не спалось мне. Видимо, к перемене погоды. Ещё перед рассветом встала, оделась и вышла на улицу. Сижу себе на лавочке возле подъезда, размышляю о всяком и разном.... Засерело. Глядь, два тёмных облома шагают со стороны "Колизея". Здоровенные такие из себя: высоченные, широкоплечие и, такое впечатление, голые. Или же полуголые. Не разобрала - в этой предрассветной серости. И лиц не рассмотрела. Только круглые глаза блеснули - ярко-жёлтым. И кожа порой - в тусклых отблесках уличных фонарей - отливала багровым. Та ещё картина маслом, мне даже страшно стало. Совсем чуть-чуть.... Так вот. Эти тёмные обломы волокли, перебросив через свои широченные плечи, попарно связанные большие мешки. Всего, значит, было восемь огромных мешков.... И что ты, Серый, думаешь? Приходим это мы сегодня с Улькой к "Ленте". К восьми тридцати. То бишь, к самому открытию магазина, как и полагается. А через перекрёсток - возле Кирпичного пруда - целая куча "ментовских" машин стоит. Что ещё такое случилось-приключилось? Поговорили мы с другими старушками, что за дешёвыми куриными яйцами пожаловали. Выяснилось, что утром рыбаки обнаружили в пруду несколько огромных брезентовых мешков. Вытащили один из них на песчаный берег (интересно же - что в нём), вскрыли. А там - куски человеческих тел. Странные такие куски: словно бы те тела не рубили (обычным топором, к примеру), а рвали на части - острыми зубами и кривыми когтями.... Вот, такие, Серёженька, дела нехорошие творятся в нашем с тобой Купчино. Ладно, парнишка, иди - ищи своё пиво пенное. Да и мы с Ульянкой побредём потихоньку. К дому...

Он подошёл к "Ленте": возле пруда, действительно, было припарковано несколько полицейских машин - три легковушки и два фургона.

"Странное это место - Кирпичный пруд", - остановившись, подумал Сергей.
– "Со своей собственной историей и нестандартной аурой.... В "Петровские времена" здесь протекал один из безымянных притоков реки Волковки. И уже тогда эта территория считалась "нечистой и проклятой". Дело было в далёком 1703-ем году, сразу после взятия Петром Первым шведской крепости Ниеншанц. Шведы, всерьёз обидевшись за это взятие, задумали учинить удачливому противнику быстрый и полноценный реванш, для чего воинский корпус знаменитого генерала Кронгиорта, выполнив хитрый обходной манёвр, решил напасть на русские войска с юго-востока. Решить-то решил, но только почти сразу же бесславно увяз в топких купчинских болотах (деревушка тогдашняя, что была выстроена рядом с болотами, называлась - "Купсино"), и, потеряв восемь драгун утонувшими, вынужден был отступить. Место, где коварная пучина поглотила незадачливых шведских солдат, нарекли - "Погостом", и купчинские крестьяне потом долгие годы рассказывали, что неоднократно - в предзакатных сиреневых сумерках - видели там Призраков утонувших шведов. Мол, неуклюже прыгали с кочки на кочку, зубами противно скрежетали, слезливо молили о помощи и проклинали, не стесняясь в выражениях, всех и вся.... В девятнадцатом веке на месте "Погоста", предварительно засыпав топкие болота бутовым камнем, песком и щебнем, построили большой кирпичный завод, и вся прилегающая к нему территория так и стала именоваться в народе - "Кирпичный завод". А русло безымянной речушки было безжалостно раскопано, углублено, расширено (кирпичи-то из глины делали), и вскоре там появился-образовался большой и глубокий пруд. И нарекли его соответственно, мол - "Кирпичный пруд".... Но старинное проклятье, как шептались местные жители, продолжало действовать. Случилась как-то холодная и мокрая весна, и чуть ли не половина рабочих завода слегла. Бред, горячка, сухой кашель. Пневмония, если по-научному. Многие, порядка тридцати пяти человек, померли. Заводское начальство и велело, дабы не поднимать излишнего шума, похоронить покойных по-тихому, то есть, в пруду. Мол, привязали по-простому тяжёлые железяки к ногам мертвецов, да и сбросили последних в дальний омут.... Потом случилась Октябрьская революция. Несколько лет завод не работал. Но во времена ленинского НЭПа его восстановили какие-то ушлые кооператоры. Восстановили, запустили и стали обеспечивать ближайшие советские стройки качественным и недорогим кирпичом. Но это, увы, продолжалось недолго. В России, как и заведено, вовсю задули новые политические ветра, и НЭП - как ошибочное и насквозь вредоносное явление - отменили. В 1934-ом году завод вновь закрыли, ушлых кооператоров успешно разоблачили, осудили и расстреляли.... А ещё через пару-тройку лет в пустующих заводских помещениях организовали что-то вроде секретно-опорного пункта НКВД. Звуки ружейных выстрелов - и одиночных, и залпами - долетали с той стороны с пугающей регулярностью. Опять по округе поползли пугающие слухи о Привидениях и Призраках, разгуливающих звёздными ночами по каменистым берегам пруда. Говорили даже о вурдалаках и оборотнях с волчьими и медвежьими головами.... В послевоенные годы завод отстроили заново, и он ещё долгие-долгие годы снабжал Фрунзенский район кирпичом, тротуарной плиткой и массивными бетонными урнами. А пару-тройку лет назад (матушка сообщила по телефону), многострадальный кирпичный завод безжалостно (и окончательно), снесли, а на его месте начали строить современный жилой комплекс.... Ну, да, на противоположном берегу пруда, действительно, возвели несколько симпатичных многоэтажек...".

