Куприн: Возмутитель спокойствия

Герой этой книги, как уже было сказано, появился на свет в разгар скандала. Осенью 1867 года на стол начальника Наровчатской губернии легло прошение от Любови Алексеевны Куприной с требованием разобраться в инциденте. В отсутствие мужа к ней явились полицейские чины в сопровождении гражданских лиц, показали распоряжение предводителя дворянства, предписывающее забрать из дома все бумаги Ивана Ивановича, и стали выносить дела канцелярии предводителя дворянства. Через день они вернулись (муж все еще отсутствовал) и начали выносить уже дела мирового съезда, после чего по необъяснимой причине учинили обыск во всем доме. Любовь Алексеевна, испугавшись, слегла и просит защиты.

Последствия оказались плачевными: началось разбирательство, и вскрылось, что в документах, которые почему-то хранились у господина Куприна дома, царил хаос. Обнаружились письма десятилетней и более давности, незарегистрированные, неразобранные и, понятно, неисполненные. Выплыла утеря гербовой печати мирового съезда и — что самое неприятное — растрата. Иван Иванович никак не мог объяснить, почему он получил на почте 144 рубля 28 копеек (по тем временам приличная сумма), причитавшиеся предводителю дворянства, и куда их дел. Потом выявили еще одну недостачу — и пошла писать губерния.

Скверная история, к тому же в таком маленьком городке. 19 октября 1869 года Куприн-старший вынужден был подать в отставку. После этого следствие тянулось еще довольно долго и стало последним крупным событием в его жизни: едва дождавшись его окончания, он умрет довольно молодым, в 37 лет, во время эпидемии холеры.

Из материалов дела моральный облик Куприна-старшего вполне вырисовывается. Здесь и показания наровчатцев, видевших его неоднократно бродящим по городу пьяным; и его собственные заявления, что он не пил, а «болел», и вообще: а кто не пьет?! И заявления о том, что он ни в чем не виноват, а это господин предводитель хочет на его место посадить своего родственника, а потому интригует. И Бог знает, куда бы все это зашло, если бы не разрешилось тем, что бывший начальник Куприна вернул за него растраченную сумму, и дело замяли [12] . Весной 1871 года Иван Иванович получил «Аттестат» с невозмутимой фразой: «Под судом и следствием, а равно и в отпусках не был» [13] . Этот документ, кстати, не содержит никаких данных о личном дворянстве Куприна-старшего, о чем иногда заявляют биографы писателя. Вряд ли Иван Иванович мог его получить за те пять месяцев, что прошли между выдачей «Аттестата» и его смертью. Во всяком случае, в записи о его кончине о дворянстве тоже нет ни слова.

12

Обстоятельства дела приводим по: Рассказова Л. В. Новое о наровчатском детстве А. И. Куприна // Моя Малая родина: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Вып. 11. Пенза, 2013. С. 174–182.

13

Цит. по: Фролов П. А. А. И. Куприн и Пензенский край. Саратов: Приволжское книжное изд-во (Пензенское отделение), 1984. С. 6.

Полагаем, что скандал мало способствовал миру и уюту в доме на Сенной площади. Были у Куприных трагедии и похуже отставки: в августе 1869 года они похоронили уже третьего сына, Бориса. Любовь Алексеевна решила вымолить чудо. С ее слов мы знаем первую легенду биографии писателя:

«Когда я почувствовала, что вновь стану матерью, мне советовали обратиться к одному старцу, славившемуся своим благочестием и мудростью.

Старец помолился со мной и затем спросил, когда я разрешусь от бремени. Я ответила — в августе. “Тогда ты назовешь сына Александром. Приготовь хорошую дубовую досточку, и, когда родится младенец, пускай художник изобразит на ней — точно по мерке новорожденного — образ святого Александра Невского. Потом ты освятишь образ и повесишь над изголовьем ребенка. И святой Александр Невский сохранит его тебе”» [14] .

14

Цит. по: Куприна-Иорданская М. К. Годы молодости. М.: Художественная литература, 1966. С. 31–32.

Любовь Алексеевна все исполнила. 26 августа 1870 года она родила сына. 30 августа при крещении в Покровском соборе, колокольня которого и по сей день стоит в Наровчате, назвала его Александром. Икону заказала. И чудо произошло: святой Александр Невский сохранил жизнь Саше Куприну. Он хранил его почти 68 лет во всех крутых передрягах, ибо жизнь этому младенцу выпадет экстремальная, и он не слишком будет ее ценить. Современники в один голос утверждали, что Куприн отличался редким, богатырским здоровьем, что другой на его месте, предаваясь стольким порокам и рискам, давно бы сгинул. Так и запишем: слава небесному покровителю!

Саша мог погибнуть еще на первом году жизни, если бы заразился от отца холерой. 22 августа 1871 года Иван Иванович скончался. Когда его сын вырастет и станет знаменит, предпочтет эту, такую скучную, смерть приподнять до романтической, рассказывая первой жене, что отец был военный врач и погиб во время холерного бунта.

