Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств

– Почему? – настаивал он.

– Ты звонишь, потому что Арлин надавила на тебя. Я не хочу, чтобы кто-то устраивал мне свидания.

– Нет, я приглашаю тебя на обед, потому что Арлин – умная женщина. Очевидно, она видит то, чего не видим мы с тобой, поэтому так старалась нас представить друг другу. Что плохого в том, чтобы пообедать и попытаться вместе во всем разобраться?

На мгновение я задумалась, а потом решила, что в этом и правда не было ничего плохого.

– Только есть одно условие, – сказала я, – я пообедаю с тобой, но не в ресторане у Арлин. Выбери место на другом конце города.

Мы встретились на следующий день за обедом. Сначала нам обоим было неловко, но потом мы стали говорить обо всем на свете. Я не заметила, как пролетели два часа.

– Слушай, было очень здорово, но мне нужно возвращаться на работу.

Он улыбнулся:

– Мы еще увидимся?

Я без колебаний ответила:

– Конечно!

Мы запланировали встретиться через несколько дней на рекламном мероприятии, которое я организовывала. Как только Эрл вошел, я бросилась к нему:

– Послушай, мне очень жаль, но я не смогу провести с тобой сегодняшний вечер! Моя собака Люси очень больна. Кажется, она умирает, и ветеринар не может понять, что случилось. Я ждала, пока ты придешь, чтобы ты не подумал, что я бросила тебя здесь одного. Но сейчас мне нужно ехать в клинику, я просто не могу позволить ей умереть в одиночестве.

– Давай поедем вместе, – сказал Эрл.

– Что?

– Ты не обязана проходить через это одна. Я поеду с тобой.

Он аккуратно взял меня за локоть и вывел на улицу.

Мы доехали до клиники буквально за несколько минут. Один из сотрудников провел нас к вольеру, в котором лежала Люси. Мне стало тяжело дышать – моя драгоценная собака была в коматозном состоянии.

– Хотите, я открою клетку, чтобы вы могли взять ее на руки? – спросил сотрудник. Я только молча кивнула, стараясь не разреветься.

Я села на пол, скрестив ноги, Эрл расположился напротив меня. Сотрудник осторожно поднял Люси и хотел было уложить ее ко мне на колени, но Эрл вдруг подхватил ее и забрал к себе. После этого он заговорил с Люси тихим, нежным голосом.

– Ты должна жить, – сказал он, поглаживая ее длинную серебристую шерсть, – подумай обо всем, что тебе еще предстоит сделать. Все мячики и бабочки, за которыми нужно гоняться. Почтальоны, на которых нужно лаять. Кости, которые нужно грызть и закапывать во дворе. Ты не можешь умереть. Этим ты разобьешь маме сердце.

В тот момент я влюбилась в Эрла. Он пытался уговорить мою собаку, которую никогда не видел, жить ради меня. Кто делает подобное для человека, которого едва знает?

Мы оставались с Люси долгое время. Мы поняли, что она не умрет, пока мы будем находиться рядом. Прежде чем покинуть клинику, я попросила позвонить мне, если с Люси что-то случится, независимо от того, в котором часу это произойдет.

На следующее утро я проснулась – из клиники так и не позвонили. Я набрала номер сама.

– Ваша собака стоит в клетке, виляет хвостом и лает, требуя завтрака, – объявил сотрудник клиники.

Я схватила ключи и как сумасшедшая помчалась к Люси. Я подхватила ее на руки, а она осыпала мое лицо собачьими поцелуями.

Эрл спас мою собаку. Он уговорил ее жить.

Через пять месяцев мы поженились. Это было двадцать шесть лет назад.

Джеффри Уин Итрич

Дай мне немного времени

Каждая любовь, каждая дружба, пересекаясь с нашей судьбой, оставляет в ней след на веки вечные.

Франсуа Мориак

Впервые я увидела Джареда на уроке философии в старшей школе. Он был довольно видным парнем: замкнутый, высокий, с огромной копной светлых волос и голубыми глазами.

Это была моя третья школа, поэтому мне неплохо удавалось быть невидимкой. Бродила по коридорам в огромном мужском блейзере, который мама называла «кроличья нора», в винтажной юбке с огромным кожаным поясом – некая попытка быть в безопасности в любой социальной среде. В предыдущей школе мальчики не проявляли ко мне интереса, однако здесь, в Бостоне, я могла начать все с чистого листа. Наверное, поэтому я вдруг подумала, что у нас с Джаредом есть шанс.

Учитель рассказывал об Аристотеле, а я украдкой поглядывала на своего будущего мужа. Откинувшись на спинку стула, он уставился в пустоту. Однако, когда учитель обращался к нему, он всегда знал правильный ответ. Он был невозмутим, умен и прекрасен. Помню, я написала всем своим друзьям, что нашла ТОГО ЕДИНСТВЕННОГО. Если бы он только посмотрел в мою сторону, то, возможно, тоже понял бы это. Но увы, сколько бы раз я ни проходила мимо его шкафчика и как бы ни высматривала во дворе его долговязую фигуру, ему всегда удавалось ускользнуть от меня.

Я бы хотела сказать, что на выпускном у нас с Джаредом был романтический момент и мы вместе уехали на его скейтборде, однако, к сожалению, он даже не подписал мой выпускной альбом.

Прошло пятнадцать лет. За это время я успела пережить несколько любовных фиаско и в конце концов согласилась записаться к психотерапевту. В ходе сеансов выяснилось, что я являюсь созависимой личностью, тяготеющей к сломленным мужчинам и находящей смысл жизни в том, чтобы спасать чьи-то потерянные души. Психотерапевт посоветовал мне попробовать встречаться с другом – с кем-то, кому я могла бы доверять.

И вот однажды в мой офис в Лос-Анджелесе зашел новый веб-дизайнер – мы должны были обсудить ряд рабочих вопросов. Выглядел этот парень так, как, по моему мнению, и должны выглядеть программисты – неважная физическая форма, коротко подстриженные волосы и бледная кожа, от которой исходил легкий аромат кофе и сигарет. И все же в его лице было что-то странно знакомое. Не прическа, волосы и не очки в черепаховой оправе, а… нос! О боже, я провела столько часов, разглядывая этот профиль!

– Я тебя знаю! – закричала я. Сердце бешено колотилось в груди. В свете флуоресцентных ламп я увидела, как на его лбу выступили капельки пота. Он выглядел так, словно оказался в полицейском участке в качестве подозреваемого.

– Джаред, верно?

Он кивнул.

– Это я, Хилари. Мы вместе учились в школе.

Что-то непохоже было, что он меня узнал.

– Ты меня не помнишь?

– Помню… вроде того, – пробормотал он, медленно пятясь назад, а затем быстро выскочил за дверь.

Я осталась в полном замешательстве: не совершила ли я чего-то настолько ужасного, что этот парень все еще боится меня, даже спустя пятнадцать лет после окончания школы? Это казалось маловероятным, ведь тогда он едва знал о моем существовании.