Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

Мы переглянулись и согласились. Хлюст оставил нам крытый "ЗИЛ" и удалился пехом.

– Видать, от Креста приветик ему прислали, - кивнул ему вслед Манхэттен.

– Ну и ладно. Так ему и надо, - отозвался Димка.
– К нам меньше будет приставать. Пускай между собой разбираются.

– В таких разборках всегда такие, как мы, фрайера и лохи, крайними остаются, - вздохнул Манхэттен.

Тем не менее мы загрузили машину и в десять вечера поехали по указанному маршруту. Все шло более-менее гладко. Мы съехали в степь, завернули за курган, закрывший нас от дороги и любопытных глаз. Нам мигнули из темноты фарами, и мы подкатили к "КАМАЗу", где нас ждал пожилой водитель.

– Николай?
– спросил он меня.

Я утвердительно качнул головой. Шофер кивнул на машину.

– Загружайте, да побыстрее, - вид у него был усталый и измученный.

– Ты откуда такой замотанный?
– участливо спросил у него Дима.

– В Чечню оружие возил, - устало бросил водитель и тут же прикусил язык.

Но мы сделали вид, что не расслышали. Ну и диапазончик у наших работодателей: рэкет, меха, торговля оружием... Что еще? Вот уж вправду: кому война, а кому мать родна.

Мы подогнали кузов к кузову и уже заканчивали погрузку, когда услышали приближающиеся голоса, потом они смолкли, полог брезента откинулся, и нас осветили фонариком.

– А ну-ка, выходи по одному с поднятыми руками!
– раздалась команда.

Мы подчинились. Подняв руки повыше, мы выпрыгивали на землю, где нас сразу укладывали лицом вниз. Водила уже лежал там.

– Чего там у них?
– крикнул кто-то забравшимся в кузов машины.

– Шкуры тута!
– отозвался оттуда молодой голос.
– Многа-а-а!

– Каки таки шкуры?

– Нутряки!

– Шо, целый "КАМАз" - шкуры?

– Ага! Их тут завались!

– Ладно, вылазь, сейчас дождемся есаула, может, мы чего напутали, не к тем докопались. Говорили, оружие будет.

Тут послышался топот копыт, и подскакал кто-то на лошади.

– Еле нашел вас, - резко остановив коня, проронил всадник.
– За курганом и не видать совсем.

– Это они так хорошо затырились. Едва не уехали, мы их в последний момент взяли. Только у них нет оружия, шкуры одни.

– Может, не те?
– усомнился всадник.
– Давайте, ведите их к есаулу. Он сам не может сейчас подъехать. Там черных взяли, потрошат малость.

– О, это дело!
– оживились арестовавшие нас, судя по званиям, казаки.
– Давай, пошли скорее!

Нас сбили в кучу и повели, подталкивая стволами ружей. Шли мы довольно долго, пока в низине не заметался костерок. Возле него мелькали фигуры. Мы увидели "жигуленок" с раскрытыми дверцами. Рядом на коленях стояли мужчина восточного типа, женщина и два подростка, парень и девушка, должно быть, брат и сестра. Лет шестнадцати-семнадцати. Вокруг в беспорядке валялись разбросанные вещи, вытащенные и вспоротые сиденья автомобиля. Явно что-то искали.

– Привели?
– послышался от костерка знакомый голос, и нам навстречу шагнула высокая фигура.

– Так точно, господин есаул!
– отрапортовал один из наших конвоиров.

– А ну-ка, покажись, голубчики...

– Да мы, кажись, не тех взяли.

– Это почему так?

– Да нет у них никакого оружия. Шкуры.

– Да ну-у-у?
– деланно удивился есаул.

– Давайте посмотрим на них, может отпустим.

Он подошел. Я узнал Мишаню, который приходил к нам вместе с Хлюстом. В нелепой полувоенной форме, с картонными погонами, на которых что-то было намалевано, в другом месте и при других обстоятельствах он был бы смешон. Но это в другом месте. Я хорошо запомнил его сумасшедший взгляд.

Он подошел вплотную, отсветил нам лица фонариком.

– Чего в глаза светишь!
– возмутился было водила.

– Это кто?
– спросил Мишаня.

– Водила, - ответили ему казаки.

– Чего водила?
– неожиданно рассердился Мишаня.

– "КАМАЗа", - был дан поспешный ответ.

– Ну то-то же, - удовлетворенно отозвался Мишаня и изо всей силы ударил фонариком в лицо водителю. Тот вскинул ладони и упал на колени. Сквозь пальцы закапала кровь.

– А ты чего уставился?
– взвизгнул Мишаня, и подскочив ко мне, махнул фонариком.

Я успел уклониться, но все же кожу на виске он мне содрал.

– Еще раз ударишь, и я тебе хребет сломаю, - обозлился я на этого придурка в нелепой форме.

– Да я пристрелю тебя, как собаку!
– завопил Мишаня, выхватывая пистолет.

– Господин есаул, а с этими что делать будем?
– позвали его от костра.

– Посадите их на землю да приглядывайте!
– приказал Мишаня, направляясь к костру, где стояли на коленях четверо беззащитных людей.

– Ну так как, ара, не вспомнил, куда деньги спрятал?
– спросил есаул у мужчины.

– Слушай, дарагой, какие деньги? Мы сюда пока ехали - нас каждый пост ГАИ - "давай деньги, давай деньги". И все грозили домой отправить. А где мой дом? Кто меня спросил? Есть у меня дом? Ты у них спроси, - мужчина кивнул на жену и детей.
– Спроси у них - где их дом?

– Да так вам чеченам и надо!
– отозвался кто-то с неприязнью.
– Вы в Буденновске сколько людей жизни лишили?

– Так никому не надо! Зачем так говоришь? Так даже врагу не надо. И чеченцу не надо. Никому не надо...

– Мужчины, отпустите нас, - тихо попросила женщина.
– Мы армяне, из Карабаха. Мы думали, там страшно, дом наш разрушили. Детям учиться надо. Кушать надо. Сына лечить надо. У нас там вся земля не земля - железо. Отпустите. Все деньги у нас забрали. Клянусь! Нам же ещё на что-то жить надо!

– Ага!
– весело отозвался Мишаня.
– Раз говоришь, жить надо, значит, где-то есть денежки! А ну-ка, ищите хорошенько! Чего там все возле пленных встали? Останьтесь двое, остальные ко мне! Иначе мы до утра искать будем.

Двое остались с нами, а четверо остальных присоединились к поискам, составив аккуратно карабин и три охотничьих ружья в пирамиду, где уже стояли автомат и две двустволки.

Степа и Дима переглянулись, я незаметно кивнул, мол, вижу, заметил.

Наши конвоиры тянули шеи, внимательно наблюдая за поисками, подавая советы, где, по их мнению, надо искать.

– Значит так, - заявил есаул, понаблюдав за ходом не дающего результатов обыска.
– Ты, хозяин, лучше деньги отдай. Себя не жалеешь, так жену с детьми пожалей.