Купол над бедой

– Ну МаринВикторовна, а как иначе-то? Она и должна сопротивляться, так всегда и бывает.

– Ах, всегда?
– протянула Марина с широко раскрытыми от гнева глазами.
– Сейчас приедет Валентин Аркадьевич, вот с ним и обсудишь, как оно всегда бывает.

– Не, - ухмыльнулся Коля, еще не понимая всю серьезность своего положения, - байкерского "всегда" мне не надо. "Села - дала" не мой вариант.

Как раз в эту минуту в дверь позвонили, и Алена впустила Валентина в квартиру.

Он не спеша разулся, потом пошел мыть руки. Коля стоял замерев, пришпиленный к месту бешеным взглядом Марины. Он понимал, что если он сейчас развернется и уйдет, то в этом доме он больше не появится, и это будет еще самая меньшая из его неприятностей. Так что появлению в кухне Валентина он был почти рад.

– Валя, будь добр, возьми юношу на воспитательную беседу о приличном обращении с женщинами, - процедила Марина, не отрывая от Коли взгляд.

– Что, нашкодил?
– с интересом спросил Валентин, глядя на мизансцену.
– Или прямо напакостил?

– Нашкодил. Пока что только нашкодил.

– Мгм. Пойдем, - кивнул Валентин юноше и уточнил у Марины, направляясь в коридор.
– В кабинет можно?

– Да, конечно, общайтесь, - ответила хозяйка квартиры и вернулась к сковороде. Печенье, пожалуй, было темновато, но подгореть не успело.

Валентин Аркадьевич, пропустив Колю вперед, прошел в кабинет и закрыл дверь.

– Рассказывай.

– Что рассказывать, - пожал плечами юноша.
– Я за ней в Сопротивление пошел, а она...

– А она, значит, не оценила, - как и всегда, с душевного равновесия Валентина мог брать пример бетонный блок.

– Ну она месяц назад сказала, что да, и вот месяц прошел, а все нет и нет.

– Мало ли что сказала. Пока не показала, что да, нет значит нет.

– А если она не покажет?

– Значит, нет. И согласие было липовое. Или вынужденное. Одно другого не лучше.

– А как же у вас в клубе...

– Сначала ездить научись.

– Ну Валентин Аркадич!
– Коля чуть не плакал.

– Сорок шесть лет я Валентин Аркадьич... Тебе, небось, кто-то лапши навешал, что девочки - это такие цветы и своего мнения у них не бывает?

Коля замолк.

– Так или нет?

– Так...

– В одном не соврали. Женщина к мужчине тянется, как цветок к солнцу. Когда он мужчина. И тогда сама в руки падает. А если силой ломать, во-первых, все равно не удержишь, а во-вторых, любой и каждый, с кем она потом будет, тебя станет поминать тихим словом. И повезет, если словом. Я вот еще до оккупации не поленился до Риги прокатиться, одному там объяснить... всю его неправоту. И я такой не один. Так что пока она сама к тебе не повернулась, про ее согласие забудь, это даже не пол-согласия. И кстати: сразу привыкни к мысли, что даже если к тебе повернулись - это не навсегда. И лучше не давать повода ее следующему считать тебя поганцем.

Коля помолчал немного после внушения и выдал:

– Валентин Аркадич, а можно вопрос?

– Вопрос - можно, - ровно ответил байкер.

– А почему вы один?

– А я не один, - спокойно ответил Валентин и замолчал, посчитав тему исчерпанной. Но видя вопросительный взгляд Коли, соизволил разъяснить.
– На Девятого октября она. Была смотрителем Эрмитажа, после того пожара заболела и истаяла за год.

Помолчал, глядя в окно, и добавил.

– Пошли уже. Полина приехала.

Полина привезла новости, без которых оппозиция вполне бы обошлась, и они, как обычно, были подарком администрации саалан. После показательных расстрелов тех, кого наместник назвал рабовладельцами, саалан остались без очень важной части всего слоя коллаборационистов - без снабженцев. Тех самых, кто ездил по краю, заключая договоры о поставках продовольствия и товаров потребления в спецраспределители. Это само по себе было неприятностью для оппозиции и Сопротивления: голодный оккупант - это оккупант активный и заинтересованный найти себе поесть. А вместе с продовольствием можно найти и что-нибудь такое, что оккупантам на глаза попадаться не должно. Например, оппозицию. Или Сопротивление. Поэтому, когда кто-то из крупных закупщиков, сотрудничающих с порталом, пришел к Полине домой спрашивать формально совета, а фактически - разрешения занять место то ли Вани Большого, то ли Кости Лосевского, расстрелянных за организацию гладиаторских боев и тотализатора, Полина была этому даже рада. Пусть даже это значило, что между ней и Скольяном да Онгаем остается одно рукопожатие.

Контракты у саалан были действительно очень вкусные, и оппозиция понимала, что если сейчас не найдется человек, готовый взять их быстро, во-первых, будет очередной никому не нужный вираж разборок а во-вторых, засветка получится еще более очевидная, и всем будет грустно. Так что Полина фактически приехала сказать "нейтралов не трогать" и уточнить - "кого бы они ни кормили", имея в виду сааланцев и поставки им необходимого. И сказала это, предварительно расписав логику решения. Валентин выслушал ее молча, Марина тоже не прокомментировала. Отреагировала Леночка.

– Полина Юрьевна... Тогда получается, что не все еще пришли-то. Ведь те, с кем они прекратили отношения, тоже попытаются к вам постучаться.

– Да, Леночка, непременно попытаются, - улыбнулась Полина.
– Но у меня не найдется на них времени. Просто по занятости. Мне сейчас придется очень много ездить по области. Дальше мне не ускакать из-за клиентов, но хотя бы Ленобласть придется объезжать самой.

– Почему?
– спросил Коля.

Полина вздохнула и потянулась за маркером:

– Смотри. Вот "Ключик", наша сеть товаров и услуг.

Она изобразила на листе крафт-бумаги, разложенном на столе, довольно похожую паутину.

– Вот производители, которые с сетью работают.

Паутина потянулась дальше и прикрепилась к каким-то внешним точкам.

– Я говорю об основных производителях, занятых не переработкой, а производством: мука, мясо, овощи, жир для мыла, мочевина, пенька, чесаная шерсть, лен и все такое прочее.

Алена и Леночка внимательно слушали. Коля пытался уследить за мыслью, сжав рот и сведя брови. Полина продолжала рисовать:

– Вот мини-производства, которые делают мыло, консервы, нитки, свечки, зубную пасту и все остальное.

Она отметила жирными точками узлы внешнего слоя паутины.

– Вот витрины, на которых выставлены товары.

Маркер разметил внутренние центральные слои.

– Вот аккаунты конечных покупателей, - Полина небрежно указала маркером на всю паутину между центром и краем и отложила маркер.
– Вот тебе и весь "Ключик". Но возвращаемся к началу схемы.

Снова брать маркер Полина не стала и показала на схему прямо пальцем, против всех правил приличия.

– Кто-то должен связать производителя с перерабатывающим предприятием. Он ведь по уши в производственном цикле, ему некогда. А переработчик тоже по уши в своем производственном цикле и ему не до поисков. Посредник помогает первичному производителю и перерабатывающему производству найти друг друга - и с этого живет. Пока понятно?

– Да, пока понимаю, - сказала Алена. Коля кивнул молча.

– Так вот, новые Ваня Большой и Костя Лосевский скорее отрастут в этом звене, чем среди производителей и владельцев перерабатывающих предприятий. Дайте салфетку.