Позабыв про вожделенное пиво, он - в два приёма - перебрался через перекрёсток.

Часть береговой линии пруда была огорожена красной матерчатой лентой, за которой вовсю суетился служивый люд, а из воды даже торчали чёрные головы-шлемы двух водолазов. По другую же сторону ленты расположилось несколько десятков любопытствующих штатских личностей разного пола и возраста.

Подумав, Сергей отошёл в сторону от толпы зевак - ближе к проезжей части, где были припаркованы полицейские автомобили. Отошёл, закурил и стал терпеливо ждать.

Через десять-двенадцать минут его ожидание было вознаграждено: из-за красной ленты выбрался и упруго зашагал к крайней машине высокий полицейский подполковник с пухлой кожаной папкой под мышкой.

– Кха-кха!
– громко кашлянул Сергей.
– Здравствуйте, Павел Андреевич!

– О, Яковлев!
– обернувшись, обрадовался подполковник.
– Сколько лет, сколько зим. Давай лапу, бродяга.... Крепкое у тебя рукопожатие, ничего не скажешь. Молоток, уважаю.... Наслышан о твоей жизни героической. Наслышан-наслышан. Вернее, только о некоторых её эпизодах, связанных со службой воинской.... Что с левым глазом? Ранение?

– Контузия. Но процентов на десять-пятнадцать видит. Не жалуюсь.

– Бывает.... В отпуск прибыл? Или как?

– Или как. Скорее всего, на ПМЖ.

– Одобряю. Давно пора. Родина, брат, это серьёзно.... Эх, поговорить бы нам с тобой, Серенький. О том, о сём. Да, понимаешь, дела. Убийства у нас тут приключились. Причём, похоже, массовые. С качественной "расчленёнкой".... Ты сейчас куда направляешься?

– Просто гуляю, - пожал плечами Сергей.
– А к двенадцати планирую заскочить к Сан Санычу. С визитом вежливости, так сказать.

– К Григорьяну?

– Ага, к нему самому.

– Понял, - кивнул головой Сомов.
– Учту. Может, и я к Санычу подтянусь. Но уже после трёх. Тогда и поболтаем.... Покедова, Серый.

– До встречи, Павел Андреевич...

Сергей - с чувством, толком и расстановкой - попил пивка в кафешке (продали, конечно, никуда не делись), после чего неторопливо зашагал - по тротуару улицы имени пламенного болгарского коммуниста Георгия Димитрова - в сторону станции "Купчино".

Во-первых, надо было слегка "время убить". Во-вторых, всегда приятно - после долгой разлуки - пройтись по родным местам, где прошли твоё детство и юность. В-третьих, Сан Саныч (тренер по дзюдо), жил на Малой Балканской улице, недалеко от станции метро. И, наконец, в-четвёртых, ему захотелось посмотреть на бронзовый памятник бравому солдату Швейку, установленный несколько лет назад рядом с "метрошным" павильоном: видел многочисленные фотографии в Интернете, но одно дело - фотки, и совсем другое - взглянуть собственными глазами...

Наконец, он дошагал до метро.

Рядом с магазином "Паттерсон" располагался - на бронзовой ребристой бочке (пивной, надо думать), - памятник солдату Швейку. Нормальный такой памятник, без дураков: скромный, милый и без излишней пошлой помпезности.

– Привет, служивый. Хорошо выглядишь и всё такое, - негромко поздоровался со Швейком Сергей.
– Как она, жизнь сермяжная? Есть свежие новости?

Бронзовый солдат, естественно, промолчал. Он, чуть заметно улыбаясь, дружелюбно отдавал честь редким прохожим. Служебные обязанности у него, судя по всему, были такие.