Любовь Алексеевна Куприна в 33 года стала вдовой. На руках сироты: Софье десять лет, Зине — восемь, Саше — год. Поднять детей самостоятельно она бы не смогла, поэтому начала хлопотать о помощи и обивать пороги. Надо полагать, были задействованы все связи, близкие и дальние родственники, покровители, благодетели... Софью удалось определить в Петербург, в закрытый женский институт принцессы Ольденбургской; Зину — в Московский Николаевский сиротский институт.

Саша, малыш с непропорционально большой, крепкой головой (судя по фотографии в трехлетием возрасте), еще не понимал, что жизнь, едва начавшись, уже сыграла с ним скверную шутку. Пока что он бегал по Сенной площади и очаровывался неким кучером, о котором вспоминал даже в старости. Это была счастливая пора неведения и покоя. Наровчат так и останется для него каким-то сказочным царством, где была нормальная, «домашняя» жизнь. Таким он предстанет в рассказе для детей «Храбрые беглецы» (1917).

Беглецами стали сами Саша с мамой. Пристроив дочерей, Любовь Алексеевна продала дом и, судя по документам [15] , в феврале 1874 года уже находилась с сыном в Московском Вдовьем доме.

Так начались скитания нашего героя по казенным заведениям.

Сирота

В ближайшие двадцать лет жизнь сироты будет подчинена уставу. «Трехлетним мальчишкой меня привезли в Москву, — рассказывал Куприн, — и с этого возраста вплоть до 19 лет я не выходил из казенных заведений, сначала Вдовий дом, что в Кудрине, потом Разумовское сиротское училище, затем кадетский корпус и военное училище. Да надо по правде сказать, что и четыре года моей офицерской службы были тем же закрытым пансионом» [16] .

15

Свидетельство о рождении А. И. Куприна, выданное 18 февраля 1874 года Пензенской духовной консисторией по запросу Московского Вдовьего дома // ИРЛИ. Ф. 242. On. 1. № 230.

16

Автобиография А. И. Куприна // Огонек [Санкт-Петербург]. 1913. № 20.

За этим признанием стоит сокровенное. Год за годом в Саше убивали личность и равняли его по линейке. Едва начав осознанно относиться к окружающему, он уяснил, что живет на земле из милости, что должен молчать, слушать и повиноваться, что полностью зависит от прихотей чужой воли. Защитить было некому, а горячая кровь бросалась в голову. «Я самолюбив до бешенства и от этого застенчив иногда до низости, — признался он как-то Бунину. — А на честолюбие не имею даже права» [17] . Близко знавший писателя Федор Дмитриевич Батюшков утверждал, что «подавленное в раннем детстве проявление своей личности впоследствии вылилось в обратное чувство — в желание наивозможно полнее развить и утвердить свое “я”, нередко приводившее к проповеди индивидуализма и к резким и неожиданным поступкам. В нем была какая-то трещина, что-то наболевшее, давнее, накопившееся в результате разных превратностей в жизни, вследствие чего он не раз относился с предубеждением к людям» [18] .

17

Бунин Ив. Перечитывая Куприна // Современные записки [Париж]. 1938. LXVII. С. 309.

18

Цит. по: Вержбицкий Н. К. Встречи с Куприным. Пенза: Пензенское книжное изд-во, 1961.

Сиротское детство во многом сформирует характер и социальное поведение Куприна. Останется привычка жить коллективом и делиться, бить предателей и доносчиков. Безалаберное отношение к деньгам и неприхотливость в быту также останутся. Стремление погреться у чужого семейного очага — тоже, а вместе с ним любовь к обрядам: крестинам, сватовству, венчанию. У него будут сложности в собственной семейной жизни: мальчик-сирота, не помнивший отца, он не знал, как нужно строить эти отношения. Наконец, его много обижали и унижали, и он будет жестоко мстить. Но об этом в свое время.

Пока же Саша потерялся в гулких коридорах и огромных сводчатых палатах Вдовьего дома. Он много напишет о нем, оживит и компаньонок матери, и швейцара Никиту, но в первую очередь запахи: аромат «травы пачули, мятного куренья, воска и мастики от паркета и еще какой-то странный, неопределенный, целый запах чистой, опрятной старости, запах земли» («Святая ложь», 1914). Такова уж особенность картины мира Куприна: прежде всего — запах.

Здесь действительно содержались в основном пожилые дамы; Любовь Алексеевна была самая молодая и почтительно называла их «вдовушками». Не лучшая компания для ребенка: вдовушки Сашу, конечно, баловали, но и ломали ему психику. Фанатично набожные, они научили его перед сном закрещивать мелкими крестами щелочки между телом и одеялом. Они забили его голову мрачными историями о святых отшельниках, муках ада и в довершение внушили страх перед грозой. Мальчишке снились кошмары, он плакал по ночам.