Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

Обидно было признаваться себе в этом, но именно так и обстояли дела, и никак иначе...

Я смущенно помотал головой, отгоняя неуместные воспоминания, и обратился к Андрею:

– Все колдуешь? И что сие есть?

– А ты как думаешь?
– ответил он вопросом, протягивая мне свою натруженную ладонь, на которой лежал маленький черепок.

– Я думаю, это крынка тети Кати, которую она случайно забросила на место твоих будущих раскопок, когда заметала с пола осколки. Я прав, Андрюша?

– Почти, - смеясь, ответил он.
– Только эта самая тетя Катя жила так давно, что её и звать так не могли, потому что тогда не существовало такого имени в сих краях.

– И как же тогда звали прекрасную владелицу этого сосуда?

– Спроси у ветра, - ответил Андрей.

– Догони свою тень, - парировал я.

– Какими ты-то здесь ветрами?
– поинтересовался Андрей.
– Говорил, что с экспедицией приедешь, а мне тут натрепались, что ты на коммерцию переключился.

– Не натрепались тебе, Андрюша. Жизнь заставила.

– Понимаю, - с долей жалости протянул он.
– И как коммерция?

– Да как тебе сказать... С переменным успехом. Я к тебе по делу. Мне бы надо на карту района взглянуть, я знаю, что у тебя есть классная карта. Мы к тебе часто обращались, когда в этих краях работали.

– Будет тебе карта!
– весело пообещал Андрей - Пойдем.

И отвел меня в свой кабинет, где, занимая всю стену, висела огромная карта района, испещренная всевозможными пометками и примечаниями, с отметками захоронений, стоянок первобытного человека и прочих археологических памятников, которыми эта благодатная земля была нашпигована, словно калорийная булочка изюмом. Видно, во все времена стремились сюда люди, к теплу, солнцу, чернозему.

Я пошарил глазами по карте, достал блокнот, принялся срисовывать фрагменты, где, как я предполагал, мы проезжали с Аликом, когда нас возили попугать ночью трупами. Я увлекся, потом мне понадобилось кое-что вычислить и, оглядевшись, я увидел на столе у Андрея бечевку. Я размотал её и проложил на карте примерный маршрут, чтобы, заметив расстояние, сверить его по времени пути. И тут взгляд мой скользнул ниже по карте.

И я забыл, зачем пришел к Андрею. Часть бечевки была загнута, отмечая отрезки пути, и я заметил, что получившаяся линия проходит по местах крупных археологических находок! Я лихорадочно крутил веревочку и так, и эдак, закрепляя её булавками, провертелся около карты часа два, забыв обо всем на свете, пока у меня не получился пятиугольник, чем-то напоминавший "знак качества", некогда столь популярный в нашей стране.

На сторонах этого пятиугольника некогда располагались курганы, одарившие археологов замечательными сюрпризами. Несколько спрогнозированных мною мест вероятных находок попадали в эти же линии сторон! Руки у меня затряслись. Я не знал, что делать. Сказать или нет Андрею о моем открытии?

Выходит, версия профессора, высказанная когда-то у костра, была гениальной? Я схватил блокнот, быстренько срисовал схему, отправные точки вершин углов, и снял с булавок веревочку, пока не вернулся Андрей. Я решил до более подходящего случая ничего не говорить ему. Профессионал и практик, он наверняка поднял бы меня на смех.

И действительно археология как наука насчитывает уже сотни лет, написаны тысячи и тысячи трудов, а тут является какой-то дилетант, повкалывавший рабочим в экспедициях, и нате вам, пожалуйста - готовая схема поисков. Будьте любезны копать именно туточки и ежедневно делать грандиозные открытия, которые раньше совершались раз в сто лет. Нет, надо все ещё и ещё раз хорошенечко проверить!

И тут сердце мое тоскливо сжалось. Как проверить и когда? Оплели нас липкой паутиной Кресты да Черепа с Котами. Даже имен человеческих у них нет, только кликухи какие-то дворовые да прозвища.

Андрей все не возвращался. Я собрал со стола свои записи, аккуратно свернул бечевочку, привел все в порядок и покинул кабинет. В одном из залов возле ткацкого станка оживленно беседовали директор музея Светлана Степановна, сотрудница Танечка и главный консультант по ткацкому станку маленький дедок, седенький, с хитрыми глазками.

Этот станок сотрудники отыскали где-то на чердаке у древней бабульки. Был он разобран на детали, в количестве ста с лишним штук. Тогда в музее как раз восстанавливали интерьер казачьей избы, уже были найдены и приведены в рабочее состояние прялка, самовар и кровать с никелированными шарами. Когда станок попробовали собрать,

выяснилось, что простой природной смекалки в этом деле недостаточно. Пришлось искать кого-то, кто хоть немного разбирался бы в предмете. С трудом нашли этого самого дедка. И он, правда, с краткими перерывами на запои, собрал этот агрегат. На запуск его год назад собрались торжественно все сотрудники. Дед двинул его руками, станина громыхнула, деревянный гребень пошел и... и затащил Танину юбку.

Как ни пытались её выдернуть, ничего не получалось, пришлось извлекать из юбки Татьяну, для чего с представления были удалены все мужчины. Дед стоял на улице, курил и сокрушался по поводу того, что не туда поставил "одну деталю".

В течение года состоялось ещё четыре пуска, и каждый раз деревянное чудище с чавканьем затаскивало то платокСветланы Степановны, то старинные занавески, недавно с трудом отреставрированные, то штаны оператора местной телекомпании "Лаба" Виталия Глебова, который увлекался съемками настолько, что едва не отправился вслед за штанами.

Он отважно отбивался и победил. Ему удалось вырваться, но на студию он возвращался завернутый в полотенце с петухами.

Андрей после этого отвел дедка в сторонку, и заявил, что если он ещё раз неправильно "поставит деталю", то его самого засунут в этот механизм. Как ни странно, аргумент подействовал, агрегат заработал. Теперь даже что-то там ткалось и выползало из него. Но Андрея на этом пуске не было.

Когда я спросил Светлану Степановну и Таню, которые наблюдали за рычащим станком с почтительной дистанции, куда запропастился Андрей, они указали мне на комнатку, где он беседовал с корреспондентом местной газеты.

– Можно тебя на минутку?
– спросил я Андрея, заглянув в комнату.

– Заходи!
– позвал Андрей.
– Познакомься вот, рекомендую.

– Антон Борин!
– бодро протянул мне руку усатый мужик.

Рука была крепкая, ладонь широкая.

– Главный и единственный редактор газеты "Лабинский мореход", продолжал он не то представляться, не то отдавать рапорт.
– А тебя я где-то видел. Ты не за станцией живешь?

– За станцией, - не очень охотно подтвердил я.
– А почему у газеты такое название? Я помню, у вас тут раньше было несколько газет, похожих по названиям... Постой, постой, я сам вспомню, я память тренирую. Так, была "Провинциальная газета", её главный редактор, Скворцова, кажется, ушла в большую политику, пыталась стать депутатом думы, а потом уехала. Так?

– Точно!
– почти радостно подхватил Антон.
– И стала министром путей СРЯ.

– Чего?
– опешил я.

– СРЯ, Суверенной Республики Якутия.